Великая живопись Нидерландов
Шрифт:
Как художник, изображавший крестьянский быт, Броувер продолжает традицию Питера Брейгеля, однако без его философских обобщений. Зато кисть его более царственна, более свободна, чем у великого мастера прошлого столетия.
По свидетельству современников, Броувер питал безудержное пристрастье к водке и к табаку, только в XVII веке получившим широкое распространение в народе, и весь мир, им изображенный, как бы окутан винными парами и табачным дымом. С поразительной наблюдательностью, наделяя каждый свой персонаж острой индивидуальностью, передает он все стадии винного и табачного дурмана.
Что хочет он сказать своими картинами? На автопортрете (Гаага, Музей) он предстает перед нами неряшливым и обрюзгшим, рано состарившимся прожигателем жизни, с какими-то грустными, мечтательными глазами.
Он видел весь ужас, всю скорбь убогой жизни низов тогдашнего общества и запечатлел ее своей вдохновенной
Карикатурность, порой грубость изображенных им сцен, склонность к художественному преувеличению, острота его восприятия и горькая усмешка часто придают его творчеству характер гротеска, и в этом жанре он предвосхищает некоторых крупнейших живописцев последующих веков, как, например, великого Гойю и Домье.
Броувер умер тридцати двух лет — за два года до Рубенса, который отечески покровительствовал ему. Пьянство и разгул подточили его организм.
Нам известно около ста пятидесяти его работ, он представлен и в Эрмитаже и в Музее изобразительных искусств им. Пушкина в Москве.
Относительное экономическое благополучие Фландрии длилось всего несколько десятилетий. Не дольше длился и ее духовный расцвет. Церковная реакция берет верх во второй половине XVII века, а новые войны разоряют страну. Французский король Людовик XIV пытается все шире распространить в Европе свое могущество, и маленький фламандский народ становится жертвой соперничества великих держав тогдашнего западного мира. После небывалого расцвета быстро приходит в упадок фламандская живопись. Художники Брюсселя и Антверпена уже не стараются по-своему увидеть и изобразить мир, а либо повторяют то, что было найдено их великими предшественниками, либо подчиняются новому, чуждому их природной сущности французскому влиянию и чаще всего отходят от реализма, дабы угодить высшим слоям общества, ценящим превыше всего парижскую моду и светскую принаряженность. Но великая художественная традиция еще порой напоминает о себе.
Давид Тенирс (или Теньер) — знаменитый фламандский живописец этой эпохи. Его художественная культура восходит к самому славному, что дала фламандская школа, и дух былых достижений еще жил в той среде, к которой он принадлежал. Сам сын художника, он был учеником Броувера и женился на дочери одаренного живописца Яна Брейгеля, за мягкость и изысканность письма прозванного Бархатным, внучке самого Питера Брейгеля.
Прожив восемьдесят лет, достигнув славы и богатства [8] , Давид Тенирс создал великое множество картин (в одном Эрмитаже их около сорока, среди которых — некоторые из лучших его произведений), изображающих крестьянские свадьбы, деревенские праздники, караульни, бесчисленные искушения св. Антония с от Босха идущей чертовщиной, кабацкие сцены, фантастику, вроде обезьян, играющих в карты, и т. д. Все это написано мастерски, свет порой пронизывает всю композицию, отдельные детали восхитительны (блеск оружия, сочетание цветных пятен, утварь, живописность нарядов и т. д.). Но в целом искусство его, явно склонное к массовому производству, приноровлено к новым вкусам: по сравнению с броуверовскими крестьяне Тенирса, конечно, прилизаны, а отношения между поселянами и знатью часто изображаются им в слащаво-идиллических тонах.
8
Этот художник прекрасно умел устраивать свои дела: он стал хранителем эрцгерцогской художественной коллекции, бойко торговал старинными картинами, добился камергерского звания.
И все же Тенирс — последний отголосок великого искусства, а тематика, огромное количество и несомненная виртуозность его работ долго обеспечивали ему славу.
Что выше: эта ли в лучших своих образцах глубоко правдивая живопись или живопись итальянского Возрождения, стремившаяся создать идеальный тип человека? На этот вопрос исчерпывающе ответил Белинский:
«Не верю я эстетическому чувству и вкусу тех людей, которые с удивлением останавливаются перед Мадонною Рафаэля и с презрением отворачиваются от картин Теньера,
IV. Овладение видимым миром. Голландия
Эрмитаж обладает едва ли не самым богатым в мире собранием великой голландской живописи XVII века. За двумя-тремя исключениями в нем представлены все замечательные мастера этой школы, развитие которой можно проследить хронологически в нашем знаменитом музее по шедеврам, какими порой не обладают даже музеи Голландии. Хорошо представлена голландская живопись и в Музее изобразительных искусств им. Пушкина в Москве. А небольшие собрания или отдельные, часто превосходные, образцы голландской живописи украшают галереи Киева, Риги, Каунаса, Тбилиси, Еревана, Одессы, Краснодара, Львова, Саратова, Ульяновска, Орла, Перми, пригородных дворцов Ленинграда, Рязани, Тамбова, Воронежа, Казани и некоторых других наших городов.
9
Чаще используется написание Хальс.
Такое богатство объясняется прежде всего глубоким созвучием в основном подлинно демократического, остро реалистического голландского искусства с нашими собственными художественными исканиями. Замечательный русский живописец Федотов целые дни проводил в голландских залах Эрмитажа, учась изображать чисто русские типы с той предельной выразительностью, которой отличается искусство голландских мастеров. Известный русский ученый, географ и путешественник П. П. Семенов-Тян-Шанский, бывший также тонким ценителем живописи, посвятил около пятидесяти лет собиранию голландских и фламандских картин, которые могли бы восполнить пробелы, имевшиеся тогда в Эрмитаже, и затем, в начале нынешнего века, продал Эрмитажу свое собрание почти в тысячу картин вдвое дешевле, чем ему предлагали заграничные музеи. А кроме него, были в России и многие другие просвещенные собиратели, любители голландской живописи, коллекции которых стали после революции достоянием народа.
Старому русскому собирательству, научной систематизации, охране и объединению собраний в советское время мы обязаны тем, что, например, искусство французского народа после самой Франции всего полнее изучается у нас, а голландская живопись представлена в нашей стране почти столь же ярко, как на ее родине.
Великая голландская живопись XVII века внесла в мировое искусство новую могучую струю, освежающее влияние которой сказалось на всей европейской живописи.
Реализм Караваджо и его последователей был в основе героическим, монументальным, а сама его подчеркнутость и торжественные световые эффекты иногда сближают караваджистов с искусством барокко. Реализм же голландских мастеров (мы это уже видели у родственного им Броувера), по существу, уже выходит за рамки барочного стиля.
Чтобы понять, как расцвело это замечательное искусство, следует уяснить себе, что представляла собой страна, его породившая.
«Бог создал море, голландцы — берега», — гласит голландская народная пословица. В многовековой, бесконечно тяжелой борьбе с морем, утвердившись наконец на отвоеванной земле при помощи каналов и мощных дамб, голландский народ научился упорству, выносливости, долгому и настойчивому созидательному труду. И этот народ вошел в мировую историю как первый совершивший буржуазную революцию, поставившую его в совершенно исключительное положение среди прочих народов Европы. Чужеземная испанская власть свергнута, страна свободна, феодализм изжит, католическая церковь не выдерживает натиска кальвинизма и уступает ему, практический рационализм и дух предпринимательства пышно расцветают, поощряемые новой, приноравливающейся к бюргерским порядкам религией.