Величие Вавилона. История древней цивилизации Междуречья
Шрифт:
Первая достойная упоминания культура Южного Ирака – обейдская (эль-обейдская, эль-убейдская) имеет определенное родство с Ираном, хотя связь не настолько очевидная, чтобы предполагать наличие высокоорганизованной торговли. Можно предположить, что использование глиняных инструментов с металлическими вкладышами, характерных для обейдской культуры, означает неспособность людей организовать торговлю медью, которой они пользовались ранее, возможно в Иране, осев в регионе, где нет медных руд. Обейдские гончарные изделия, как и халафские, находят даже в Северной Сирии. Для храмов обейдского периода определенно был нужен лес. Это может означать, что началась и стала быстро расширяться торговля между Сирией и Месопотамией. Бревна перетаскивали из Ливана по земле до Каркемиша, а потом сплавляли по Евфрату. Определенно в это время начали развиваться и другие торговые маршруты. Ведь гончарные изделия, созданные в районе Алалаха под совместным влиянием халафской и обейдской
Для периода после 3000 г. до н. э. (в археологических терминах – Джемдет-Наср или поздний протолитературный период) есть существенные археологические свидетельства культурных связей между Египтом и Шумером или, если быть более точным, шумерского влияния на Египет. Об этом уже говорилось в главе 1, кратко, поскольку египтологические аспекты выходят за рамки этой книги. Если читателей интересуют детали, можно обратиться к книге Г. Франкфорта «Рождение цивилизации на Ближнем Востоке». Однако предположение, что соответствующие торговые контакты имели место на юге Аравии или в Сомали, заслуживают более подробного освещения. По существу, теория основывается на допущении, касающемся использования ладана. Два главных вида смолистых камедей, используемые как ладан, а именно франкское (качественное) благовоние и мирра, являются смолами разных деревьев, встречающихся только на юге Аравии, в Сомали, на севере Судана и в Эфиопии. Частое упоминание этих веществ в египетских текстах, начиная с Пятой династии и далее, говорит о существовании торговли египетской стороны с Сомали или Южной Аравией по крайней мере с середины 3-го тысячелетия до н. э. Хотя в настоящее время только предполагается, что шумеры также использовали два вида камедистых смол, о которых идет речь. Путешествия шумеров в Сомали или Аден в начале 3-го тысячелетия до н. э. – это всего лишь гипотеза. Однако существуют археологические свидетельства торговых отношений шумеров с Востоком начиная с 2800 г. до н. э., потому что наличествует очевидное сходство между древней культурой на юге Белуджистана, известной под названием кулли, и культурой Элама в Месопотамии. Мотивы кулли найдены на горшках из Суз и Даялы, и каменные горшки для мазей и притираний, украшенные резными орнаментами, как в Южном Белуджистане, обнаружены при раскопках самых разных городов этого периода в Месопотамии и даже в «царских» гробницах Ура. Резная чаша шумерского типа из Диялы, цилиндрическая печать из Ура, фигурки из Суз – на всех мы видим характерных индийских горбатых быков, в отдельных случаях в прямой связи с культовыми сценами. Это предполагает не только шумерскую торговлю с районом Индии, но и присутствие в Месопотамии купцов из Индии, которым требовалось утешение своей религии. Так как никаких следов культуры кулли не было обнаружено вдоль сухопутного торгового пути через Иран, торговля, вероятно, велась морем.
Если путешествия из Шумера в Сомали или Аден в поздний протолитературный период (Джемдет-Наср) являются предположительными, два или три века спустя путешествия из Шумера в весьма отдаленные районы через Персидский залив действительно имели место. Три «торговые станции» особенно часто упоминаются в надписях начиная с середины 3-го тысячелетия до н. э. и далее. Это Дильмун (Тильмун), Маган (или Маккан) и Мелухха. Они являются большой головной болью для исследователей. Тильмун, с этим сегодня согласны почти все, – это, предположительно, Бахрейн, хотя известный шумеролог С. Крамер помещал его на восточный берег Персидского залива. Маган часто помещают (правда, не столь единодушно) на побережье Омана. Где искать Мелухху – пока не ясно. Считают, что она располагалась либо на побережье Белуджистана, либо на северо-западе Индии, на юге Аравии или в Сомали. Между этими пунктами и Вавилонией велась большая торговля, и Саргон Аккадский (ок. 2370 до н. э.) говорил о судах, ходивших в Мелухху, Маган и Тильмун и стоявших на подходе к его столице. Правда, неизвестно, кто именно вел эту торговлю, Саргон или иностранцы. Вскоре после окончания правления Саргона прямой контакт с Мелуххой был утрачен.
Прямая торговля с Маганом продолжалась до конца Третьей династии Ура (ок. 2000 до н. э.). Мы имеем тексты этого периода, в которых некоему индивиду выдали на складе храма Нанны (бог луны Ура) большое количество одежды, шерсти, масла и кожаных предметов для того, чтобы отвезти их на судне в Маган и купить медь. Ясно, что речь шла о бартерной сделке. Из Магана привозили не только медь, но также бусы из драгоценных камней, слоновую кость и некие овощи, которые называли «маганские луковицы».
