Великие химики. В 2-х томах. Т. 1.
Шрифт:
— Мы знаем, что вы любите преподносить нам сюрпризы, — сказала как-то Либиху госпожа Кастнер.
— Это самые ценные подарки, которые вы даруете нам, — продолжил ее мысль Петтенкофер [432] .
— Расскажите что-нибудь интересное, дорогой Либих, — попросила госпожа Кастнер.
— Что бы нам придумать сегодня, Вёлер? — обратился Либих к своему другу и, не дождавшись ответа, продолжил: — Хорошо. Я покажу вам новый металл. Это медаль, которую я получил от Грэма. Она изготовлена из палладия, в котором содержится сконденсированный водород [433] .
432
Макс
433
Речь идет о наводороженном палладии. — Прим. ред.
Присутствующие рассматривали невиданный металл, а к Либиху в это время подошел плотный мужчина среднего роста и назвался.
— Мое имя Шёнбейн. Либих вздрогнул.
— А… коллега Шёнбейн. Мы с вами, кажется, сидели за одной партой лет пятьдесят назад и враждовали, не так ли? Теперь это в прошлом. Нам надо было бы давно встретиться.
— Дорогой Шёнбейн, — вмешалась госпожа Кастнер, — сколько усилий потратили мы с Петтенкофером, чтобы уговорить вас прийти на эту встречу.
— Но почему? Разве вы еще помните о старых студенческих распрях? — спросил в недоумении Либих.
— Я не знал, как вы воспримете мое появление, — ответил Шёнбейн.
— Я очень ценю ваши исследования, связанные с открытием и изучением озона, коллега Шёнбейн. И хочу тут же сделать вам предложение. На завтра назначена моя лекция. Не замените ли вы меня? Расскажите в лекции подробнее об озоне. Как вы его открыли, какие у него свойства…
Выступление профессора Шёнбейна в студенческой аудитории прошло успешно. С тех пор ученые стали большими друзьями. Шёнбейн часто приезжал из Швейцарии в Мюнхен, чтобы принять участие в длительных экскурсиях по окрестностям, которые устраивали Либих и Вёлер. Во время прогулок ученые любили обсуждать великие открытия, заложившие основу современной химии.
— Человек должен творить, но он обязан также умело использовать свой отдых. Чистый воздух — настоящая радость для человека, — нередко говорил Либих.
В зимнюю пору он часами сидел в кожаном кресле в саду, закутавшись теплым пледом.
Но однажды, это случилось в апреле 1873 года, Либих простудился. Врачи установили у него острую пневмонию, которая оказалась роковой для ученого.
…Торжественные звуки органа в кафедральном соборе. Я вздрогнул, и перед моими глазами вновь предстала церковная книга с выцветшими от времени буквами: «Умер в лето 1873 в Мюнхене, будучи известным всему миру химиком».
Я слышал музыку Баха, величественную и вечную. Таким же великим и вечным останется дело Либиха, посвятившего свою жизнь химии.
ТОМАС ГРЭМ
(1805–1869)
Семья торговца Грэма жила на одной из самых многолюдных и шумных улиц Глазго, ведущей прямо на пристань. Маленький сын Грэма, Томас, любил смотреть из окна на прохожих [434] . Эти незнакомые ему люди, казалось, пришли сюда из другого мира, совсем не похожего на мир, в котором жил Томас. Он никого не допускал в этот свой мир: ни отца, ни сестер, а их у него было четыре. Только мать догадывалась о том, что
434
Т. Грэм родился 21 декабря 1805 г. в Глазго (Шотландия). В переводной литературе его фамилия транскрибируется как Грэхем, Грейем, Грэйам, Грэхэм и др.
Его волновало совсем другое — неразгаданные тайны природы. Что представляет собой Вселенная? Где начало бытия и где его граница с потусторонним миром? Тринадцатилетний Томас искал ответ на эти вопросы в книгах, но тщетно: он путался в философских воззрениях авторов и не мог понять, где реальность, а где начинался вымысел?
Склонность Томаса к размышлениям порой раздражала его отца: сын был полная ему противоположность. Практичный Грэм-старший умел заключать выгодные сделки, и это выдвинуло его в первый ряд среди деловых людей Глазго. Он делал все, чтобы приобщить и сына к торговле, помочь ему познать все ее тонкости. Ведь Томас был прямым его наследником. К своему великому огорчению, однако, оп понял, что торговля отнюдь не для Томаса.
…Облокотившись на подоконник, мальчик часами смотрел на улицу… У каждого своя дорога, удачная или неудачная, но своя. А у него? Как завоевать право на собственную дорогу в жизни? Сможет ли он этого добиться? В его глазах нередко появлялось выражение недетской неуемной грусти. Отец был непреклонен.
— Если не хочешь торговать, тогда иди в пасторы: ведь ты любишь философствовать.
— Но я не хочу быть пастором, — пытался возразить отцу Томас.
— Не огорчайся, Том, — нежно утешала его мать. — Ты еще молод, впереди еще много времени, и ты сможешь сделать жизнь такой, какой хочешь.
— Я хочу учиться, мама!
— Попробую уговорить отца. Ты же знаешь, он не любит, когда ему перечат. Соглашайся на все. Поступишь в университет, а там видно будет.
Свое четырнадцатилетие Томас отпраздновал в университете Глазго. Отец не отступил от принятого им решения, и Томас вынужден был поступить на богословское отделение.
Студент Томас Грэм испытывал на себе влияние идей профессора Мейклиама, преподававшего в университете натурфилософию. Его лекции помогли Томасу найти ответы на десятки мучавших его вопросов. От профессора он узнал много нового, познакомился с основами физики и химии. Профессор Мейклиам дружил с читавшим курс химии доктором Томасом Томсоном, сам интересовался этой наукой и посоветовал молодому студенту Грэму посещать лекции Томсона.
Томас регулярно посещал эти лекции. Постепенно он пришел к выводу, что химия — самая интересная наука, которой стоит посвятить жизнь. Уметь работать с веществами, изучать их взаимодействие, получать новые, никому не известные соединения, открывать закономерности, которым подчиняются химические реакции, — вот его истинная дорога в жизни. Он слишком долго стоял на распутье, однако теперь для него ясна цель в жизни. Он нашел свое призвание и, несмотря на непреклонное желание отца видеть сына пастором, посвятит свою жизнь науке.
Грэм усердно работал, много читал и в конце концов получил степень магистра искусств. Лишь студенты, обладавшие глубокими познаниями в области философии и некоторых других, специальных дисциплин, могли добиться подобного.
Первоначальные знания по химии Грэм получил в лаборатории доктора Томсона, но этого было недостаточно для исследовательской работы. По совету профессора Мейклиама он переехал в Эдинбург.
Эдинбургский университет славился хорошими специалистами-медиками. Обучение молодых врачей, однако, требовало знакомства с основами ряда важных наук, среди которых в первую очередь была химия. Кафедру химии в то время занимал док-тор Хоуп. Согласно традиции, установившейся еще со времен профессора Джозефа Блэка, который открыл и подробно исследовал двуокись углерода, в лаборатории доктора Хоупа занимались изучением газов.