Великий комбинатор и потомки. Новые приключения. Книги 1, 2
Шрифт:
– Граждане, на перроне будьте внимательны и осторожны, – загнусавил громкоговоритель. – На второй путь Северного вокзала прибывает скорый поезд Москва – Черноморск, нумерация вагонов с хвоста поезда, время стоянки семь минут.
– Разрешите, разрешите! – расталкивая очередь длинными руками, ринулся к кассе Воробьянинов. – Нам в Черноморск, – за десять минут до отправления без очереди!
– Да пропустите старика, действительно, опоздать может! – вступилась за болезненного дедушку кассирша.
Ипполит Матвеевич склонился к окошку и жалобно произнес:
– Два общих до Черноморска!
– Только плацкарт! – сообщила кассирша. – В скором поезде общих мест не бывает…
– Давайте! – вздохнул Воробьянинов, уплатил деньги, схватил билеты, и беглецы бросились к своему вагону.
В суматохе они не заметили, что за ними неотступно следует средних лет человек в клетчатом пиджаке и помятой кепке. Но если бы гигант мысли был повнимательней и поосторожней, то в таинственном незнакомце он бы узнал активного члена зловещего Союза Меча и Орала, будущего уездного брандмейстера, слесаря-интеллигента Виктора Михайловича Полесова. Виктор Михайлович, ожидавший утра, чтобы уехать рейсовым автобусом со станции в Старгород, сразу-же узнал бывшего предводителя дворянства. Он, конечно, знал об исчезновении Воробьянинова из желтого дома, – эта весть быстро облетела маленький уездный городок и вызвала немало толков, но только он один, Полесов, как он считал, предвидел истинные последствия этого побега.
– Неспроста появился в Старгороде этот боевой офицер, адъютант Воробьянинова, – сообщал он по секрету всем знакомым. – Не долго осталось ждать! Скоро Советам конец! Воробьянинова в Диктаторы! – волновался Виктор Михайлович. – А сейчас Ипполит Матвеевич скрылся! Скоро начнется! – кричал Полесов и бежал дальше.
Встретив будущего диктатора на вокзале, Полесов не решился подойти к такой важной персоне и стал тайком наблюдать за ним. Он сопроводил Воробьянинова до вагона и подождал пока поезд тронется.
– Дела! – восклицал Виктор Михайлович. – Неспроста все это! А этот незнакомец с чемоданом – явно иностранец, – разыгрывалась буйная фантазия слесаря-интеллигента. – А в Черноморск они отправились за подкреплением и оружием.
А между тем, путешественники-беглецы неплохо устроились в полупустом вагоне. Они заняли нижние полки; постельные принадлежности из экономии не брали. Воробьянинов подложил под голову вышитую голубками подушечку своей возлюбленной и, крепко прижимая к сердцу шкатулку с сокровищами, заснул под стук колес тревожным сном. Отец Федор не спал, он лежал на жесткой полке и, положив кулачок под лохматую голову, размышлял:
– Если-бы не его проницательность, то Воробьянинову никогда-бы не догадаться, что сокровища спрятаны в машине, а теперь этот глупый старик присвоил сокровища и неизвестно, что у него на уме.
Востриков посмотрел на предводителя, – тот спал на спине, крепко прижимая руки к груди, где под плащем находилась заветная шкатулка.
– Нет, сейчас не возьмеш, – определил отец Федор. – Ничего, – откроем шкатулку, тогда посмотрим, чья возьмет!?
Предводитель проснулся рано. Поезд шел по высокой насыпи; за вагонным окном мелькала бескрайняя южная степь, иногда, кружась а прощальном танце, пролетали мимо маленькие березовые рощицы, блюдечки озер и тонкие ленточки рек с игрушечными мостиками.
– В Черноморском торговом порту много иностранных судов, – рассуждал Ипполит Матвеевич. – Но как попасть на борт корабля? Без паспорта и визы таможню не пройти. Остается только подкуп иностранного моряка, или тайное проникновение, – предводитель посмотрел на спящего Вострикова. – А что делать с этим болваном? Как от него избавиться? Толку от святого отца никакого, только подозрение вызывает своим диким видом, – Ипполит Матвеевич зло сплюнул.
