Великая Война
Шрифт:
– Саш, бегу-бегу! – в какой-то момент на горизонте появилась спешащая Алёна, которая тянула за собой тележку с инструментами и деталями.
Для этого девушка использовала экзоскелет, но не военной модели, а гражданской. Громоздкая конструкция, дешёвые материалы, низкая подвижность, но хоть что-то.
– Заходи, – Алёна быстро открыла сарай и впустила меня внутрь. – Я пока что разложу барахло и умоюсь.
– Хорошо, слишком не спеши. У меня время есть.
Да, время у меня было, потому что я самый худший поручик за всю историю. Вернее, не самый худший, а скорее самый хитрый.
Впрочем, меня не особо и припахивали, ведь все понимают, что я одарённый и нахожусь на особых условиях. В плане, у меня личные тренировки, медитация тратили много времени. Так что это даже не хитрость, а факт, хотя врать не буду, отдыхал я тоже прилично. Потому что отдых очень важен для продуктивности.
Я быстренько лёг на кресло, настроил спинку. Оно чем-то напоминало кресла стоматологов из моего мира. Тоже лампы имеются, всякие инструменты на проводах подсоединены к источнику энергии. Правда не настолько удобные, но тут уж ничего не поделаешь.
Тем временем Алёна активно умывалась снаружи сарая, где была обустроенная душевая кабинка. Под душевой кабинкой подразумевается огороженные от чужих взоров два квадратных метра с бочкой дождевой воды.
Нет, вообще имелись и нормальные душевые кабинки с горячей водой, офицеры так и вовсе в банях парились, однако Алёне такое было не по статусу. Да и даже если бы было, то скорее всего она поленилась переться куда-то, тратя на это драгоценное время.
– Бр-р-р-р… – через десять минут Алёна вернулась в сарай, умытая и дрожащая, ведь на дворе уже наступила осень.
– А ты не заболеешь?
– Нет, у меня иммунитет хороший, да и я закалённая, – на ходу Алёна убрала волосы назад и заплела их в хост, чтобы не мешались. – Так… тебе нужен протез и экзоскелет… сейчас найду бумажки…
Дальше Алёна начала суетиться. Как она ориентировалась во всём этом хаосе, напоминающим свалку, это отдельный вопрос. Но видимо для неё здесь всё находилось плюс-минус на своих местах. Вскоре был найден мой протез.
– В общем… двенадцатый калибр, ручная перезарядка. Три патрона смогла всунуть. Дробь. Ну и ещё, как ты просил, добавила тот «сюрприз»…
Алёна активно начала рассказывать, попутно ставя мне протез. А я молча слушал и наблюдал за процессом, но в какой-то момент начал подмечать совершенно иные детали. Алёна видимо слишком спешила и плохо вытерлась, а оделась в то, что подвернулось под руку.
– Тебя точно продует, – через паузу выдал я. – Даже солдаты уже китель не снимают. А ты в одной рубашке. Ещё и после душа.
– Ладно, если ты так сильно переживаешь, то я включу обогреватель, – произнесла Алёна и почему-то скривилась, после чего ногой пнула самодельную теплопушку.
– Теперь сжарюсь я. Дай хоть китель сниму.
– Всё, продолжаю?
– Да, продолжай. И если что я своими словами не делал акцента на слабости или типа того. Просто тебя реально продуть может, как и любого человека. Поэтому…
– Я поняла, Саш, поняла. Просто… привычка.
– Тяжелое детство?
– Ну… как бы так сказать… оно у всех тяжёлое, особенно у безродных.
– Ты вроде из Москвы?
– Да, на окраине жили.
– Я думал в городе получше крестьян живут.
– Не особо. Местами даже хуже. Ключевая разница в том одни на поле работают, а другие на заводах. Но все по факту крепостные. Вроде по статистике даже после реформ больше половины населения крепостные, при чём вечные. Ещё приличная доля временных крепостных, как моя семья. Работаем по пять лет, продлеваем контракты фактически рабства. При чём если работающие в поле ещё могут отдыхать в не посевные периоды, то моя мать и отец впахивали каждый день, в любую погоду. Порой по две смены, чтобы меня с сестрой прокормить.
– Хорошие родители.
– Да, в чём-то они точно были хорошими. А в чём-то плохими. Отец мой спился и умер ещё когда мне двух лет не было. Мать работала в школе за гроши, от нагрузки, ответственности и постоянного стресса слегка с неврозом, потом зимой заболела, лихорадка и тоже… умерла.
На первый взгляд могло показаться, что Алёна говорит спокойно и ни о чём не переживает. Но любой человек с хоть сколько-то развитой эмпатией и уж тем более я со своими ментальными навыками мог легко заметить лёгкие перемены в голосе и невероятную душевную боль, которая слегка просочилась наружу.
Всё же и сама Алёна ещё молодая, не так давно всё это произошло. Считай недавно восемнадцать исполнилось, и она сразу на фронт поехала.
– И как ты с этим всем справилась? – поинтересовался я, зная, что мой вопрос переведёт тему в более позитивное русло.
– Сестра помогала, – тут же улыбнулась Алёна, едва только вспомнила свою старшенькую. – Она очень сильная. Она никогда не сдаётся, всегда находит решения любых проблем, не отступает и добивается всего, идя к своей мечте. Я никогда не видела её слабой, она всегда побеждает, работает над собой и становится лучше с каждым днём. Не знаю как она с этим всем справляется. Она же и сама ещё ребёнком была, но и сама пробивалась, и меня тащила. Прямо как ты, Смоленко, Оболенский, Самсонов и Миша.
– Я? – я печально ухмыльнулся, вспоминая недавние встречи со Смоленко. – За других говорить не стану, но я точно не всегда побеждал. Более того, я проигрывал сотни или даже тысячи раз. Частенько падал. Но не сломался, да и, скромничать не буду, побед у меня несоизмеримо выше поражений. И всё же… думаю твоя сестра тоже проигрывала, но тоже не ломалась, а делала выводы. Поэтому она и лучшая.
– Да, звучит разумно. Я будто это и хотела сказать, но выбрала не ту формулировку. А ты с Кристиной давно знаком? Просто складывается впечатление, что вы очень давно друг друга знаете и очень близки.
– Я знаю её фактически всю жизнь. Семью я потерял в детстве, отец пытался нас защитить, но… он был сильным, очень, только… не хватило чего-то. И я остался один, окруженный врагами. Но рядом всегда была Кристина, она всегда помогала и поддерживала меня, учила и если нужно даже утешала. Она была для меня учителем раньше, потом стала другом. И даже сейчас она мне помогает, ну и я ей тоже, по мере возможностей. Мы хоть и не кровные родственники, но она мне как родная сестра.
– Как сестра? Мне казалось вы… более близки.