Великая война Сталина. Триумф Верховного Главнокомандующего
Шрифт:
В 19.10 Сталин вызвал Меркулова; после рассмотрения информации разведки, получив новые распоряжения, нарком Государственной безопасности ушел в 19.55, но почти сразу, 20.00, в кабинет Председателя Совнаркома прибыл маршал Ворошилов. Пробыв у главы правительства два часа, нарком обороны Тимошенко покинул кабинет в 20.45. В 20.50 появился заместитель Председателя Совнаркома Вознесенский, а через пять минут – Мехлис. Начальник политуправления РККА вышел в 22.40. В 23.15 в кабинет зашел Каганович.
Исполняющий обязанности начальника Генштаба Ватутин, нарком обороны Тимошенко
Записи приема у Сталина не позволяют восстановить детально список вопросов, обсуждаемых им в эти напряженные дни, но он был широк. В последующий период расширяется круг лиц, приглашаемых к Сталину. Но ежедневно секретари фиксируют от 22 до 30 посещений. С 27 июня совещания приобретают целевой характер, направленный на рабочее решение конкретных задач, связанных с обороной страны.
Круг вопросов решаемых в сталинском кабинете, всеобъемлющ: от руководства фронтами до насущных деталей управления тылом. Так, в частности, 26 июня 1941 года Президиум ВС СССР принял указ «О режиме рабочего времени рабочих и служащих в военное время». Этот ритм рабочих совещаний будет сохраняться до конца войны.
Надежды Сталина на мощный и быстрый и сокрушительный удар по агрессору не оправдались. Действия военных разочаровывали его. Сообщения, поступающие из штабов фронтов, свидетельствовали об утере командованием управления и неспособности переломить ситуацию. Уже в результате первых дней войны армейские подразделения и тылы потеряли значительную часть вооружения, техники и боезапаса.
В районе Бреста войска Западного фронта были рассеяны. Но основные силы фронта находились не здесь. Главная часть войск Павлова была сосредоточена севернее Полесья, на Белостокском выступе. Этот выступ, глубоко врезавшийся широкой дугой в территории Пруссии и бывшей Польши, являлся прекрасным плацдармом для наступательной «операции вторжения».
На вершине этой дуги стояла сверхмощная 10-я армия генерал-майора К.Д. Голубева. В нее входили 6-й и 13-й механизированные корпуса, 6-й кавалерийский и два стрелковых корпуса. В составе армии были 66-й укрепленный район, 155-я стрелковая и 9-я смешанная авиадивизия.
9-я авиационная дивизия, которой командовал участник боев в Испании генерал-майор А.С. Черных, фактически представляла собой авиационную армию. В ее состав входило 435 только одних новейших истребителей. 41-й истребительно-авиационный полк (иап) имел 100 скоростных самолетов МиГ-3 и 19 И-15бис, 124-й иап – 78 МиГ-3 и 29 И-16, 126-й иап – 68 МиГ-3 и 23 И-16, 129-й иап – 57 МиГ-3 и 61 И-16.
Общее количество дивизий в 10-й армии насчитывало: танковых – 4, моторизованных – 2, стрелковых – 6, кавалерийских – 2, авиационных – 1, укрепленный район – 1.
Так, 1-й стрелковый корпус состоял из 6 стрелковых и 6 артиллерийских полков; 5-й стрелковый корпус – 9 стрелковых и 9 артиллерийских; 6-й кавалерийский корпус имел 112 танков, пулеметы и минометы. Кавалерия использовалась не для конных атак, а служила средством мобильного передвижения. Вступая в бой, кавалеристы спешивались и использовали стрелковое оружие, пулеметы и минометы.
Однако главную ударную силу 10-й армии составлял 6-й механизированный корпус. В его составе были 1021 танк, 229 бронеавтомобилей, в том числе 127 тяжелых пушечных БА-10, 163 миномета, 76 гаубиц калибром 122—152, 24 полевых, 36 противотанковых и 36 зенитных пушек.
Еще одной особенностью 6-го мехкорпуса являлось то, что он имел 352 новейших танка: 114 КВ и 238 Т-34. Уже одно это делало его сильнее всех бронетанковых войск Германии. Но в составе 10-й армии был еще и 13-й механизированный корпус. Он имел 294 танка, 34 бронеавтомобиля, 144 орудия и 148 минометов.
Расположившись на вершине Белостокского выступа, 10-я армия имела на правом фланге 3-ю армию генерал-лейтенанта В.И. Кузнецова, а слева – 13-ю армию генерал-лейтенанта П.М. Филатова и 4-ю К.А. Коробова. По этим фланговым соединениям и пришелся удар 3-й армии Гота и 4-й армии Гудериана, которые, обойдя мощнейшую 10-ю армию, замкнули кольцо за ее спиной.
Но в районе Минска у Павлова стояла еще 22-я армия под командованием генерал-лейтенанта Ф.А. Ершакова. В ее составе было 4 стрелковые дивизии, 2 танковых дивизии, 2 механизированных дивизии. Всего на начало войны Западный фронт имел 44 дивизии. В их числе: 24 стрелковых, 12 танковых, 6 механизированных, 2 кавалерийских и 8 авиадивизий.
Конечно, нелепо объяснять неудачи первых месяцев войны «неожиданностью» нападения. Впрочем, она улетучилась уже с первыми разрывами снарядов артиллерийской подготовки немецкого наступления. Оно развивалось немцами по всем правилам военного искусства, и только наивные люди могут верить, что германские группы прорыва можно было остановить на границе.
И все-таки в неудачных действиях Красной Армии была общая закономерность, определившая дальнейшее развитие событий. Она заключалась в том, что Наркомат обороны и Генеральный штаб не поняли характера современной войны. Генералы и маршалы продолжали мыслить категориями Первой мировой; их ничему не научил опыт покорения немцами Европы. И главной ошибкой стало уже само планирование проведения, сразу с началом войны, «операций вторжения».
Этим решением Генеральный штаб подставил под удар немцев авиационные соединения. Он фактически «вывел» из войны боевую мощь танковых частей и механизированных корпусов. Но самым главным являлось то, что этим планом он дезориентировал командующих фронтами и армиями. И теперь, не имея представления об истинном положении театра боевых действий, Генеральный штаб, как слепой посохом, «тыкал» броней танковых дивизий и механизированных корпусов в пустоту. И вина за это в первую очередь лежит на Жукове.