Великий Ганнибал. «Враг у ворот!»
Шрифт:
Удивительно, как Сципион все же решился с силами, которые по численности явно были недостаточны для столь масштабного мероприятия, переправиться на враждебный материк.
Внезапное появление армии Сципиона в середине 204 г. до н. э. на холмистом побережье Африки неподалеку от Карфагена вызвало в городе панику. Окрестные дороги оказались запруженными толпами беженцев, спешащих под защиту городских укреплений. Положение города было тяжелым: надежной армии и талантливых полководцев под рукой не оказалось. Единственный военачальник Гасдрубал Гисгон «прославился» тем, что в Испании проигрывал Сципиону битву за битвой! Ганнибал с Магоном, скованные римскими легионами, застряли в Италии!
Тем временем высадившийся Сципион приготовился с ходу взять расположенный западнее Карфагена приморский город Утику, чтобы получить укрепленную базу, не только открытую к морю, но и всего лишь на расстоянии однодневного перехода до защитного земляного вала Карфагена. Но не тут-то было: город оказал ожесточенное сопротивление, и римлянам пришлось вести осаду во враждебно
Осаду пришлось снять еще и потому, что разведка донесла о приближении огромной объединенной армии его старого знакомца по войне в Испании карфагенянина Гасдрубала Гисгона (30 тысяч пехоты и 3 тысячи кавалерии) и все же перешедшего на сторону Карфагена – нумидийского царя Сифакса (50 тысяч пехоты и 10 тысяч конницы).
И хотя Гасдрубал Гисгон явно побаивался не раз бивавшего его на иберийской земле римского полководца, а крайне осторожный Сифакс занимал выжидательную позицию, но разумный Сципион счел за благо отступить перед столь превосходящими вражескими силами. Он предпочел устроиться на зимовку в удобном для этого месте – на выступающем далеко в море и отделенном от материка узким перешейком, а значит, легко обороняемом – маленьком полуострове. Отсюда можно было одинаково удачно наступать и успешно вести оборону.
Следовало детально продумать план дальнейших действий, тем более что римскому полководцу было о чем задуматься.
«Дать сражение сейчас, – говорил он своему верному другу Лелию, – значит, погубить армию!» Как потом рассказывал Лелий, всю зиму Сципион перебирал варианты. Он искал такой вариант, который сразу со стремительной быстротой повернул бы ход военной кампании в его пользу, как, например, взятие Нового Карфагена в Испании.
И он его нашел, но верный своим принципам, до поры до времени никому не раскрывал.
Начнем с того, что, собираясь воевать в Африке, Сципион очень рассчитывал на поддержку нумидийских царьков – старого Сифакса из племени масесилов и молодого Массанассы из племени массилиев.
Первый поначалу явно медлил определиться в выборе, с кем ему будет выгоднее, но потом все-таки встал под «знамена» Карфагена, а возможности второго оказались крайне ограниченны. Он привел с собой лишь пару сотен всадников (после всех перипетий и передряг, что с ним случились в ходе его изматывающей борьбы за отцовский престол, привести больше ему было неоткуда!), рассказывая при этом со смехом, что его бы настигли и убили, если бы он не распустил слухи о своей гибели. Но его покровителю Сципиону было явно не до смеха: без превосходной нумидийской кавалерии надеяться на успех в борьбе с Карфагеном в открытом поле не представлялось возможным. Зимуя в прекрасно укрепленном лагере в ожидании конных подкреплений со стороны Массанассы, Сципион времени даром не терял. Лелея разрушить союз Карфагена с Сифаксом, римский полководец всячески стремился перетянуть последнего на сторону Рима.
Глава 16. «Шерше ля фам», или Ищите женщину!
Хитрый нумидийский царь, в свою очередь, то же самое пытался проделать со… своим заклятым врагом – воинственным Массанассой! После всех бесконечных войн с последним Сифакс обещал тому признать его правителем массилиев и даже отдать за него одну из своих прелестных дочерей. Но ничего из этого не вышло: политический союз с всесильным римлянином Сципионом сулил амбициозному принцу массилиев гораздо больше политических выгод, чем брачный союз с красавицей – дочерью его соперника в борьбе за власть над всей Нумидией.
И все же на ход заключительной фазы «Ганнибаловой войны» сильно повлияла другая, если, конечно, верить дошедшим до нас рассказам, еще более красивая девушка.
Эту сказочную красавицу звали Софонисба (Софонисоба или Софониба), и она была дочерью влиятельного карфагенянина Гасдрубала Гисгона. Незадолго до описываемых событий ее выдали замуж за царя масесилов Сифакса, в особом расположении которого Карфаген в свете разворачивавшихся военных событий на территории Африки очень был заинтересован. Хитрые пунийцы знали, что делали: они предложили в жены стареющему сластолюбцу юную красавицу, образованную и прекрасно разбиравшуюся в музыке, замечательно танцующую, к тому же умную и… властную!
Рассказывали, что ее чарующе-грудной голосок навсегда оставался в памяти мужчин, однажды услышавших его. Ходили упорные слухи, что своей гипнотической внешностью и губительным влиянием на мужчин Софонисба была схожа с двумя другими самыми знаменитыми женщинами древности – легендарной Еленой Прекрасной, из-за которой, собственно, и разгорелась величайшая война древности – Троянская война, и царицей Египта Клеопатрой. Последняя имела влияние даже на такого знаменитого сердцееда, как Гай Юлий Цезарь, не говоря уж о его начальнике конницы Марке Антонии, чья участь в результате их рокового любовного адюльтера оказалась трагична.
