Великий фетиш
Шрифт:
Учитель снял оранжевую мантию, засунул её в чемодан, убрал всё прочее имущество, нахлобучил на голову старую чёрную шляпу и ушёл.
— Что ж, — сказал Конрой, — куда теперь он исчез?
— Откуда я знаю! — ответил Калески. — Не думаю, что вы хотите, чтобы я дальше выполнял свою работу.
— Не уходи от меня, старина! — закричал Конрой. — Ты не слышал его угрозы? Он распутает всех моих арендаторов и разорит меня! Пожалуйста, останься ещё на пару дней! Просмотри ещё раз историю Пая. Где-то там должен быть
Калески пожал плечами.
— Хорошо, если ты хочешь. Но я ничего не обещаю.
Ранним утром Калески начал охоту. Он нашёл сестру Пая в другом пригороде и от неё получил новые сведения.
Пая воспитывали в строгости, и он был не очень счастлив. Дважды в течение взрослой жизни у него случались провалы в памяти. В первый раз он пришёл в себя и обнаружил, что поступил в морскую пехоту.
Он отслужил свой срок и вернулся к прежней работе. Во второй раз он очнулся в тюрьме. Как он понял, предыдущий год он провёл, путешествуя, как странствующий чёрнорабочий. Он оказался в тюрьме из-за слабости к портовым кабакам и драк с матросами.
Сестра Пая направила Калески к психиатру, который лечил Пая после второго провала в памяти — доктору Экстрому. Калески нашёл номер Экстрома в телефонной книге и отправился в его офис.
Доктор Уильям Экстром оказался высоким, стройным мужчиной с серебристыми волосами, который походил на актера, играющего роль выдающегося психиатра.
— У Пая было раздвоение личности, — сказал он. — Гедонистические, предприимчивые стороны его души, так сурово подавляемые в ранней жизни, скопились в его подсознании в форме второй личности. Дважды его вторая идея-комплекс брала вверх. Как будто две личности, Л-Один и Л-Два, переменно управляли телом.
— Вы случайно не разыгрываете меня, доктор? — спросил Калески. — У некоторых людей может быть два разума в одном теле?
— Да, дорогой друг, такое возможно. Я мог бы вылечить Пая, если бы он не умер.
— Как вы собирались лечить их?
— Под гипнозом надо соединить две личности. Но, слушайте, к чему эти вопросы? Он же мёртв, и вы это знаете.
— Что ж, док, — неуверенно сказал Калески. — Он мёртв и не мертв. Я имею в виду…
— Да?
Наконец Калески рассказал всю историю. Когда он закончил, Экстром кивнул.
— Очаровательно, мой дорогой друг, — сказал он. — Вы не положите ногу на ногу на секунду?
Когда Калески сделал это, Экстром ударил его маленьким резиновым молоточком пониже коленной чашечки. Нога Калески взлетела вверх.
— Не думайте, что я псих, — сказал Калески. — Это напыщенное ничтожество Конрой расскажет вам то же самое. Вы заняты сегодня вечером?
— Нет… Послушайте, что вы задумали? — с подозрением спросил Экстром.
Калески раскрыл бумажник и отсчитал пять десяток.
— Если вы могли соединить его, пока он был жив, значит, вы сможете сделать
— Не говорите глупостей, старина. Я не медиум. Но… — тон изменился, когда Калески начал вынимать деньги, — …можно попробовать. Вы же понимаете, если там не будет призрака, у меня останется первоначальный гонорар.
— Что ж, нам следует тщательно подготовиться, — сказал Экстром. — Как я понимаю, гедонистическая личность, или Л-Два — известный как Богуc — обожает спиртное. У кого есть бутылка алкоголя?
Нашлась бутылка виски. Экстром вылил её содержимое в ванну и пропитал банное полотенце жидкостью; Конрой и Калески перестали возмущаться. Затем он повесил полотенце в гостиной. Вскоре от запаха стало трудно дышать.
— Ах-хах! — закричал Богус, просачиваясь из камина. — Теперь я по-настоящему начну кутить в твоих домах, ты, глупый маленький риэлтор! Когда я проверну это, у тебя не останется арендаторов. Привет, это ты, тупой мелкий психиатр, который всегда пытался соединить меня с Жуликом?
— Да, — ответил Экстром.
— Хорошо, можешь провалиться сквозь землю. Мне не нужна эта вшивая подделка под призрака.
— Всё в порядке, старина, — искренне сказал Экстром. — Не хочешь выпить?
Богус фыркнул:
— Вот это неплохое обращение. Ты устроил это для меня? Может быть, я недооценил тебя, док. Но никаких слияний с этим чудаком, понял? — Он отклонился назад, как будто облокотился на невидимый диван. — Эй, Жулик, только посмотри на это!
— Ты можешь сказать мне, почему вы, призраки, носите костюмы вместо простыней? — спросил Калески.
— Потому что нас похоронили в костюмах, а не в простынях. Это кое-что мне напомнило — не вы ли, ребята, вышли из шкафа с простыней, напугали меня, и я вылетел из своей эктоплазмы? Я ещё разберусь с вами. Хотя сейчас мне так хорошо… — призрак зевнул.
Экстром вытащил карманный фонарик.
— Мистер Пай, — сказал он, — есть один маленький эксперимент, который, возможно, вас заинтересует, — он сфокусировал луч фонарика на потолке и медленно начал двигать им из стороны в сторону. — Следите за лучом. Здесь тепло. Приятно вздремнуть… Ваши веки тяжелеют. Вы хотите спать… спать… спать.
Пять минут гипноза превратили Богуса в неподвижного призрака с остекленевшим взглядом. Затем появился второй призрак.
— О господи! — закричал Жулик. — Что вы сделали с ним, доктор Экстром? Я никогда не думал, что кто-то сможет его контролировать, он такой бешеный. Он не обращает внимания на правила и выходит сухим из воды. Политика, знаете ли.
— Какие правила? — спросил Калески.
— Профсоюзные правила, о тихом и незримом существовании. Мы приняли их после того, как множество домов с приведениями снесли. Ужасно быть призраком, дом которого уничтожен.