Великая Охота
Шрифт:
– Много чего произошло,- пожал я плечами.
– Чем-то мы им не угодили, вот и все.
– Но, дядя Рихард...
– Хватит разговоров,- прервал я его.
– Пора собираться. Нам нужно отправляться в путь.
***
Лошади едва перебирали копытами после целого дня бешеной скачки. Стемнело, тракт освещал пухлый месяц и мириады звезд. Обычно в это время суток мы, разбив лагерь, спали и смотрели десятый сон, однако в этот раз все было иначе. Брэндон предложил остановиться в небольшой деревушке. Никто спорить не стал, и все с радостью согласились. Хотелось вспомнить,
– Цыпленок,- без устали пилил парня Критрекс,- напомни мне, пожалуйста, в следующий раз, когда ты предложишь очередную гениальную идею, послать тебя туда, откуда жирные быки вываливают свежий навоз. Не забудь, ладно?
Не обращая внимания на этот ставший уже привычным фон, я глазел по сторонам. Слева грязную ухабистую дорогу стерег густой непроглядный лес. Вековые деревья, уходя кронами ввысь, росли буквально друг на друге. Справа же вниз по пологому склону раскинулся душистый луг, за которым где-то вдали журчала река.
Именно в тот момент, когда я уж было решил предложить свернуть и, не разжигая костра, заночевать, впереди, дальше по тракту, показались тусклые огни деревни.
На радостях мы припустили коней. Лошадки тяжело дыша, нехотя перешли на трот и через несколько минут мы могли уже различить соломенные крыши неказистых избушек.
Я сразу почувствовал неладное. Во-первых, в таких глухих местах в полночь мало кто без особой нужды покидает родные стены, но на удивление народ с факелами и вилами в руках испуганно толпился на улице. А во-вторых, приближаясь к деревне, я ощутил нечто странно знакомое. Словно я был здесь, словно пес вернулся в родную конуру. Однако я точно знал, что никогда не посещал это место ранее. В соседних поселениях был, а в этом - нет.
Когда нас увидели, люди начали жаться друг к другу еще сильней и, как заправские копейщики, ощетинились вилами. Я быстро спрыгнул с лошади, скинул капюшон и примирительно поднял руки:
– Мы обычные путешественники,- произнес я.
– Хотели остановиться здесь на ночь, но задержались и боялись вас разбудить. Однако, как я погляжу, вы будто нас ждали. Что случилось?
Народ внимательно вслушивался в мои слова и притих. Селяне испуганно переглядывались между собой, косясь на нас. Наконец один из них - скрючившийся тощий старичок с длинной седой бородой, выйдя вперед, произнес:
– Привет тебе, Господин. Я здешний староста. Не серчай, что вилами встречаем. Беда у нас.
– Что случилось?- повторил я.
– У Ганса нашего жену и дочь похитили!- после его слов остальные вновь начали бурно шептаться. Староста продолжал: - Бедняга сразу умом тронулся - говорит, мужик огромный прямо на его глазах в огромного зверя превратился и сцапал несчастных. А потом и удрал. Но это ж ерунда. На небе, - он указа вверх,- не полнолуние, а стало быть, перевертни всякие личину менять не могут. Мои вон,- он окинул взглядом односельчан,- вспомнили байки про Полуденного Бродягу. Так и то бред. Ведь он - хороший. Так что творится у нас не пойми что. И если ваши шкуры вам дороги, уезжайте лучше. К чему проезжим наши проблемы.
– Нет,- сквозь зубы процедил я,- мы останемся.
Не в силах больше сдерживаться, я ткнул поводья слезшему с коня Криту:
– Позаботься о лошадях, найдите ночлег и ложитесь спать,- я повернулся и зашагал обратно.
– Я с тобой, Рихард!- воспротивился гоблин.
Я резко развернулся и бросил вглубь его капюшона:
– Нет. Останься здесь. Мало ли что. Один я быстрее и, к тому же...
***
Я бежал по мокрой траве, лавируя между деревьями и перепрыгивая через кусты. От собранной с высокой травы росы лапы намокли практически до брюха. Но я не обращал на это внимания.
Еще после рассказа Брэндона я терзался бесплодными мыслями, что же это за чудо такое появилось, что народ стал вспоминать старые байки о Полуденном Бродяге? Истории времен моей глупой молодости уже давно превратились в забытые сказки. И вдруг внезапно вновь получили вторую жизнь.
Раньше я наивно искал себе подобных. Однако за триста шестьдесят с лишним лет я встречал лишь нескольких шаманов в Имперских землях, способных принимать форму своего тотемного духа. И то, как я понял, подобных им с веками становится все меньше. Однако они не такие как я. Шаманы живут в равноправных, партнерских отношениях со своими духами, а срок их жизни немногим больше среднего для человека. Я же успел прожить пять людских жизней, а своего духа давно поглотил.
И вот сейчас, впервые за долгое время, я действительно чувствую, что нашел его. Своего сородича. Собрата. Но уверен мы с ними не поладим. Кровавый, смердящий след, оставленный им тому подтверждение.
Я остановился около поваленной березы, едва не угодив в громадный муравейник. Принюхался и медленно двинулся дальше.
Одна их похищенных лежала под брусничным кустом. Едва уловимый запах ее мужа, оставленный на теле женщины, перебивал сладкий аромат свежей крови. Тот, за кем я гнался, поужинал на славу: моему взору предстали лишь объедки в изодранных тряпках.
Правой лапой я перевернул труп. Грудная клетка вскрыта, и под торчащими острыми белоснежными обломками ребер зияет пустота. Внутренности выели, словно ложкой со стенок горшочка счистили.
Я продолжил путь, размышляя о том, что враг либо был сыт, либо, почувствовав мое приближение, не стал задерживаться. Несмотря на то что селянка была хорошенько обглодана, на ней оставались вполне еще съедобные участки. Истинный голод не позволил бы отказаться от них. Порой бывало, что я съедал человека полностью вместе со всеми костями, а тут...
Внезапно я ощутил своего врага совсем близко. Он никуда не убегал и ждал меня. Он знал, что я иду за ним и не боялся.
Поднимаясь по крутому склону холма, я оставил несчетное количество клочьев шерсти на терновых ветках. Проклятые иголки царапали брюхо, где шкура была нежнее, и лезли в глаза.
Я это стерпел и, вернувшись в человеческий облик, оказался на вершине, заросшей клевером. Отсюда открывался прекрасный вид на кроны деревьев, словно море, омывающие островок на котором я оказался.