Великие завоеватели
Шрифт:
А тем временем между Золотой Ордой и Монгольской империей стали складываться непростые отношения. Батый все больше и больше укреплялся в своем могуществе, что не могло нравиться вдове умершего хана Удегея — ханше Туракиной. Все сложнее и сложнее становилось управлять Батыевым царством из далекого Каракорума. Еще одним дерзким вызовом центральной власти стало самовольное строительство Батыем степной столицы.
Демонстрируя все большую и большую независимость от Каракорума, правитель Золотой Орды тем самым подписал смертный приговор своему даннику князю Ярославу. Согласно официальной версии, в его гибели, происшедшей в 1246 году, повинна властолюбивая, глупая и жадная ханша Туракиной. Зная, что он является старшим среди русских князей, вдова великого хана решила его уничтожить. И сделала она это с поистине азиатским коварством. Ханша удостоила князя особой милости, пригласив
В Лицевом своде [48] XVI века миниатюрист представил исполненное горести изображение «смерти при дороге»: кони, остановившиеся у дороги, пустые телеги, опечаленные люди и тело князя на смертном ложе. Известие о гибели князя на Руси истолковали однозначно: в волынской летописи прямо сказано, что князя «зельем уморили»; в суздальской осторожно замечено, что он умер «нужною», т. е. насильственной смертью. Тело Ярослава доставили во Владимир и похоронили в Успенском соборе. Летописец сообщает, что «слышав Олександр смерть отца своего, приеха из Новограда в Володимир и плакася по отце своемь». Для молодого новгородского князя эта потеря была невосполнимой, ведь ушел из жизни не просто отец, а самый главный его наставник и друг.
48
Так назывались рукописи, украшенные миниатюрами. — Прим. авт.
Однако в последнее время у историков появились и другие мнения относительно гибели Ярослава. Существует версия о том, что Батый якобы узнал, что Ярослава в Каракоруме ожидает смерть. Он даже послал гонца, чтобы предупредить великого князя, но тот опоздал — правитель стольного града Владимира был уже отравлен. Другое предположение о гибели Ярослава выдвигает в своей книге «Александр Невский» писатель-историк Б. Л. Васильев. По его представлению, все происходило следующим образом. В то время в Орде было неспокойно. Безрадостные вести поступали из Каракорума. Гуюк, сын ханши Туракиной, пытался задавить Золотую Орду копытами своего войска. Кроме захвата огромных богатств, он преследовал еще одну цель: полное уничтожение Батыя. Но для этого ему нужна была поддержка православных русских княжеств. Так как он готовился к походу на Европу, его путь пролегал через монгольские степи, а затем и через Русь…
Правитель Золотой Орды также видел свое спасение только в союзе с северными княжествами Руси. Но он понимал, как пишет Б. Л. Васильев, что «Гуюк был несоизмеримо сильнее, а обещание сильного всегда весомее обещаний загнанного в угол…». Кроме того, любимый внук Чингисхана знал, что князь Ярослав податлив на лесть, а в Каракоруме льстить умеют. Батый опасался того, что если князь владимирский вместе с ханом Гуюком решится отправиться в совместный поход на Европу, то Золотая Орда исчезнет, «как пыль на ветру», а русские княжества превратятся в «дойную корову ненасытного Гуюка». Далее Б. Л. Васильев пишет: «Невский не станет помогать нам (Золотой Орде), если его отец поддержит Гуюка. Что можно сделать, чтобы князь Ярослав отказался от совместного похода на католиков?» Выход был только один — отравить Ярослава и сделать это так, чтобы подозрение пало на Каракорум. Таким образом, по мнению писателя, трагическая гибель князя была организована не ханшей Туракиной или ее сыном, а самим Батыем.
Какая из этих версий отвечает исторической действительности, сказать трудно, поскольку прямых доказательств ни одна из них не имеет. Зато достоверно известно, что сразу же после смерти Ярослава между католической Европой и Золотой Ордой началась тайная война за привлечение в союзники его наследника, князя Александра Невского, который теперь стал правителем не только Новгорода, но и Переяславля.
Нелегкий выбор Александра
И католическая Европа, и Золотая Орда пытались перетянуть Александра, как одеяло, на свою сторону. Первая обещала князю за признание Римского престола помощь в борьбе с Ордой. Александр не доверял Западу, так как хорошо знал историю христианского мира. Он помнил о падении Царьграда (Константинополя), который был разорен и захвачен рыцарями-фанатиками, которые шли в Палестину с благословения Папы Римского.