Маган, если его идентификация с Оманом близка к истине, не мог быть главным источником слоновой кости и, вероятно, являлся международным торговым или обменным центром. Что касается действительного источника слоновой кости в это время, интересно отметить, что на месопотамских раскопках 2370 – 2000 гг. до н. э. было обнаружено некоторое количество гравированных печатей, типичных
После краха высокоорганизованной бюрократической системы Третьей династии Ура прямой контакт с Маганом был утрачен, и в следующих веках основной «торговой станцией» для Месопотамии в Персидском заливе стал Тильмун.
Самыми ранними записями, относящимися к Тильмуну, являются административные документы 2500 – 2400 гг. до н. э., и они показывают, что в то время существовала регулярная торговля между Шумером и Тильмуном, причем обычной статьей экспорта последнего были финики. Также было показано, что отдельные растения и животные, позднее акклиматизировавшиеся в Вавилоне, вначале прибыли в страну в результате импорта через Тильмун. Другие тексты конца 3-го – начала 2-го тысячелетия до н. э. перечисляют в списке импортируемых из Тильмуна товары, которые определенно не были произведены на самом острове, а были завезены туда из более далеких стран. В основном это медь, драгоценные камни, слоновая кость – все это и было найдено на раскопках поселений бронзового века в Бахрейне. Тильмун, вероятно, был важной перевалочной базой начиная с конца 3-го тысячелетия до н. э.
Наиболее полные знания о Тильмуне до нас дошли от династии Ларсы (ок. 1900 до н. э.). В этот период город Ур, скорее всего, был главным портом захода в Месопотамии, и из этого города сохранился набор табличек, касающихся тильмунской торговли. Основной статьей импорта из Тильмуна была медь (в слитках или изделиях), ляпис-лазурь, жемчуг (если именно это означает идеограмма «рыбий глаз») и некоторые породы леса. Вряд ли все эти товары были произведены в одном месте, поскольку Тильмун вполне мог являться неким местом встречи для заморских купцов. Тем более что шумеры считали его священным островом, на котором отсутствуют ссоры. Слоновая кость могла попасть на Тильмун из Египта или из долины Инда, но изделия из нее, скорее всего, были произведены в долине Инда – много гребней из слоновой кости было обнаружено именно там.
Основными статьями экспорта из Шумера в Тильмун были одежда и масло. Заключались контракты, в которых указывалась цена товаров в серебре и определялось количество меди, которое должен был привезти торговец обратно. Типичный документ имел следующий вид: «2 мины серебра (цена), 5 гур масла и 30 предметов одежды, Лу-Мешлам-та-е и Ниг-си-са-набса позаимствовали (как) капитал для партнерства у Ур-Нинмар-ка для поездки в Тильмун, чтобы купить там медь. После благополучного окончания путешествия он [кредитор] не признает (ответственность) за коммерческие потери (должников); они [должники] согласились удовлетворить Ур-Нинмар-ка 4 минами меди за каждый сикль серебра – справедливая (цена)» (перевод выполнен с некоторыми изменениями, внесенными А.Л. Оппенгеймом).
Такое финансирование частными капиталистами – главное отличие морской торговли, которая велась двумя столетиями раньше. Тогда морской торговец финансировался не частным лицом, а храмом. При поверхностном рассмотрении торговля с Тильмуном больше похожа на караванную торговлю с Каппадокией, о которой мы поговорим позже. Но есть и различия, которые, ввиду высокой доходности такой торговли, почти наверняка давали преимущество морским перевозчикам. В караванной торговле бизнесмен, финансирующий агента, судя по всему, имел право на 2/3 общего дохода, с гарантированным минимальным возвратом 50 процентов издержек без риска для капитала. В морской торговле с Тильмуном, с другой стороны, бизнесмен обычно получал вместо доли доходов фиксированную прибыль. Если инвестор становился полноправным партнером в предприятии, тогда, очевидно, он делил и риски, как и доходы. Более благоприятные условия для морских торговцев по сравнению с караванными также, скорее всего, были связаны с тем фактом, что торговля с Тильмуном, видимо, была «закрытым магазином», допуск в который был сопряжен с большими трудностями. Необходим был немалый опыт, чтобы предпринять морское путешествие, да и торговец должен был иметь личные контакты на острове, чтобы туда попасть и совершить выгодную сделку.
Кое-что нам известно о масштабе торговли медью, потому что в одном тексте упоминается 13 тысяч мин (7 – 8 тонн) меди. Металл поступал в слитках (до 4 талантов, грубо 2 хандредвейта) – то есть слиток мог унести среднестатистический рабочий. Административные власти Шумера, действуя через храмы, устанавливали большие пошлины на импортируемые товары.
После примерно 1800 г. до н. э., хотя торговые отношения с Тильмуном продолжались, остров на целое тысячелетие перестал быть международным «торговым центром», и все это время его экспорт ограничивался продукцией сельскохозяйственного производства. Что касается причины снижения значения Тильмуна как коммерческого центра, можно сказать следующее. Если знать, что отдельные грузы, приобретенные в Тильмуне в более ранний период, были завезены туда из Белуджистана или из долины Инда, можно догадаться, что эта причина связана с огромными переменами, происходившими в это время на Инде.