Великий князь Николай Николаевич
Шрифт:
Назначеніе на должность начальника Генеральнаго Штаба, генерала Палицына, многолтняго сотрудника Великаго Князя Николая Николаевича, ясно указывало, что въ гору идетъ вліяніе послдняго. И, дйствительно. — Почти одновременно съ новымъ назначеніемъ генерала Палицына былъ учрежденъ Совтъ Государственной Обороны, во глав котораго оказался Великій Князь Николай Николаевичъ. Вмст съ тмъ, спшно вызванный изъ деревни въ Петербургъ онъ замнилъ одновременно и Великаго Князя Владиміра Александровича, дядю Императора Николая ІІ-го, на посту Главнокомандующаго войсками Гвардіи и Петербургскаго военнаго окру-та. — Этотъ послдній постъ, въ виду положенія, создавшагося въ
Россіи, въ частности въ Петербург, получилъ къ тому времени исключительную важность, такъ какъ въ руки
Общеизвстно, что графъ Витте, недавно вернувшійся изъ С. Америки, посл заключенія мира съ Японіей, усиленно совтовалъ въ интересахъ общаго успокоенія даровать стран конституціонныя начала, во измненіе никого не удовлетворившаго закона о «Булы-гинской» Дум, которымъ предусматривалось «непремнное со-хратж^іе основныхъ законовъ Имперіи». Названное лицо; такимъ образомъ, являлось вдохновителемъ идей, положенныхъ въ основу манифеста 17-го октября и новыхъ основныхъ законовъ, пріуроченныхъ къ нему. И хотя, установленныя новыя положенія заключали въ себ много неопредленностей, недомолвокъ іі даже противорчій, тмъ не мене, едва ли однако серьезно можно оспаривать то положеніе, что съ утвержденіемъ ихъ, — Россія должна была считаться Государствомъ, вступившимъ на конституціонный путь.
«Никакой законъ, говорилось въ одной изъ статей новыхъ основныхъ законовъ, не можетъ воспріять силы безъ одобренія Думы».
Правда, графъ Витте намчалъ также возможность другого пути, заключавшагося въ предоставленіи особо довренному лицу диктаторскихъ полномочіи, для подавленія всякихъ попытокъ къ установленію боле свободнаго образа жизни. Но въ прочность этого пути, какъ я уже говорилъ, самъ Витте ие врилъ.
«Казни и потоки крови, выражался онъ въ одной изъ своихъ записокъ, только ускорятъ взрывъ. За ними наступитъ дикій разгулъ, неизмнный спутникъ человческихъ страстей».
Конституціонныя идеи, проводившіяся С. Ю. Витте, вначал не встртили особаго сочувствія при Двор. Он шли въ разрзъ также интересамъ правящихъ круговъ, хранившихъ убжденіе въ томъ, что только самодержавіе есть наилучшій способъ управленія Россіей. Поэтому, довольно многочисленныя запискн графа Витте, касавшіяся даннаго вопрооа, подвергались неоднократной критик въ разнаго рода высшихъ засданіяхъ и совщаніяхъ, въ составъ которыхъ даже не всегда привлекался самъ авторъ названныхъ записокъ. — Наиболе горячимъ противникомъ идей графа Витте явился И. Л. Горемыкинъ, бывшій министръ внутреннихъ длъ — старый государственный дятель, являвшійся, какъ мы увидимъ дальніе, и въ будущемъ врнымъ стражемъ всхъ охранительныхъ тенденній. И если, тмъ не мене, въ 1905 году побдило ли-беоальяое теченіе, то этой побд, несомннно, способствовала та позиція, которую занялъ въ данномъ вопрос Великій Князь Никола Николаевичъ. Призванный въ это время на постъ Главнокомандующаго войсками столичнаго округа, онъ, повидимому, и предназначался на ролъ того диктатора, который, въ случа отказа отъ дарованія стран конституціи, долженъ былъ подавить въ народ «до корня» всякое стремленіе къ установленію боле современныхъ началъ жизни.
Великій Князь Николай Николаевичъ, однако, на себя этой роли не принялъ. Онъ твердо заявилъ, что лично находитъ уступки необходимыми, и, вмст съ тмъ, предупредилъ, что военная диктатура вообще неосуществима, вслдствіе недостаточности войскъ и полнаго разстройства ихъ, явившагося въ результат только что законченной войны съ Японіей.
Говорятъ, что п другое, приближенное къ Государю лицо, Д. Треповъ, рекомендовавшій вначал политику: «Патроновъ не жалть», — посовтовалъ Царю «уступки».
Эти уступки выразились въ изданномъ манифест 17-го октября, каковымъ актомъ имлось въ виду придать дарованнымъ свободамъ характеръ лично исходившихъ отъ Государя Императора.
