Великий Гваддл

Либер Виталий

– Я догадываюсь, что с тобой происходит. Только нужно ли тебе знать? Посмотри на это по-другому. Алисия выросла и продолжает становиться девушкой. А ты, следует заметить, парень. И нет ничего удивительного, что ты начал замечать ее красоту.

– Но, Отец. Девушек много разных и красивых. Почему именно с Алисией.

– Согласись, она какая-то особенная для тебя.

– Наверное… Да, думаю, что так. Но почему?

– Именно поэтому.

Он покрутил пальцем в воздухе. Не знаю, что он хотел этим сказать.

– Почему? – Еще раз спросил я.

– Я не знаю ответов на все вопросы. Это ты должен сам решить. Почему тебя так это все трогает. Просто будь внимателен к себе,

к этому всему, что происходит с тобой.

В общем, отец предложил мне решать все проблемы самому. Конечно, ведь нельзя же сыну сказать конкретно, что с ним происходит. Пусть все на своем опыте узнает. Да ладно. Я шучу, конечно. Видимо, мне предстоит решить этот вопрос самостоятельно.

Около десяти позвонил Коуэлл старший, мой дед. Он сказал, что мы можем заработать три тысячи сиклей. Все, что нам нужно делать – это охранять морковь. Я сначало подумал, что кто-то из нас спятил. Ну, кто будет платить три тысячи за морковь? Я бы точно не стал. Но дед настаивал на своем. Экипаж его соседа захватит нас с Алисией ближе к вечеру и увезет в свою загородную ферму, там мы должны эту самую морковь сберечь.

Весь день я мучился каким-то непонятным томлением. Пытался читать, даже немного получалось. Устроил себе небольшую прогулку по городу. Как-то лучше стало. Но все равно! Дурацкое чувство. Что же такое! В редкие моменты полной концентрации на посторонних вещах я могу унять свою тревогу. Это давалось с трудом, но давалось. Время так медленно тянулось, что начало томить само по себе.

Алисия пришла без предупреждения около пяти. Через некоторое время за нами заехала карета. Я попытался ее разговорить, но сегодня она была не в духе. Все смотрела в окно. Какая-то напряженность возникла. Это еще больше подстегнуло мой трепет. Может я чего плохого сделал? Или чего? Не понятно мне это. Спустя полтора часа тряски мы подъехали к небольшому домику с верандой. Домик был вытянут по длине огорода. Я бы даже назвал его складом. Такой он был вытянутый. Но веранда очень радовала. Насколько я мог судить, морковная гряда располагалась рядом с ней. И можно было охранять морковь на защищенной от ветра и дождя веранде.

– Та самая морковь. Такая большая… – Заметила Алисия полушепотом.

На гряде действительно была большая морковь. По моим подсчетам тридцать штук. Видимо, сто сиклей за каждую. Рядом находилась еще одна гряда. На ней были многочисленные ямы. В каждую свободно проходила голова. Наверное, поместилось бы и что-нибудь еще. Вот такая морковь…

– Кто же ее может унести? Она непомерно большая. Не схватишь и не убежишь.

Алисия помолчала. Прошла на веранду и села в кресло.

– Хозяина нет здесь. Нам придется делать все в одиночку.

– Как это его нет? – Видимо, вопрос был лишним. Ответа на него я не получил.

Что же такое с Алисией происходит. Какая-то она странная сегодня. Я встал около окна, так, чтобы она меня не видела. И тут меня вновь поразила та перемена, которая произошла с ней. Или со мной. Не знаю точно. Взглянул на нее и поразила меня ее красота. Как-то на редкость мило и выразительно смотрелась она в кресле на фоне гряды гигантской моркови. Вот так.

Начало смеркаться, вернее, уже смеркалось. Мы сидели и наблюдали за грядой. Никто и слова не проронил. Спать не хотелось. Просто… Какая-то отстраненность появилась. Морковь в безопасности. Больше ничего.

– Как ты думаешь, Генри. Зачем моей маме было убегать от меня?

– Убегать от тебя?

– Прятаться, какая разница.

