Великая война Сталина. Триумф Верховного Главнокомандующего

Романенко Константин Константинович

Корпус Рябышева не был разбит в бою – он просто рассыпался в ходе «возвратно-поступательных маршей», техника, оставшаяся без горючего и запчастей, была подорвана или брошена вдоль бесконечных дорог. Тем временем передовые части 11-й немецкой танковой дивизии продолжали быстро наступать в направлении на Острог, практически не встречая сопротивления.

Еще хуже дело обстояло на фронте Павлова. 26 июня 2-я танковая группа Гудериана и 3-я танковая группа Гота уже были в 20 километрах от Минска. В этот день Сталин направил на Западный фронт Ворошилова, а с Юго-Западного – отозвал Жукова. Дальнейшее его пребывание

в Тернополе уже утратило практический смысл. Операция «вторжения», которую намеревался осуществить Генштаб, провалилась на всех фронтах – не начавшись.

Пробыв трое суток на Юго-Западном фронте и не сумев организовать «ответный удар», начальник Генштаба вылетел в Москву. Более того, практически получилось, что в самые критические не только для армии, но и для страны дни «начальник Генерального штаба не сделал вообще ничего».

Точнее, ничего, кроме того, что фактически он дезорганизовал работу штаба Юго-Западного фронта, отменив уже отданные его командованием распоряжения. Под давлением Жукова Кирпонос отвел 9-й и 19-й мехкорпуса, прекратив атаку на левый фланг ударной группировки противника между Луцком и Ровно, с выходом на Дубно, чтобы отбросить врага за реку Икву. В результате выдвигавшиеся от Дубно части 11-й и 13-й немецких танковых дивизий сами перешли в наступление на Ровно.

И все-таки танковое сражение состоялось, но исследователи отмечают, что если бы «8-й механизированный корпус сразу по сосредоточении в районе Бродов (то есть 25 июня) получил от командования самый простой и логичный приказ – наступать по шоссе на Дубно, а не по бездорожью на Берестечко, то исход танкового сражения был бы совсем иным… Кирпонос проиграл свое главное танковое сражение, но и фон Рунштедт его не выиграл…». Стихийная танковая стычка «в треугольнике Луцк – Дубно – Броды в некотором смысле уникальна: встречным сражением почти пяти тысяч танков никто не руководил ».

29 июня, на восьмой день войны, в дневнике Франца Гальдера появилась удручающая запись: «На фронте группы армий «Юг» все еще продолжаются сильные бои. На правом фланге 1-й танковой группы 8-й русский танковый корпус глубоко вклинился в наше расположение и зашел в тыл 11-й танковой дивизии. Это вклинение противника вызвало большой беспорядок в нашем тылу в районе между Бродами и Дубно…»

Вечером этого же дня он записал: «На фронте группы армий «Юг» развернулось своеобразное сражение в районе южнее Дубно…

Можно предположить, что за последние дни противник ввел против группы армий «Юг» все свои танковые соединения, находившиеся южнее Пинских болот. Причем их наименования (у нас они были обозначены как кавалерийские дивизии и моторизованные бригады) совершенно расходятся с имевшимися у нас данными…»

В дневнике начальника германского генерального штаба эхом отозвался приказ члена Военного совета фронта корпусного комиссара Н.Н. Вашугина. Комиссар приехал на КП Рябышева утром 27 июня. Он приказал корпусу Рябышева наступать.

В 8-м мехкорпусе была составлена ударная группа из 217 танков и до 9 тыс. личного состава красноармейцев. Руководителем отряда был назначен командир 24-го полка подполковник Волков. Наступление началось в два часа дня. Противник не ожидал удара, и его передовые заслоны были сбиты без труда. Загоравшие немецкие солдаты бросались в окопы

в трусах. Выйдя на шоссе Львов – Дубно – Ровно, советские танки и мотоциклисты стали догонять тыловые автоколонны 11-й германской танковой дивизии.

По бочкам, скатам и моторам ударили пулеметы. Все, что уцелело, загорелось от снарядов; мотоциклисты колесили среди ржи, расстреливая немецких солдат. К ночи вошли в Дубно. Окруженным немцам предложили сдаться, но они отказались. Тогда пушки ударили шрапнелью и пошли танки. С окруженной группировкой противника было покончено. Командир 11-й танковой дивизии генерал Мильче, оставив свои части, улетел еще днем. Дубно обороняли шесть дней.

Но, увы, ошибок было слишком много. Когда утром 22 июня немецкая авиация разбомбила сосредоточенные на аэродроме самолеты одной из авиадивизий, застрелился командующий ВВС Западного фронта Копец.

Итак, война шла не по сценариям и планам Генерального штаба. Уже на шестой день наступления, 28 июня, немцы захватили Минск, и на Западном фронте крупная группировка советских войск оказалась в окружении западнее столицы Белоруссии. Германские армии группы «Центр» устремились дальше к Днепру.

Сейчас уже очевидно, что в сравнении с Вермахтом в начале войны Красная Армия имела абсолютное превосходство по количеству танков – этому важнейшему аргументу победы. И первым это признал Гитлер. 4 августа 1941 года в беседе с Г. Гудерианом он сказал: « Если бы я знал, что у русских действительно имеется такое количество танков , которое приводится в вашей книге, я бы, пожалуй, не начал войну ».

Действительно, еще до конца 1940 года в Красной Армии было девять механизированных корпусов. В июне 1941 года их насчитывалось уже 20. К началу войны на вооружении в РККА состояло 23 103 танка (из этого количества 18 740 были совершенно исправны) и 2376 танкеток (исправных 1800). Из общего числа новейших танков 1475 находилось в пяти западных приграничных окруёгах.

Только новейших танков на конец мая 1941 года армия имела 600 КВ и 1440 Т-34. С 31 мая по 21 июня 1941 года промышленностью было выпущено еще 41 КВ и 138 Т-34 [48] .

Примечательно, что на начало войны в составе 19 танковых дивизий Германии на Восточном фронте насчитывалось лишь 3389 танков. То есть преимущество Красной Армии в танках было более чем в 5 раз.

Авиация противника, сосредоточенная против СССР, составляла около 4000 самолетов, но советские вооруженные силы только на западных рубежах имели около 16 тыс. самолетов, из которых 2739 машин относилось к новым скоростным типам.

Артиллерия Германии и ее союзников «оценивается в 42 000 орудий, Советского Союза – в 67 000, что дает соотношение 1,6 к 1 в пользу СССР». Трагедия 41-го года в том, что командующие советскими фронтами не сумели воспользоваться этим превосходством. Не отличился при этом и Жуков.

Немцы осознали мощь сталинских танковых механизированных корпусов уже в первые дни войны. Конечно, начало войны могло сложиться иначе. Повторим, что только в 8-м механизированном корпусе Юго-Западного фронта, возглавляемом генерал-лейтенантом Дмитрием Рябышевым, было 932 танка. В то время как на 22 июня 1941 года вся 1-я танковая группа Клейста на этом участке фронта насчитывала всего 799 танков.