Великан

Он был Великаном. Настоящим Великаном. С пронзительно голубыми глазами. Таким уж он родился. А потом, когда вырос, написал прекрасную сказку. Это была очень грустная и необычная сказка. Прежде всего потому, что она была написана в стихах. И воспевалась в ней женщина, которую Великан безумно любил. Она его тоже любила. Но при этом она ещё очень хотела жить в уютном домике, увитом красивыми цветами. Долго и счастливо.

Великан же занимался своими большими великаньими делами. Он просто был весь из себя такой, что ему очень трудно было объяснить, зачем и почему нужно строить маленький домик. Да ещё и жить в нём. С ним ведь каждый день проживался с уверенностью в том, что день завтрашний будет абсолютно другим. Но столь

Было очевидно, что с ним можно быть предельно счастливой лишь здесь и сейчас. И это ей нравилось. Просто потому, что это было прекрасно. Но её всё же продолжали преследовать мечты об этом домике и цветах. В конце концов она ушла от него. Ушла к кар лику, у которого был именно такой домик. На этом сказка и закончилась.

Великан же остался один. Такой настоящий и большой Великан, обречённый на то, чтобы жить среди обычных людей. Одному жить. Ну, так уж получилось. Наверное, это тоже было в деталях и в подробностях выписано в той самой книге судеб, в которой всё так же необычно и немножко грустно, как в этой сказке Великана.

Все женщины, которым довелось тесно общаться с ним, почему-то считали, что он воплощает в своей натуре поразительную смесь диаметрально противоположных мужских архетипов. Порой он напоминал им даже различных литературных героев. Скажем, безумно влюблённого Ромео или пылкого Казанову. Если собрать воедино всё, что вошло в какие-то легенды о нём, то это мог бы быть образ вечного обожателя всех женщин, существующих в мире. Они говорили ему об этом. Он лишь посмеивался и утверждал, что это всего лишь их фантазии и выдумки.

Его же мать при этом всегда поражалась тому, что все женщины, в которых он влюбляется, абсолютно не соответствуют её строгим критериям. Тоже весьма странным, кстати. При этом она всё время взывала к его поэтическому дару. В её представлении это изначально предполагало, что его должны окружать только неординарные женщины.

А он лишь подтрунивал над всем этим балаганом, что разводила она, пытаясь хоть как-то влиять на его личную жизнь. Вмешательство во все свои дела он считал просто недопустимым. Даже понимая, что их взаимоотношения сына и матери не укладываются в какие-то банальные стереотипы. Так уж они были изначально выстроены. Он был её учеником в живописи и литературе, считал её образцом красоты и аристократизма. Поражался её мужеству и стойкости во всех вопросах, связанных с его тюремным заключением. И несмотря на все их разногласия, всё же считал её уникальной во всём. Идеалом женщины и матери. А себя считал очень плохим сыном, не оправдавшим её надежд и ожиданий.

Судьба его никогда не баловала. Всегда ломала и корёжила. А он не сгибался. Многие люди считали, что он так и прожил свою жизнь, как абсолютно не сгибаемый человек. Как личность, постоянно идущая против всех и вся. Даже против ветра. А ветер он просто любил. Тот наполнял его лёгкие свежим воздухом, приносил тучи, изливающиеся на него дождём, разгонял облака и давал возможность сполна насладиться солнцем.

Но даже самый сильный ветер не мог оторвать его от земли. Именно она была для него всем: дарила ему свою энергию, постоянно подпитывала его воображение и будоражила его мысль. Привязанность его к земле не была примитивной заземлённостью. Если бы это было так, он умел бы ценить материальное. Такой способности у него не было с самого рождения. Он ведь был настолько законченным идеалистом, что просто не вписывался в рамки каких-то обычных представлений о том, как же должен жить человек на этой бренной земле.

При всём разнообразии уже существующих в нашем мире сказок и мифов, всё-таки, видимо, нигде не описывался именно такой Великан. В силу этого его трудно было понять и хоть как-то классифицировать.