В 1248 году к Александру прибыли два посла — кардиналы Галд и Гемонт с посланием от Папы Иннокентия IV. Их задача сводилась к тому, чтобы склонить князя к подчинению Риму. В послании, в частности, писалось: «Да будет тебе ведомо, что коль скоро пристанешь ты к людям, угодным нам, более того — Богу, тебя среди других католиков первым почитать, а возвеличении славы твоей неусыпно радеть будем…» Но в ответ Александр Невский написал Папе Римскому: «Сии все добре сведаем, а от вас учение не приемлем». Это означало, что князь отказался от союза с Западом.
С другой стороны, и Батый прислал своего гонца, которому, как пишет летописец, было велено сказать: «Иже в русских держателяхъ преусловущий княже Александре, вемъ яко разумно (известно) ти есть, иже мне Богъ покорил многие языки (народы), и вси повинуются державе моей. И паче ли всехъ единъ ты не радиши покоритися силе моей? Внимай убо себе; аще мыслиши соблюсти землю твою невредиму, то потщися немедленно приити до мене, и узриши честь и славу царствия моего, себе же и земле твоей полезная приобрещяши». С удивлением взирали новгородцы на дотоле невиданного монгольского посла, прибывшего к их князю. А вскоре разнесся слух, что Александра требуют в Каракорум, где ханша собирается «жаловать ему землю отца». Но князю был ясен ее коварный план: покончить с ним, как с его отцом, чтобы запугать Русь. В то время Александр потерял и мать. Она всегда остерегала сына, советуя опасаться и Рима, и Каракорума. Первый совет он исполнил, теперь пришла пора разобраться с правителями Монгольской империи.
Таким образом, на пороге своего тридцатилетия князь Александр Невский оказался перед выбором: с кем ему идти — с Сараем или с Каракорумом. Князь не поехал ко двору ханши, хотя гонцы ее снова и снова приходили к нему с новыми грамотами, сулили земли и милости. Александр Ярославич вынес твердое убеждение: надо как-то сотрудничать с Золотой Ордой и с ее помощью отбивать приступы католических держав. Поэтому вместе с братом Андреем он в 1249 году поехал в Орду. Путь был неблизкий. Описывая его, В. Т. Пашуто отмечает: «Расстояние от Владимира до Сарая равнялось 1250 километрам… Это по прямой, а по дорогам тех времен еще больше. Неудивительно, что уезжавших… друзья провожали как на тот свет. Когда Плано Карпини и его спутники после пятнадцатимесячного отсутствия воротились в Киев,… их встречали так: «…узнав о нашем прибытии, все радостно вышли нам навстречу, именно они поздравляли нас, как будто мы восстали из мертвых; так принимали нас по всей Руссии, Польше, Богемии». А ведь, в сущности, монахам ничего не угрожало — веротерпимость татар была общеизвестна. Другое дело — князь Александр».
И далее, описывая эту дальнюю и весьма трудную поездку, историк сообщает немало интересных подробностей: «Путь князей в Сарай лежал вдоль Волги. С собой надлежало взять, помимо зимней и летней одежды, мыла, флаконов с благовониями, посуды, запасы продовольствия, корчаги с медом и вином, соленья, варенья, окорока, ветчину, масло, мороженую рыбу, хлебы, ковриги, пряники, от цинги — лук, чеснок, укроп. А главное — достаточно денег, драгоценностей, мехов на раздачу ханам, их женам и ханским приспешникам и в ставках, и в пути. "Следует иметь великие дары для раздачи им, так как они требовали их с большой надоедливостью, и если их не давали", то "посол не мог соответственно исполнить своих обязанностей; мало того, он, так сказать, не ценился ни во что», — предупреждал Плано Карпини. То посол, а тут князья, которые рассчитывали на вассальный стол, притом не совсем обычный. Ведь новгородский престол Александр занимал не по воле хана — Новгород Орду не признавал. В сани были впряжены не русские кони, а купленные у монгол лошади, которые «умеют добывать копытами траву под снегом», когда в пути найти им «для еды что-нибудь другое нельзя, потому что у монгол нет ни соломы, ни сена, ни корму». С князьями, как и полагалось, ехали воеводы, бояре-советники, тиуны-управляющие и толмачи-переводчики с монгольского, арабского, греческого, латинского.
Ехали и духовники — отмечать в пути, если доведется, Пасху, Рождество и другие праздники; хлебом с солью и хлебом в святой воде, как положено, заменяя при этом пост чтением псалтыря. Будет с кем побеседовать о спасении души, будет кому грехи отпустить… Да что значат грехи и огни черного адского пламени! И без этого весь путь по Волге лежал меж двух огней: слева сильная орда Мауцы; справа орда хана Куремсы. Он, Куремса, как писал Плано Карпини, «господин всех, которые поставлены на заставе против народов Запада, чтобы те случайно не ринулись на монгол неожиданно и врасплох».