Разсказываютъ, что у Великаго Князя, въ дни предшествовавшіе 17-му октября, было свиданіе, имвшее ршающее значеніе, съ однимъ изъ видныхъ представителей рабочаго движенія, нкіинъ Ушаковымъ. — Ушаковъ былъ самъ рабочимъ экспедиціи заготовленія
— Русскій народъ за сотни лтъ привыкъ къ монархическому принципу, говорилъ онъ, и едва ли желаетъ въ этомъ смысл измненія, но онъ не удовлетворенъ существующими способами управленія Россіей и стоитъ за то, чтобы ему была дапа возможность принимать участіе въ выработк законовъ и вообще въ ршеніи государственныхъ длъ.
Объ этомъ Ушаков упоминаетъ въ своихъ воспоминаніяхъ С. ІО. Витте, который также свидтельствуетъ о факт свиданія названнаго рабочаго съ Великимъ Княземъ.
Будучи вызванъ въ Петербургъ Императоромъ, Великій Князь только что пріхалъ въ столицу. Зная, что ему предстоитъ съ Царемъ вести бесду о происходящихъ событіяхъ и желая поближе познакомиться съ ихъ сущностью, онъ выразилъ согласіе на свиданіе съ л шановымъ, пріобрвшимъ довольпо громкую извстность своею освдомленностью и положеніемъ въ рабочихъ кругахъ. Приглашенный въ домъ Великаго Князя, на Михайловской площади, Ушаковъ сталъ развивать передъ Великимъ Княземъ свои взгляды и убждать его повліять на Царя пойти на уступки.
Въ начал Великій Князь выразилъ полное несогласіе со взглядами своего собесдника.
— Я старый солдатъ и врный слуга своего Государя; только самодержавный образъ правленія, по моему мннію, можетъ Россіи гарантировать пользу. — При этомъ Великій Князь, по разсказу Ушакова, проявлялъ крайнее возбужденіе и даже съ сердцемъ откинулъ стулъ, мшавшій его обычной нервной жестикуляціи. Но съ развитіемъ бесды и доводовъ въ пользу уступокъ, онъ сталъ успокаиваться. Ушаковъ говорилъ, что вода въ рк не стоитъ на мст, а течетъ впередъ, что противъ ея напора ничто не устоитъ, что расчеты на солдатскій штыкъ не надежное средство, ибо солдатъ — тотъ же крестьянинъ или рабочій, а офицеры, будучи преданы монарху, все же видятъ недостатки существующаго управленія, и еще въ начал 19-го столтія наиболе передовые изъ нихъ стали проявлять склонность къ конституціи. Великій Князь, какъ лицо, близко стоящее къ Верховному Глав Государства и пользующееся его довріемъ, обязанъ при такихъ условіяхъ открыть Царю глаза, чмъ можетъ быть спасенъ самый монархическій принципъ, къ которому русскій народъ привыкъ въ теченіе многихъ вковъ.
Посл нкотораго молчанія, Великій Князь, по существующему разсказу, въ глубокомъ раздумьи произнесъ:
— Все это гладко на словахъ, но какъ провести эти идеи въ жизнь!... Хорошо, добавилъ онъ, наконецъ, ршительно, я попытаюсь сдлать, что могу. Я всегда счастливъ служить Государю и Отечеству...
Я пе могу, конечно, ни отрицать, ни утверждать достоврность той бесды. Но я могу съ полнымъ убжденіемъ отмтить, что, если этой бесды п не было, то она «могла быть», до такой степени она соотвтствуетъ внутреннему облику Великаго Князя. Тутъ все есть*, и его доступность, и безконечная преданность монархическому принципу, какъ таковому, и его горячность въ начал разговора, и его
отзывчивость къ убжденно сказанному разумному и логическому слову и, наконецъ, его безпредльная любовь къ отечеству, которая превалировала надъ всми остальными чувствами, какъ-бы эти послднія въ немъ ни были заложены.
Фактъ несомнненъ,что подъ вліяніемъ вншнихъ и внутреннихъ событій 1905 года, въ Великомъ Княз Никола Николаевич совершился весьма значительный внутренній политическій сдвигъ: изъ сторонника крайняго, мистически-релпгіознаго самодержавнаго монархизма или даже «царизма», онъ сталъ на путь «конституціонализма». Этотъ сдвигъ стоилъ ему, конечно, большой внутренней борьбы; его религіозно настроенная натура, быть можетъ, и впослдствіи вела его въ этомъ вопрос зигзагами, но несомннно, что, въ общемъ, онъ намтилъ для Россіи дальнйшій политическій путь, указывавшійся ей народнымъ желаніемъ, — Это-то обстоятельство, несомннно, и дало ему впослвдствіп популярность въ народ.