Великая Война
Шрифт:
– Я!
– Сбегай к адъютанту Самсонова, попроси ещё сто добровольцев к нам в роту. А то что-то мы половину личного состава при штурме потеряли. Нужно свежее мясо.
– Выполняю!
– Остальные, пол часа на отдых!
– Пол часа?! – тут же возмутился я, озвучив мнение ещё десятка сослуживцев. – Мы и так вымотались! К тому же ночь!
– ВОТ ИМЕННО!!! И этой ночью мы возьмём Ортельсбург, после чего зайдём во фланг двадцатому корпусу. И они либо отступят к Алленштейну, либо сдохнут!
–
– РОТА СМОЛЕНКО ВСЕГДА ИДЁТ В БОЙ ПЕРВОЙ И ВЫХОДИТ ИЗ НЕГО ПОСЛЕДНЕЙ!!! – снова проорал Смоленко, которому явно нужно было лечиться. – Пол часа. Затем выдвигаемся.
Наш капитан ушёл, а мы остались отдыхать. К удивлению, большинство сохраняло спокойствие, костяк ветеранов понятное дело к этому привык, а недавнее пополнение и так было наслышано о самой отбитой роте, которую используют для самых отчаянных и, прямо скажем, самоубийственных планов.
– Новенький? – ко мне подошёл бородатый солдат и протянул самокрутку. – На, покури.
– Ага, спасибо. Саш.
– Лёня, – мы пожали руки. – Ты на Смоленко не сердись. Просто он мужик жёсткий, нацелен на результат любой ценой. Его роту всегда в самое пекло бросают, потому что командование знает, что он выполнит приказ. Правда смертность из-за этого тоже зашкаливает. Долго здесь не живут. Чудо, что рота до сих пор существует.
– Война же только началась, где вы повоевать успели?
– Персы, японцы. Сам Смоленко ещё в Китае отличился.
– Это сколько ему лет?
– Да чёрт его знает, он же одарённый, а эти вечно молодо выглядят. Но мужик он с опытом, это точно.
Ровно через пол часа к нам подъехали грузовики, а также один бронеавтомобиль. Техника принципиально отличалась от моделей из моего мира. Ключевым отличием являлись фонящие магией двигатель, для охлаждения которых активно использовалась вода. Однако, судя по всему, лошадиных сил под капотом куда больше, что позволяет навесить больше брони.
– Быстрее! Не тормозите! – Смоленко подгонял в основном новоприбывших смертников. – В аду скоро обед, а мы не успеваем! Эй, Саша! Да не ты, а который с одной рукой! Подарок держи!
И одной рукой он закинул мне архаичного вида бронежилет, напоминающий чем-то кирасы. Весила броня больше десяти килограмм, но благодаря экзоскелету Смоленко кинул её как пластмассовую игрушку, едва меня не прибив.
– Трофейная, не просри! – напоследок добавил капитан и сел в бронеавтомобиль, после чего колонна тронулась.
– О, я такую на кайзеровцах видел, пулемётчики носят, снайперы тоже. От осколков защищает нормально, а вот от пули в упор… – Лёня бросил взгляд на пулевое отверстие в районе грудной бронепластины. – Не особо. Но лучше, чем ничего, да?
Я вздохнул и нацепил на себя бронежилет. Тяжёлый зараза, но на войне большинство умирает от осколков, а не от штыка или пули. Так что имело смысл потерпеть.
Колонна же продолжала движение. До следующего городка расстояние совсем плёвое, километров десять, а на технике так и вовсе моргнуть не успеешь, как…
Взрыв и грузовик перед нами превращается в груду металла. Осколки летят во все стороны, я едва успел активировать барьер, после чего выпал на дорогу, ведь водителя походу убило, и он увёл наш транспорт в сторону.
– О, кровь… – довольно произнесла Кристина.
Многим моим товарищем, в том числе Лёне, повезло куда меньше их нашпиговало осколками, окропив меня багровыми фонтанами. Но на удивление колона не остановилась, более того грузовики позади поехали прямо по телам, а бронеавтомобиль открыл огонь. Орал во всю глотку Смоленко, не используя в своей речи ничего кроме брани.
Я тут же поднялся на ноги и взглядом нашёл лишённого ноги Мишу. Артиллерия немцев продолжала работать и, наверное, стоило бросить своего сослуживца, но как же было его жалко. Нормальный мужик, совесть мне не позволяла его оставить так лежать. А если я оказался бы на его месте?
Оттащил подальше с дороги, в низину, перетянул ногу его же ремнём, кровотечение вроде остановилось, других ран нет.
– Ну лежи здесь, отдыхай. Стрельнёшь мне ещё пару самокруток, – хлопнул я своего товарища по плечу, после чего побежал в сторону траншей.
Бронеавтомобиль остановился и вёл огонь, в него летели гранаты и пули, но техника имела мощные барьеры, поэтому матерящийся Смоленко продолжал стрелять, прикрывая высадку выжившей пехоты. А выжила в лучшем случае половина, ведь несколько грузовиков оказались уничтожены артиллерией, затем в первые секунды битвы погиб ещё каждый четвёртый. Но остальные…
Остальные рвали глотки как безумцы. К Смоленко отправляли самых бесстрашных, при чём не в смысле что они такие храбрые, а буквально контуженных, которым уже на всё плевать. В каком-то смысле каждый из них психически больной человек, включая и меня. Ведь я тоже многих поубивал и меня это не особо волнует, потому что выбирая между своей жизнью и чужой, выберу конечно же свою. Без сомнений, размышлять даже не стану, потому что видел как многие из-за такой нерешительности теряли свои жизни и подводили товарищей, близких, родных.
В первых рядах нападать мне не довелось, но вскоре и я с духовным оружием в руках присоединился к кровавой жатве.
– БОЛЬШЕ!!! ТОЛЬКО БОЛЬШЕ!!! – во всю глотку кричала Кристина.
– РВИТЕ УБЛЮДКОВ, НИКАКОЙ ПОЩАДЫ, ПЛЕННЫХ НЕ БЕРЁМ!!! – ещё громче орал Смоленко, выбравшийся из подбитого бронеавтомобиля.
Создавая огненный смерч в траншеях, ротный через минуту уже находился на острие атаки, несмотря на то, что до этого прикрывал союзников из бронеавтомобиля. Кроме того с ужасом я наблюдал, что параллельно с этим Смоленко использовал свой костюм, посылая во врагов разряды молний. У него явно предрасположенность к огню, однако снаряжение позволяет использовать и другую стихию. Такое в моём мире считалось невозможным.