Великие императоры времени
Шрифт:
Долго не собираясь, особо не думая, я вновь в поход ушел. На этот раз путь пеша проложил. Забрал с собой многих из числа самих римлян, сославшись на малочисленность свою и богатства разные, что в землях других состояли.
На это и "купились" многие, хотя им лично мало что пофортунило. Так отомстил я многим за смерть сына своего и также дальше и продолжил. Возвратившись из похода, привезли мы добра много. Тут же оно разделено было, но, конечно, верх больше получил.
Прознали о том и мои подчиненные со стороны западной. Решили также не сидеть сложа руки, а к землям другим приставать.
Начал походы я творить чаше. Глубже в земли древние удалялся и до того Египта доставал аж с другой стороны.
Так я вот по всем пирамидам прошелся и долю драгого составил. Однажды даже стычка произошла между своими. Я со своей стороны шел, а мои подчиненные с другой. Издали плохо было видать, и мы друг друга не распознали.
В бой с ходу вступили, а уже после всего разобрались. Но ходу исторического делу тому не дали и описали по-другому.
Войну к галлам причислили, которых отродясь никто и не знал. Дальше также поступали, желая скрыть свои истинные намерения.
Рим богател и расширялся. Со всех сторон к нему помощь шла. Римляне довольны мною были. Вскоре стали величать они меня по-другому в честь побед моих малых и великих, которых вовсе и не было, так как отпор чинить мало кому приходилось. Но воздавая славу самому себе и делу воинственному, решил я к хитрости небольшой прибегнуть.
Сотворили разные труды и схемы нарисовали, чтоб посильнее умелость ту выразить, а в них имена создали и врагов наших обозначили. Со своей стороны многих я указал, а вот с другой просто мною же или моими подчиненными придумано было.
Так хотели мы все славу за собой великую закрепить и вовек Рим наш в благах великих купать. Сам же для своего блага я историю свою сочинил. Славу Македонского присвоил, хотя в землях тех, другом моим ведомых, вовсе не показывался.
Так вот история меня и запомнила. Во многом я сам постарался, да и люди другие в том преуспели.
Клавдию я римский трон завещал, хотя сам правил и собою гордился. Жен после первой не имел и после себя никого не оставил.
Жизнь моя в походах прошла и в окружении дев других. Много я не прожил. Все же усталость сказалась и на году сорок восьмом я почил. Сердце того не выдержало и в один миг остановилось. Друзья мне честь великую возложили и славу большую сотворили. Вот и вся правда о себе, -созналась, вконец, та душа.
– Почти, все правильно сообщено было, - сказал после этого нам сам Бог, - надо должное душе той отдать и часть грехов простить. Особенно касающихся общего падения людского. Но все ж, не обо всем до конца молвлено. Что
еще сотворил ты за свою бытность воинскую? Чего не указал нам допоясняюще?
– Очевидно, не сообщил я о деле одном, в быту моем воинском содержащемся. Слыл я несколько порочным в деле любви земной и иногда принуждал кого к своей стати людской стать поближе. Грех мною сей был опущен, да, думаю, Бог простил за него меня. Не сказал я и о том, что сын божий, на Землю опущенный, из-за меня в кровь людскую окунулся.
Воспитал я многих жестоко и велел
– Какой же?
– Бог его спрашивает, ибо мы на то права не имеем.
– Славы обычной простой. Как человека труженика и никакого другого.
– А почему так?
– Понял я при жизни еще, что не в ту мечту ударился и во всем ошибки совершил.
– Отчего же историю ту не исправил?
– Побоялся за самого себя, да и других подвести не хотел. Знал, что имя мое, если и осквернят, то свои славой воздадут.
– Они так и поступили, - ответил душе той Бог, - тебя вниз веков опустили, а себя вверх к власти той воздвигли. Клавдий императором стал, а многие другие иные венцы царские одели. Не рассказал ты еще нам о "восстании Спартака", да еще о размолвке с Марком Антонием.
– Спартак примкнул к другому берегу. Против меня выступил, желая властью овладеть. Но те, на кого он опирался, против него и пошли. Не стали они к власти его возводить, так как поняли, что это бессмысленно. Славу уже мне упрочили, и Спартака в Риме уже никто не воспринял бы.
Марк Антоний же на его стороне оказался. Чудом спасся и бежал к Клеопатре, где и проживал дальше. Не стал я трогать его, хотя и мог бы. Но другая судьба его достала, и еще при жизни моей Марка не стало.
– Ответь еще на одно, - говорит Бог, - почему при жизни тебя мало кто императором величал?
– Так получилось, что я больше в походах был,чем в Риме том состоял. Потому, славу мне воздавали редко. И по большей части, другие правили из числа патрициев тех и ораторов великих.
– Хорошо, отпускаю часть грехов твоих земных, но на волю пока не выпускаю. Будешь пока здесь состоять. Понадобишься - вызову и день другой для тебя составлю. Пока иди работай и при встрече с кем в сторону уходи. Пусть, твой грех невыветрившийся при тебе остается. Время пройдет и уже легче тебе и мне станет.
Отпустил Бог душу ту, и она быстро куда-то вглубь укатила. Сам же к нам обернулся и сказал так:
– Многих вы выслушали и о многих чего прознали. Но истории тех жизней должны реально подтвердиться. А для того нужно людей, ранее означенных мною, найти и на вид всех поставить. То будет первое исполнение сего завета моего божьего. Другое вслед за этим идти должно. Сами люди исторические по ходу жизни своей и работ дело то ведущие, должны во всем порядок
навести и общую картину жизни той составить. Скажу так по делу тому всему.
След свой истинный мало кто из тех великих оставил. По большему, все то просто придумано и линией исторической во времени закреплено.
Тот "гордеев" узел разрубить надобно и по сему в деле том порядок возобладать должен. Даты роли не играют. Все то просто к числу относится. Лишь в некоторых, дошедших документах что-либо правильно более-менее состоит. Со своей божьей стороны могу сказать или указать вот что.
К тысячелетиям то не относится. Вся история свершалась в века небольшие по числу их сложения.