Говорили, что Софонисба обладала волшебным очарованием, которое магически действовало на любого встречавшегося ей мужчину, независимо от его возраста, и он фактически терял голову! Скорее всего, она владела или была наделена тем, что два с лишним тысячелетия
…Кстати, так в чем же феномен «ангела секса» Мэрилин Монро? – спросите вы и будете правы! Напомним, что есть расхожее мнение: самыми желанными для большинства мужчин чаще всего были, есть и будут блондинки. У сексологов есть своя версия, объясняющая это явление. Они не исключают, что в подсознании у мужчин в виде женского идеала может лежать образ их… матери, как нечто доброе, ласковое и… светлое, т. е. женщины со светлыми волосами или блондинки! Пусть даже его мать была шатенкой, брюнеткой или он вовсе ее никогда не видел – будучи с рождения сиротой, мужчина часто стремится завязать знакомство с женщиной, чем-то напоминающей ему светлый образ его матери. Впрочем, это всего лишь гипотеза, тем более, что по статистике лучше устраивают свою личную жизнь все же более прагматичные и агрессивные… брюнетки (шатенки)! Учитывая опыт многовековых запросов мужчин, в середине ХХ века совместные усилия модельеров, парфюмеров, косметологов и сексологов – придали блондинкам модный «гламур» (по-англ. – «производящий эффектное, шикарное впечатление»): красиво-очерченные, ярко-красные губы и белый атлас, черные (возможно, ажурные) чулки и очень высокий каблук, тонкая (чуть ли не «осиная»!) талия и обязательно высокая и полная (!) грудь. Этих томных блондинок быстренько окрестили «богинями секса» либо «ангелами секса»! Один такой «ангел секса» и стал ярчайшим олицетворением сексуальности ХХ века, сексуальности, доступной каждой! Прирожденная темная шатенка Норма Джин Мортенсон-Бейкер (1926–1962), известная нам как белокурая красавица Голливуда Мэрилин Монро, не обладала сногсшибательным бюстом (89–57—96): она значительно уступала в этой столь любимой многими мужчинам части женского тела другой голливудской приме тех лет блондинке Джейн Мэнсфилд (98 см) и тем более европейским кинодивам той поры, жгучим темноволосым итальянкам – Джине Лоллобриджиде с ее божественными 102 см и Софи Лорен с ее супергрудью в 104 см. (Между прочим, силикон в ту пору еще не был в моде и свое супероружие в охоте на мужчин – большие, натуральные бюсты – итальянки берегли как зеницу ока, страхуя их на громадные суммы!) Чтобы произвести впечатление, «бедная овечка Мэрилин» поначалу набивала чашечки бюстгальтера двумястами граммами ваты, доводя объем груди до «вполне земных» 96 см. По воспоминаниям одного из ее первых импресарио (по совместительству – любовника: иначе карьеры в Голливуде начинающей старлетке не сделать!), такой бюст выглядел весьма безобразно: что-то вроде до предела выдвинутой… верхней полки комода! Со временем ей сделали две подкладки из пеностирола телесного цвета с острыми выступающими сосками. Она очень любила провоцировать мужчин и потому носила эту искусственную грудь под облегающими джемперами, создавая впечатление, будто она не носит бюстгальтера. Но взяла она мужчин все же другим: во-первых, гениально точно подобранным обликом невероятно сексуально доступной для мужчин блондинки (вот он, феномен белокурых волос!) на новогоднем постере с ее обнаженным изображением, где фотограф умело концентрирует внимание зрителя не на заурядной груди Мэрилин, а на ее маленьких, как у ребенка, ступнях ног, божественных бедрах, чьи движения обещали мужчинам неземные наслаждения, чарующей ангельской улыбке чуть приоткрытого пунцового, влажного от желания рта, крошечной эротичной родинке на верхней губе, глазах «с поволокой» (этот эффект достигался благодаря искусственным ресницам, наклеенным во внешних уголках глаз), роскошной копне белокурых волос и, во-вторых, фантастически доходчивым рекламным слоганом (текстом). «Милый, если у тебя есть проблемы, – призывно улыбались чувственные губы несравненной белокурой «секс-бомбы», – возьми меня! Я – «ангел секса»! У тебя не будет никаких проблем!» Вожделенный «ангел секса» Мэрилин Монро сулил каждому мужчине очень много, если не самое главное… успех в сексе! На земле не так уж много мужчин, у которых не бывает никаких проблем, поэтому это было безотказное «оружие»… женщин при «охоте» на «дичь»! Столь обожаемые сильным полом «ангелы секса» были, есть и будут во все времена: так устроен мир. Таким «ангелом секса», очевидно, была и героиня последней фазы «Ганнибаловой войны» – Софонисба…
Оказавшись меж пленительно-сладостных чресел самой знаменитой чаровницы той поры, Сифакс потерял голову и перестал заигрывать с Римом. Результатом этого неравного брака стал клятвенный договор о союзе с Карфагеном. Но Гасдрубалу, который «встал у руля карфагенской политики», показалось этого мало, и он, прекрасно зная переменчивый характер нумидийского царя, вынудил его отправить в Рим особую делегацию с предупреждением, что в случае если римляне высадятся на африканских берегах и посягнут на Карфаген, то Сифакс со своими масесилами выступит против них. На самом деле Сифаксу выгоднее всего было бы, чтобы Рим и Карфаген воевали как можно дальше от его родины, поскольку он явно не хотел, чтобы кто-то из них стал хозяином всей Северной Африки.