Великая война Сталина. Триумф Верховного Главнокомандующего

Романенко Константин Константинович

Но, даже не получив благоприятного завершения, эти операции разрушили конечные планы немцев. Стратегия блицкрига превратилась в затяжную войну. Причем немецкие войска вместо сосредоточения на решающих направлениях оказались разорванными на части и прикованными к важным узлам активного сопротивления.

Подавление этих контратакующих участков советского фронта требовало сил, вооружения, а главное, времени. А время работало на Сталина. Даже в кажущихся «ошибках» Сталина была заложена программа перелома хода войны.

Позже

немецкие генералы обвиняли в утрате победы Гитлера, указывая на допущенные им просчеты. Но, критикуя Гитлера, они умышленно обходили стороной тот факт, что он принимал то или иное решение не от недостатка здравого смысла, а потому, что к этому его подталкивали решительные действия Сталина.

Гитлеру приходилось импровизировать. И к этому его вынуждал советский Верховный главнокомандующий. Конечно, победа, обретенная в 1945 году, не могла прийти сама собой. И даже незавершенность конструктивных идей Сталина его маршалами и генералами работала на конечный результат.

Командование Вермахта не замедлило воспользоваться грубым просчетом Военного совета Юго-Западного фронта. Практически без передышки немцы нанесли удары западнее Волчанска и в районе Чугуева. 28 июня 1942 года группа «Вейхс» начала наступление восточнее Курска в сторону Воронежа. Прорвав оборону Брянского и Юго-Западного фронтов в полосе около 300 километров, немцы продвинулись на глубину 150—170 километров. 4-я германская танковая армия вышла к Дону, а через день началось новое наступление на войска Юго-Западного направления.

Продвижение немцев летом 1942 года осуществлялось столь же стремительно, как и в предшествовавшем году. Германские военачальники снова демонстрировали свое превосходство в военном искусстве, в тактике ведения боевых действий, а в Красной Армии все еще был силен страх перед немецкой наступательной машиной.

Армия опять отступала. Этому способствовал и сам характер местности, где отсутствовали естественные рубежи, позволявшие организовать устойчивую оборону. Правда, такая особенность театра боевых действий мешала и противнику, не давая возможности осуществить план окружения советских войск.

Развивая наступление, немцы форсировали Дон, и 4 июля развернулись упорные бои на подступах к Воронежу, а затем и в самом городе. Сталин понимал, что в случае прорыва за Дон германские войска выйдут в глубокий тыл Красной Армии. И чтобы предотвратить эту смертельную угрозу, он срочно перебросил к северу от Воронежа 5-ю танковую армию генерала А. Лизюкова.

Верховному главнокомандующему снова приходилось исправлять положение. Он опять был вынужден принимать экстренные меры. Впрочем, даже после потерь под Харьковом на южном крыле советские войска обладали численным превосходством над противником. Здесь 1 700 тысячам советских солдат противостояло лишь 900 тыс. немецких.

Вернувшийся с фронта Василевский доложил ему о сложившейся обстановке. И 7 июля Сталин принял

решение разделить Брянский фронт на два: Брянский и Воронежский. Однако, как и прежде, ему не хватало командиров, на которых он мог бы опереться с полной уверенностью. Сначала командующими фронтами стали генералы Чибисов и Голиков. Но позже Верховный назначил на Брянский фронт Рокоссовского, а командовать Воронежским фронтом поручил Ватутину.

Последнее назначение произошло экспромтом. При обсуждении кандидатур начальник оперативного управления Генштаба Н.Ф. Ватутин неожиданно попросил:

«Товарищ Сталин! Назначьте меня командующим Воронежским фронтом.

– Вас? – удивился Сталин, не ожидавший такого предложения, но, когда Василевский поддержал генерала, согласился. – Ладно, – заключил он. – Если товарищ Василевский не возражает, то я согласен».

Меры, принятые им, принесли свои результаты. Атаки советских танкистов вынудили немцев увязнуть в городских боях за Воронеж. И тогда, не желая терять инициативу, Гитлер повернул часть сил Вейхса к юго-востоку, с целью выйти на оперативный простор.

Для Сталина не составило большого труда понять намерения врага. И документы доказывают, что, трезво оценивая обстановку и просчитывая возможные ходы противника, Сталин решил использовать неудачу под Харьковом для того, чтобы повернуть ход войны в нужное для него русло.

Операцию «Клаузевиц» германское командование утвердило в начале июля. 9-го числа группа армий «Юг» была разделена на части «А» под командованием В. Листа и «Б» – Ф. фон Бока. Встречными ударами со стороны Славянска – группа «А» и Воронежа – группа «Б» должны были совершить глубокий охват Юго-Западного фронта с последующим выходом на оперативный простор.

В полдень того же дня Сталин переговорил с Тимошенко по телефону. Доклад маршала лишь подтвердил очевидное – немцы намерены выйти к Сталинграду. Однако на этот раз Сталин не стал бросать силы на остановку немецкого наступления.

Наученный горьким опытом и понимая, что советское командование опять не сумеет противостоять противнику, в это время он в корне изменил стратегию ведения войны. Конечно, как мыслящий и незаурядный человек, Сталин не мог не учитывать и опыт своих предшественников.

Однако он использовал этот опыт не эпигонски, не путем примитивного подражательства; из исторического наследия он извлекал квинтэссенцию здравого смысла. Проводя исторические параллели, следует сказать: для Сталина, как русского полководца, битва под Москвой тоже стала своим «Бородино». Но в отличие от прославленного предшественника – Кутузова он не сдал древней столицы государства, а разбил противника на подступах к ней.

Вот и теперь, после неудачной попытки советского контрнаступления под Харьковом, жесткой обороной Верховный главнокомандующий не дал возможности немцам углубиться в центр страны через Воронеж.