Вектор атаки
Шрифт:
– Ренфанны, – сразу же сказал Аксютин.
Какое-то время все молчали, разглядывая экран видеала.
– Ренфанны никогда не интересовались человечеством, – сказал наконец Муравский.
– По крайней мере, такова официальная версия, – добавил Свифт.
– С какой стати им совать свои носы в наши дела? – размышлял вслух Тиссен. – У нас нет общих интересов в Галактике. Мы далеко. Мы даже внешне мало схожи. Никто не спутает человека и ренфанна даже в сумерках.
– И у ренфаннов нет психоэма в нашем понимании, –
– А вот и есть, – сказал Аксютин. – Только не регистрируется нашими детекторами. Для него требуется принципиально иная техника.
– Что мы знаем о ренфаннах? – спросил Кратов.
– Да почти ничего, – сообщил Аксютин. – Не помню зачем, но я специально занимался ими лет десять назад и даже хотел посетить их метрополию. Но меня что-то отвлекло, а потом я утратил интерес к этой тематике.
– Ну и напрасно, – сказал Муравский с неудовольствием. – Экий ты ветреный! Сейчас у нас была бы хоть какая-то информация…
– Не следует думать, что уж вовсе никакой информации нет, – промолвил Аксютин уязвленно. – Например, я могу утверждать совершенно точно, что они живо интересуются прикладной евгеникой. Был в их истории период, когда кривая рождаемости катастрофически пошла вниз. Они даже вынуждены были законсервировать несколько своих колоний. Но потом все как-то устаканилось.
Кратов, вот уже несколько минут черкавший стилом по листу бумаги, закончил свой рисунок и пустил его по рукам.
– На кого это похоже? – спросил он.
– На кактус, – ответил Свифт.
– А ты переверни, – посоветовал Муравский.
– На перевернутый кактус, – тотчас же сказал Свифт.
– Нет, – заявил Аксютин. – На ренфанна это определенно не похоже.
– А на кого тогда? – спросил Кратов.
– На тахамаука, быть может…
Лив Беринг вылезла из своего гнездышка и тоже подошла полюбопытствовать.
– Скорее, на згунна, – сказала она.
– Тогда уж на гледра, – возразил Свифт.
– Где это ты видел живого гледра, кабинетный червь? – иронически осведомился Аксютин.
– У себя в офисе, – ответил тот с неменьшей иронией. – Буквально на прошлой декаде. Культурный, знаешь ли, обмен.
– Не спорю, – сказала Лив. – Згунна или гледр. Во всяком случае, кто-то этнически близкий тахамаукам. Прямой генетический потомок.
– Тем более что они уже тут засветились, – добавил Тиссен. – Тысячу лет назад, на Рапа-Нуи.
– Да, да, ты говорил, мы помним, – промолвил Аксютин.
– Лет двадцать назад, – сказал Кратов, – когда я еще не был ксенологом, мне довелось при странных обстоятельствах встретить одного примечательного индивидуума. Тогда я, по причине полной неосведомленности, воспринимал его как человека, пусть даже и необычного. А сейчас вдруг подумал, что ошибался.
– Где это случилось? – спросил Муравский.
– Не помню. Точнее – не знаю. На Земле, где-то в одном
– Его нет в списке резидентов?
– Определенно нет.
– Может быть, он был там раньше, а потом покинул Землю? Или умер? Инопланетяне тоже умирают.
– Его звали Харон, – сказал Кратов. – Во всяком случае, так к нему обращался человек, который привел меня в его дом.
– Харон, Харон… – бормотала под нос Лив Беринг, колдуя над своим мемографом.
– Я тоже поищу, – сказал Свифт, пытаясь отодвинуть кресло вместе с Аксютиным от журнального столика.
– Не трудитесь, – сказала Лив. – Вы все равно не знаете, где искать. А я уже закончила. В пределах Федерации никогда не было инопланетянина по имени Харон.
– А по созвучию? – спросил Свифт. – Гайрон… Харон…
– А на кой нам сдался этот Харон? – спросил Муравский. – Мы же ищем «марсианина».
– Программа поиска ангелидов по признаку парадоксального психоэма действует довольно давно, – сказал Кратов. – Но Лив только что сказала, что Харон обнаружен не был. Значит, ему удалось обхитрить программу.
– Да мало ли на то причин! Он мог покинуть Землю. Или банально умереть.
– Программа действует более тридцати лет. А я точно знаю, что двадцать лет назад он был жив.
– Между тем у тахамауков, а значит – у згунна и гледров, вполне тривиальный психоэм, – заметил Аксютин. – Разумеется, насколько описатель «тривиальный» вообще применим к носителям Иного Разума… Во всяком случае, он легко регистрируется программой «Сито Оккама», о которой ты только что говорил. И тахамауки совершенно точно не в состоянии просочиться сквозь «Сито».
– Откуда ты знаешь? – спросил Тиссен недоверчиво. – Тебе тахамауки нажаловались?
– Я с ней работал какое-то время. И знаю, что тахамауки были весьма озадачены своими неуспехами. Они не любят, когда кто-то или, применительно к нашему случаю, что-то оказывается умнее, чем их Тайная Канцелярия. Это провоцирует в них статусную фрустрацию.
– Да, пожалуй, – сказал Кратов смущенно, скомкал свой рисунок и выбросил в урну.
– Статусная фрустрация?! Впервые слышу! – снова возмутился Свифт. – Тоже сам придумал?
– Ну вот еще! – сказал Аксютин. – Подцепил где-то. Я ведь восприимчив к чужим мнениям, не то что некоторые.
– Хорошо, и что бы нам это дало? – рассуждал Муравский. – Нам не нужен тахамаук-эвдемон. Ну вот нашли бы мы твоего Харона… не факт, что он занимается тут незаконными исследованиями.
– Помнится, он был не чужд этой тематики, – проворчал Кратов. – И уж в чем в чем, а в человеческих мозгах вел себя как дома…
– Чтобы тебя успокоить, замечу, – сказал Аксютин, – что на тахамауков и иже с ними твой шарж похож весьма отдаленно. Между прочим, напрасно ты его выкинул.