Ведь люди обычно сравнивают подобное с подобным. Здесь же была просто патовая ситуация. Просто потому, что сравнивать было не с кем.

Вот так и прожил Великан свою жизнь, как абсолютно уникальное существо, случайно занесённое в не простые реалии сурового двадцатого века. Он гордился этим веком. А ещё пытался при этом постигнуть его суть, равно как и понять многое из того, что его окружало. При этом ещё он хотел проникнуть во многие, скрытые от обычных глаз сокровенные тайны бытия. Но даже этого ему было мало. Он ещё хотел разгадать загадочные коды Воды, Огня, Воздуха и Земли. Всё, что он смог узнать об этих стихиях, он отразил в своей поэзии.

Всё-таки это был очень необычный Великан. Ему ведь полагалось по статусу совершать подвиги, спасать людей, воевать с чудовищами, драконами, разной-всякой нечистью и делать реальностью всё то, о чём даже невозможно было мечтать обычным людям.

Он и делал это. Но не в реальной жизни. Всё это происходило в той поэтической вселенной, которую Великан шаг за шагом создавал в течение всей своей жизни. Его огромный талант, влюблённость в стихию родного языка, фанатическая вера в прекрасные идеалы добра и справедливости помогли ему сделать невозможное возможным. И прежде всего это проявилось в том, что он смог совершить революцию в поэзии. И сформировать поэтические реалии как дня сегодняшнего, так и завтрашнего.

Этот Великан был ещё и мыслителем. При этом он и не знал, что таким, как он, не полагается быть поэтами и философами. Но он даже не догадывался об этом. Просто потому, что он пришёл в этот мир обыкновенных людей с убеждённостью в том, что должен исполнить свою великую миссию хранителя языка. А средства для её выполнения он выбирал разные и всякие. А когда не находил их, то конструировал абсолютно новые из любого подручного материала. Ведь он всё время пытался постичь не только суть тех первоэлементов, что составляют основу бытия, но и про никнуть в тайну того великого волшебства, которое обычно называют словом «любовь».

А ещё он был изначально наделён той уникальной способностью, наличие которой предполагает освобождение всего того, что было заколдовано задолго до него. Кто знает, может быть, самым сокровенным его желанием было выяснение сути тех великих истин, что обычно бывают скрыты от взоров всех, кто живёт по обычным, а не по великаньим законам.

Четыре элемента

Утро для него всегда начиналось с кофе. Как правило, это был кофе по-турецки. Обычно он его заваривал сам, следуя традиционным классическим рецептам. И сделав первый глоток, он тут же начинал сокрушаться, что настоящий кофе по-турецки можно приготовить только в Стамбуле. И если он завтракал не один, то сразу же начинал разъяснять эту свою мысль:

– Пусть никто не утверждает, что вода всюду одинакова. Это не так. Вот возьмём московскую воду. Она вкусная. Вот потому все и говорят, что водка в Москве – самая вкусная в мире. А вот для кофе не годится. Он не отдаёт этой воде всю глубину и силу своего вкуса. Поэтому и кофе здесь получается совсем не такой, ка ким он должен быть. Не хорош и не плох – так себе. Пить можно. Наслаждаться нельзя.

Его друзья привозили ему из разных стран те сорта кофе, которые были его самыми любимыми. Он и сам нередко покупал в Париже или Риме изысканные сорта, привезённые сюда из далёких экзотических стран. Потом он молол эти зёрна на специальной ручной мельнице, высыпал в турку, заливал водой, окружал хорошо прогретым песком и ждал. Пока кофе заваривалось, он вновь и вновь прославлял стамбульскую воду. Он так и не дождался того, чтобы кто-нибудь привёз ему хоть немножко стамбульской воды. А ведь только с ней он мог бы заварить себе такой кофе, о котором он всегда мечтал. Но этого так и не произошло. Жаль, конечно же.