Великий Дракон Т-34
Шрифт:
Александр посмотрел в направлении взгляда Неринга. Там за горизонтом вспухало красноватое зарево.
– Ну, так тому и быть. Похоже, нас там ждут. Собираемся, мужики! Где клетка? – Вихрон уже приплясывал возле вороненка, смешно покачивая рыльцем из стороны в сторону. Ковалев подцепил клетку за кольцо, свиненка схватил под брюшко и запрыгнул на броню. Суворин скатал палатку, спрятал посуду и выглядывал из своего люка, застегивая шлем.
Ковалев осмотрелся в башне. Внутренняя связь потрескивала в наушниках.
– Ваня, идем с прожектором, на подходе выключаем. Марис, заряди осколочный. Виктор, предельное внимание. Вперед!
Танк дернулся и отправился вслед за конусом света, выбрасываемого прожектором. Иван управлял энергично и лихо, и машине передавалось нетерпение механика. Тридцатьчетверка яростно рычала, отшвыривая назад и в стороны, в темноту, ромбики спрессованной земли. Ковалев открыл люк и смотрел на качающиеся звезды. Он искал знакомый с детства ковш Большой Медведицы, но никак не мог его обнаружить.
На очередном пригорке Ковалев приказал выключить прожектор и остановиться. Внизу, в конце пологого спуска длиной с километр, начиналась деревня, очередной двойник. В самом центре горели два дома по обе стороны дороги. Вокруг метались люди; движения их были странными и совершенно не походили на борьбу с огнем.
– Господи, да они же пляшут, – пробормотал Марис.
– Похоже на то. Вперед на полной скорости. Прожектор включим только у околицы.
– Есть! – срывающимся от возбуждения голосом ответил Суворин, и танк начал бег под уклон.
– Свет! – рявкнул Ковалев, когда танк поравнялся с первым забором.
Человеческие фигурки стремительно приближались и росли. Некоторые замерли, как суслики, повернув головы в сторону приближающегося громыхающего света. Большинство продолжало прыгать и кривляться. Их тени, отбрасываемые светом пожарища, растопыривали длинные тонкие конечности и тянулись по земле в разные стороны ломаными линиями. Ковалев захлопнул люк.
За сто метров до горящих домов Иван остановил машину. Сноп света перестал качаться вверх-вниз и бил в толпу. Люди, ослепленные невиданным светом, упали на дорогу, пытаясь отползти к обочине. От горящих домов доносились крики на незнакомом языке.
– Виктор, что они говорят? – Ковалев рассматривал ползущих людей.
– Не могу понять. Кажется, я никогда не слышал этого языка. Похоже на испанский, но точно не он!
– Что будем делать, а? Вот кино!
Люди возле догорающих домов стояли, не смея приблизиться, и звали лежащих на дороге. Это было ясно по их жестам, точно так же, как и то, что половина из них были пьяны. Одежда на людях была незнакомого покроя. Если бы у мушкетеров из кино оборвать пышные воротники и отобрать перевязи, перчатки с раструбами и роскошные ботфорты, то получилась бы одежда мужчин. Женщины были одеты в простые летние платья. Все они носили грубые башмаки. Ковалев в изумлении озирал толпу. Неожиданно одна из немногих женщин, очевидно, в состоянии крайнего душевного волнения, бросилась к танку, распростерлась перед ним, сложив руки, и прокричала высоким голосом:
– Господин Дракон, повелитель, пощади! Не губи!
К ней тут же присоединился мужчина с нечесаной гривой волос и бородой. Из-за пояса мужчины торчала рукоять какого-то оружия, рассмотреть было трудно. Он опустился на колени и звучным голосом произнес: «Мир тебе, Дракон, наместник бога единого и могучего».
– А, так они понимают по-русски!
– Они говорят по-немецки!
Неринг и Ковалев произнесли это одновременно и уставились друг на друга. Ковалев пришел в себя первым, как и положено командиру.
– Марис, осколочный! Жаль, что нет холостых!
– Готов!
Александр поднял ствол пушки как можно выше, чтобы снаряд разорвался в чистом поле, и выстрелил.
Выстрел перекрыл шум пожара и крики в толпе. Теперь уже все странные люди, и те, кто стоял далеко, повалились ничком, охваченные ужасом.
– Ваня, придержи поросенка. Виктор, ракетницу и автомат. Марис, гранаты. Оба за мной!
Поросенка передали по рукам вниз, механику-водителю, и через миг Ковалев был уже на броне. Марис и Виктор выскочили следом. Ковалев набрал в легкие побольше воздуха и сложил ладони рупором.
– Всем собраться у колодца! Все оружие сложить у дороги! Пусть подойдет старший!
Сначала поднялись и побрели в указанное место те, кто был ближе всех к танку. Мужчина с нечесаной гривой и бородой обернулся и закричал:
– Все к колодцу! Вы слышали, Дракон велит сложить все оружие и ждать у колодца! Живее!
У дороги выросла небольшая кучка холодного оружия и метательных приспособлений.
Толпа у колодца росла. Заскрипел ворот колодца, зажурчала разливаемая вода – после пьянки и изнурительных плясок на пожаре люди утоляли жажду.
– Я так понимаю, ты – старший! – проорал Александр бородатому.
– Я, Дракон! – Бородатый учтиво склонился, щурясь исподлобья в конусе. – Я – Шестопер, староста самоверов, последователей истинного учения. Молю о милости и снисхождении.
– Это мы поглядим. Руку! Протяни руку!
Смертельно побледнев, Шестопер медленно протянул руку в сияние фары-искателя, заслоняясь другой рукой от слепящего света. Марис, уцепившись одной рукой за теплый после выстрела ствол, перегнулся и резким движением втащил Шестопера на броню. Виктор быстро ощупал бока Шестопера и отобрал у него короткий меч. Ковалев нагнулся к люку механика и показал рукой в сторону колодца. Когда танк рыкнул и медленно поехал, бородатый предводитель по-заячьи вскрикнул и чуть не свалился вниз. Марис усадил дрожащего мужчину с собой рядом на броню.
Тридцатьчетверка приблизилась к горке оружия. Марис спрыгнул и вместе с Виктором загрузил все добро за башню. Ковалев, придерживая Шестопера за воротник, проревел:
– Всем разойтись по домам. До команды из домов не выходить. Марис, ракету! Бежать, пока светло!
С шипением в воздух взвилась «люстра». Окрестность озарилась белым лунным сиянием. Толпа бросилась врассыпную. Снова у Ковалева возникло ощущение, что его поняли только те, кто был рядом с танком. Они судорожно объясняли что-то тем, кто стоял дальше, увлекая их за собой.