Великая княгиня Елисавета Феодоровна и император Николай II. Документы и материалы, 1884–1909 гг.
Шрифт:
Панихида — простая, умилительная — по чину. В<еликая> Княгиня — как видение просто вся в Боге. Служил св<ященник> Зверев [1953] — и все прошло — и все ушли обратно с остановкою перед ракою, к кот<орой> прикладывалась В. Княгиня. Темно — одни лампады кое-где. <… > Мы спустились с Марьей и сели в сани. Впечатление было глубокое…
(РГАДА. Ф. 1287. Оп. 1. Д. 5050. Л. 28.)
Вел. кн. Елисавета Феодровна — в Кремлевский склад
1953
Зверев Константин Петрович (?–1912), прот., настоятель храма св. блгв. Александра Невского — церкви Московского Генерал-Губернаторского Дома. После гибели вел. кн. Сергея Александровича указом от 16 сентября 1905 г. по прошению вел. кн. Елисаветы Феодоровны он со
В тяжком испытании, ниспосланном Мне Господом, истинным утешением служит Мне то теплое, искреннее сочувствие, которое встречаю вокруг Себя. Ваши сердечные слова, ваше участие проникли Мне в душу. Благодарю вас, Мои дорогие сотрудники и сотрудницы. В молитвах черпаю силы со смирением переносить Мою великую скорбь, а в совместной с вами дальнейшей работе на пользу страждующих да поможет Мне Господь находить утешение.
ЕлисаветА.
(Ангел-хранитель Москвы. Ее Императорское Высочество Великая княгиня Елизавета Феодоровна. М., 1905. С. 4.)
Весной 1905 г. Елисавета Феодоровна отправила на Дальний Восток отряд сестер милосердия из Иверской общины, который возглавил Андрей Михайлович Катков, подольский уездный предводитель дворянства.
А. М. Катков — гр. С. Д. Шереметеву
…Великая Княгиня хотела бы, чтобы учреждения Иверской общины проявили бы особенную деятельность, так как до сих пор они стояли на большой высоте. По приезде моем госпиталь разовьет свою деятельность в смысле отделения летучего отряда, своего поезда и перевязочного пункта. Организация всего этого мне достаточно знакома и поэтому присутствие мое там Великая Княгиня находит полезным. Я с радостью исполню всякое желание святой женщины.
(РГАДА. Ф. 1287. Оп. 1. Д. 786. Л. 21.)
14 февраля государь назначил великую княгиню председателем Императорского Православного Палестинского Общества (ИППО). На этом посту она заменила своего мужа. Свое решение император передал вице-председателю ИППО Н. М. Аничкову [1954] .
Н. М. Аничков — М. П. Степанову [1955]
16 февраля
1954
Аничков Николай Милиевич (1844–1916), тайный советник (1886), действительный тайный советник (1906), член Гос. Совета (1905). Товарищ министра народного просвещения (1896–1897). После смерти министра гр. И. Д. Делянова назначен временным Управляющим министерством народного просвещения (31.12.1897 — 12.02.1898), сенатор (1898). С 21.05.1892 действительный член ИППО, с 19.12.1893 — почетный член ИППО. 21.05.1892, 30.04, 1895, 19.01.1897 избирался членом совета ИППО. После смерти секретаря Общества В. Н. Хитрово (f05.05.1903), в связи с отсутствием вице-председателя Д. С. Арсеньева, фактически принял все дела ИППО. Вице-председатель ИППО (1 декабря 1904 — сентябрь 1909). Вынужден был покинуть пост в связи с потерей зрения.
1955
Степанов М. П. — учредитель и первый секретарь ППО (1882–1889), помощник председателя ИППО (1889–1917).
Дорогой и глубокоуважаемый Михаил Петрович.
Хотя осознаю, что еще несвоевременно беспокоить Вас письмом, но желание поделиться с Вами сообщением о представлении моем Государю по делам нашего Палестинского Общества, и, главнейшее, для исполнения дорогого для нас всех желания Ее Императорского Высочества принять нас под свое покровительство, превозмогло все опасения потревожит Вас в столь трудное для Вас по душевному состоянию время. Как предполагалось в Москве, я обратился на другой день по возвращении моем в Петербург к К. П. Победоносцеву и просил написать Государю и испросить мне разрешение Его Величества представиться с докладом по делам Палестинского Общества. Умнейший, почтенный старец понял все с двух слов и не нашел никаких препятствий. Разговор наш был в субботу 12 в 5 часов, а на следующий день, в воскресенье, вечером я получил его письмо, испрашивающее разрешение Ея Величества, написанное весьма изящно с прекрасными и очень обдуманным выражениями. На письме стояла карандашная надпись Государя: «Могу принять Аничкова завтра, в понедельник, в 1 1/2 часа». В указанное время я входил в кабинет Его Величества в Александровском дворце, в Царском Селе. Государь, после извинения моего за беспокойство и благодарности за дозволение явиться, заметил: «Очень хорошо, что К.П<обедоносцев> написал ко мне, а то я и так хотел уже Вас вызвать». Затем Его Величество занял за столом свое обычное место и мне указал сесть на то кресло у стола, на котором 7-мьлет тому назад я имел счастие несколько раз докладывать Его Величеству по делам Министерства Народного Просвещения.