Он уже забыл, что своей свободой и добытыми сокровищами он обязан именно отцу Федору. Воробьянинов осторожно вытащил заветную шкатулку из-под плаща, любовно погладил черную лакированную крышку.
– Здесь все! – его охватили мечты. – И свобода, и беззаботная старость, и любовь белокурых красавиц, и особняк на теплом океанском берегу, – предводитель закрыл глаза и страстно застонал от нетерпения. – Почему поезд едет так медленно? Скорей, скорей! Теперь он возьмет реванш за все: и за унизительное поклонение Бендеру, и за то, что технический директор незаконно завладел бриллиантами, и за ужасные годы в сумасшедшем доме.
Предводитель дворянства был твердо уверен, что именно в этой шкатулке и хранится большая часть тещиных бриллиантов. Он внимательно осматривал заветную шкатулку – явно заграничная; никакой щели или зацепки, чтобы открыть; везде черная лакированная ровная поверхность, и только сверху, на крышке, знак, в виде свернувшейся кольцом змеи с поднятой головой и выпущенным жалом. Выпученные глаза змеи зловеще смотрели на предводителя каманчей, острое жало тянулось к его носу, казалось, змея готовится к смертельному прыжку. Ипполиту Матвеевичу стало жутко, он выпустил шкатулку из рук и закрыл глаза руками.
– Нервы шалят, – пришел в себя предводитель. – Глупость какая-то! – он поднял шкатулку и спрятал под плащем.
Поезд, между тем, уже въехал в предместье Черноморска и бодро скакал по стрелкам мимо складов, железнодорожных мастерских и кирпичных заборов. Отец Федор, разбуженный стуком колес и гудками маневровочных паравозов, проснулся и тоже прилип к окну.
– С добрым утром, батюшка! – поприветствовал спутника Воробьянинов.
– С наилучшими пожеланиями, Ипполит Мавеевич! Как спалось, как здоровьице драгоценное? – поклонился Востриков.
Путники по очереди умылись в туалете, перекусили продуктами из чемодана, и стали готовиться к выходу.
Поезд, поблуждав с пол-часа по задымленной и заваленной стройматериалами и металлоломом промышленной зоне, въехал, наконец, в зеленый, благоухающий утренней свежестью курортный Черноморск, и, увидев белоснежный вокзал, радостно затрубил, попыхтел еще чуток для солидности и остановился. Здесь рельсы упирались в здание вокзала – дальше пути не было, дальше было море, за которое так рвался бывший предводитель дворянства. Итак, поезд остановился и пассажиры, толкая друг-друга чемоданами и весело приветствуя встречаюших, стали высаживаться на перрон. Навстречу шумной толпе новоприбывших уже спешили дюжие бородатые носильщики в кожаных фартуках с бляхами на груди. Они подхватывали тяжелые чемоданы и сундуки, грузили их горой на тележки и, весело покрикивая: «Берегись!», тащили груз на привокзальную площадь. Пассажиры, жалобно блея и переживая за свои вещи, вприпрыжку бежали за носильниками, на привокзальной площади носильщики передавали пассажиров во власть извозчиков и таксистов.
– Кому такси? Недорого такси! – к Воробьянинову подошел пожилой длинноусый человек в кожаной тужурке и водительской фуражке с шашечками. – Вам не нужен такси, уважаемый? Садитесь, прокачу!
– Нам нужно в гостиницу, товарищ водитель, – нерешительно прошепелявил Ипполит Матвеевич. – Только, чтобы поближе к морскому вокзалу.
– Два рубля, уважаемый, – длинноусый шофер подхватил чемодан.
Усадив пассажиров на заднее сидение и уложив чемодан в багажник новенького черного "Форда" с таксистскими шашечками на борту, пожилой шофер уселся за руль и, со словами: «Ну, сын Антилопы, вперед, труба зовет!», дал звуковой матчиш, рванул с места и помчался по улицам просыпающегося города.