– Мне кажется, что дело очень важное. Я не знаю, какое именно дело. Но очень важное. Может быть, она так тебя спасти хотела. Если злодей Фокс искал ее, значит

она им была нужна. Зная, что она мертва, они не могли использовать тебя в качестве заложницы, к примеру.

– И, все же, она меня бросила…

Я поглядел на Алисию, подошел ближе и взял за плечо. Мне невыносимо было видеть Алисию отчаявшейся. Да и непривычно. С самой первой встречи она поражала меня своим характером и верностью идеалам. И пусть эти идеалы были не самыми лучшими. Меня все равно это очень… очень все это. Брало. Именно брало. Прямо за глубины души. Ага.

– Послушай меня. Прости, что посеял сомнения. Я знаю, что бесполезно сейчас что-либо говорить. Я уже сделал свое подлое дело. Ты меня можешь даже ударить за такое, может тебе легче станет. Давно нам не приходилось никого лупить. Только не кисни тут.

– Генри… – Сказала Алисия обреченно. Взгляд ее был каким-то туманным.

Я до боли сжал ее плечо. Еще теплилась надежда, что мне удасться привести ее в чувства. Она по инерции ударила меня в живот. Было больно.

– Придурок! Какой же ты придурок!

Было видно, что она вернулась. Правда, понять я не могу. Чего она так разъярилась. Несомненно, это все лучше, чем страдать и причитать.

– Посмотри на морковь! – Крикнула она.

Я обернулся. Вершки в правой стороне гряды еще тряслись. До меня не сразу дошло. Это все из-за сгустившихся сумерков. Однако добрый десяток дыр в земле с правой стороны гряды говорил сам за себя.

– Десять! Из под самого носа! – Проворчал я раздосадовано.

– Так. Быстро сел и смотри в оба!

Не стоило и спрашивать, вернулась ли Алисия. Заметно, что она здесь. Такое бывает, когда человек что-то переживает. Глаза у него становятся какие-то непонятные. А тут кристальная ясность появилась. Может быть, она и ничего не сказала. Но все и так стало ясно.

Следить за Алисией я не мог. Все мое внимание поглощала морковная гряда. Если бы меня отвлекали разговором, то все было бы нормально. К сожалению, этим было некому заняться. И вскоре я уснул.

Глава 10. Искупление

Привет, Папочка. Пишет тебе твоя дочь, Алисия. Спасибо тебе, что ты у меня есть. Филиппу передай, Братцу, что я рада и ему. Хотя, подзатыльник ему просто обязателен. Спасибо Вам. Ах, чего это я с благодарностей то… Просто, думаю, что так нужно. День какой-то утомительно нудный. У меня целый день тянется приступ уныния. Генри пытался его как-то сгладить своими речеизлияниями. И, кажется, у него даже немножко получилось. И чего он уснул? Чем Генри по ночам занимается? Не понимаю, как можно уснуть на чужой веранде. Да ладно там. Он же везде засыпает. Будь то диван или стул. Нет, я не обижаюсь. Просто, как-то это странно удивительно. Да, все вместе.

Как я уже упоминала, мой день прошел под знаменем уныния. И чего я так ною в душе. Вроде ничего и не предвещало. Сейчас уже полегче. Но так обидно. Так обидно. Все на маму дуюсь, представляешь. Не могу понять, чего я дуюсь. Вроде и справиться пытаюсь, но не получается. Пытаюсь думать о другом, а потом вновь себя на этих дурных мыслях ловлю. Думала о чем-нибудь отвлеченном. А тут раз! Уже кости мамочке перемываю, все злюсь и дуюсь, что она меня бросила. Кстати, я сейчас рассуждаю так спокойно, потому что чувствую себя лучше. А так, если бы чувствовала себя унывицей, то такого здравомыслия ожидать бы не следовало. Так вот, все думаю, что мама меня бросила. Ведь это неправда. А в груди какая-то сволочь толкает на эти мысли! Представляешь! Как с этим бороться?! Неужели я огненного жука проглотила… Не думаю. Видимо… Даже и не знаю. Хоть бы не повторялось больше такое. Я же совсем становлюсь другая.