В кратких словах я рассказал о том крайне грустном впечатлении, какое произвело на всех присутствие в Москве в эти дни печали и скорби, причем, конечно, не мог не высказать особого сочувствия (благоговения) горю прекрасной по своим душевным качествам и по необыкновенным человеколюбивым чертам Великой Княгини. Видит Бог, что без особого душевного волнения я не мог видеть этой недосягаемой по возвышенности души женщины у гроба ее столь ужасно погибшего, ни в чем неповинного супруга. Рассказ свой Его Величеству я заключил тем, что теперь Общество так счастливо, что, осиротев от потери своего Покровителя и Благодетеля, оно удостаивается согласия Великой Княгини, этой превосходящей других людей женщины, быть его Руководительницей, принять на себя председательство в Обществе. Государь предложил мне прочесть заготовленный о сем доклад (прилагаю его в черновой) и одобрил его, сказав: «Знаете, лучшего Общество не могло бы и желать. Очень хорошо, что Великая Княгиня согласилась поддержать такое прекрасное Общество, которое с такой заботливостью и основал, и берег Великий Князь. Я знаю, он мне много раз говорил о делах Общества, а за последние годы и о Ваших ему по Обществу докладах». Затем Государь спросил: «Написать ли мне теперь согласие или после», и заметил, что мысль Великой Княгини о том, чтобы иметь впоследствии ближайшим сотрудником Великого Князя Дмитрия Павловича вполне целесообразна. О Великом Князе Государь при этом выразился: «Он прекрасный мальчик». Я осмелился просить Государя благоволить сделать надпись на докладе о согласии теперь же, чтобы избежать неопределенного периода, когда в Совете Общества могут возникать разные предположения, недоразумения и проч. Хотя тут же я прибавил: «Впрочем, Ваше Величество, никаких недоразумений я постараюсь не допустить». Государь милостиво выразил: «Знаю, что не допустите; я вас помню в этом отношении как Товарища Министра Просвещения». Затем Его Величество надписал на докладе: «Вполне согласен».
Отдавая мне доклад, Государь вспомнил: «Прежде Великий Князь представлял мне отчет и смету, ну а теперь как же?» Со мною был и отчет и смета, подготовленные раньше для подписи Великого Князя, но не посланные в Москву до 4 февраля. Я объяснил Государю и представил эти бумаги. Государь изволил оставить их у себя, сказав: «Я пришлю Вам через несколько дней». Откланиваясь Его Величеству, я благодарил за внимание, а Государь изволил спросить меня о средствах Общества и на доклад мой о некотором затруднении, могущем встретиться в этом году вследствие значительного уменьшения дохода от сокращения пожертвований и сбора в кружки и вербного, благоволил заметить: «Ну, в случае затруднения Государь придет на помощь Обществу, это хорошее Общество». Удостоив меня пожатием руки, Его Величество сказал: «Так тяжело было в Москве!» И на мой ответ и грустный вздох Государь как то печально примолвил: «Да, все мы под Богом ходим». С этими словами, когда я снова низко поклонился, Государь, отпустил меня.
Долго затем, возвращаясь в Петербург, находился я под таким смешанным чувством: и радостным, потому что имел счастие видеть Государя и слышать его одобрение нашему желанию и согласию Великой Княгини, и грустным, потому что такой печальный случай, как ужасная кончина Августейшего Председателя, был тоже предметом разговора, да и Государь показался мне расстроенным, грустным, хотя вместе с тем крайне милостивым, благоуветливым и снисходительно-внимательным к Обществу и даже лично ко мне. Эта поездка и весь разговор, конечно, сохранится на всю жизнь (правда, уже на краткий срок ее) в моей благодарной памяти. Возвратясь в Петербург, я немедленно телеграфировал Вам для доклада Ее Высочеству, и вчера имел счастие получить телеграмму Великой Княгини, которую в пятницу доложу в экстренном заседании Совета, который будет отвечать Ея Высочеству и об избрании Великого Князя Дмитрия Павловича…
Извините за длинное письмо и примите душевное почтение от всего сердца Вас почитающего
Н. Аничков.
(АВПРИ. Ф. 337/2. Оп. 13. Д. 2. Л. 104–107.)
Московские ведомости
4 марта. Мученическая, внезапная кончина Великого Князя Сергея Александровича, болезненно отозвавшаяся в сердце каждого Русского человека тяжелой скорбью, поразила Императорское Православное Палестинское Общество.
Созданное в 1882 году благодаря, главным образом, почившему Великому Князю, Общество с тех пор, в течение 23 лет, имело счастье состоять под Его Августейшим председательством, и лишь Его высокой поддержке и неизменному сердечному благорасположению обязано широким развитием своей деятельности, направленной главным образом, к поддержанию православной веры среди Сирийского туземного населения Иерусалимского и Антиохийского патриархатов и к облегчению паломничества простых русских людей, идущих на поклонение в Св. Град. Но Господь не оставил осиротевшие Общество Своим попечением.