Великий комбинатор и потомки. Новые приключения. Книги 1, 2
Шрифт:
– Ты что делаешь, рогоносец! – лейтенант схватил бутылку с коньяком и ударил майора по голове; бутылка разлетелась в дребезги.
Офицеры бросились друг на друга и, сцепившись, покатились по полу; присутствовавшие в комнате, командир роты капитан Туловчиков, по прозвищу Тулуп, и заместитель командира полка по хозяйственной части старший лейтенант Борис Кравцов бросились их разнимать. Им удалось растащить Зайцева и Коркина по разным углам и немного успокоить. Преферанс был сорван; Коркин, с запекшейся на голове кровью, матерясь и порываясь ударить врача кулаком, забыв фуражку, убежал. Валера Зайцев, уже сильно пьяный, ругал всех и вся на чем свет стоит, и хлестал без закуски коньяк.
– Ну, зачем ты, Айболит, сказал Костику? – Боря Кравцов разводил руками. – Оно тебе надо было?
– Противно, Боря! Понимаешь, противно! – кричал пьяный врач. – Так и твою жену затрахают! Ты что, тоже терпеть будешь?
Капитан Туловчиков поддержал Зайцева:
– Так каждая тварь генеральская наших жен будет пользовать, а мы молчать будем! Валерка прав! – Тулуп, схватив врача за уши, крепко поцеловал в лоб.
Кравцов непонимающе смотрел на офицеров; ему, собственно, было все равно, что там могут сделать с его женой. Тридцатишестилетний старший лейтенант Боря Кравцов выбился в офицеры из сверхсрочников, и ничем в жизни не интересовался, кроме охоты и пьянства. Женился Боря на своей Валентине для порядку, ибо не женатый тридцатилетний офицер, как он считал, вызывает подозрение у начальства. Делами жены Крвцов не интересовался, воспринимал ее как удобный и необходимый элемент жизни. Валентина была "сильской дивчиной" из белорусского Полесья; вышла замуж за Кравцова через неделю после их знакомства, а через неделю после свадьбы Боря увез ее на Плацдарм. Жизнь на Плацдарме, после деревни и тяжкой работы на свинарнике в "родном колхозе", Валентине казалась раем. Кравцов пристроил жену на не обременительную и доходную работу: кладовщицей продовольственного склада. Жена стирала, убирала в квартире, варила любимый Кравцовым украинский борщ и, главное, в мужнины дела не вмешивалась, и не мешала его основному занятию – охоте. У старшего лейтенанта Кравцова был великолепный арсенал охотничьего оружия: здесь были и немецкие штучные одно, двух и трехствольные ружья, скорострельные многозарядные карабины, сибирские многоствольные оленебои, мелкокалиберные вертикальные двустволки "Белка" с оптическим прицелом и много другого оружия. Но самой большой гордостью старшего лейтенанта был двенадцатиствольный огнемет, изготовленный по его личным чертежам на Тульском оружейном заводе. Предназначалось это чудо охотничьей мысли для стрельбы с движущегося автомобиля-вездехода и крепилось на специальном, вращающемся на триста шестьдесят градусов, кронштейне, закрепленном в крыше автомобиля-вездехода. В неизмеримых, опоясанных колючей проволокой степях, окружающих Плацдарм, водились несметные стада сайгаков. Охота на этих среднеазиатских коз, – сайгак был чем-то средним между оленем и дикой козой, – и было самым излюбленным занятием старшего лейтенанта Кравцова, для чего он и приспособил свой служебный Уазик, снабдив его необычным вооружением. Кроме того, на юге Плацдарма располагался каскад больших степных озер с болотистыми, поросшими густым тросником, берегами, где жили стада диких кабанов. На свои охотничьи вылазки Кравцов всегда приглашал сослуживцев и собутыльников. Его постоянными спутниками были полковой врач лейтенант Зайцев, командир роты Туловчиков, которые ничего в охотничьих делах не понимали и на охоте ничем другим, кроме пьянства не занимались. Приглашались от случая к случаю и другие офицеры, которые также принимали активное участие в вооруженных буйствах Бори Кравцова. Надо отдать должное Кравцову, – охотником он был отменным и никогда без богатой добычи с охоты не возвращался. При старшем лейтенанте всегда находилось два-три солдата-узбека, которые чистили рыбу, варили уху, разделывали дичь, жарили шашлыки, готовили шурпу и плов.
Как-то всей компанией выехали на озера на кабана. Вечером много пили, а утром Кравцов завалил большого кабана и, как водится, «по первой крови» пьянство продолжилось. Принимал охотников местный егерь Женя – так он представлялся, переиначивая свое настоящее труднопроизносимое туземное имя. Он всегда гостеприимно встречал Кравцова, которого очень уважал – старший лейтенант никогда не приезжал пустым: всегда привозил и сахар, и соль, и макароны, и, главное, – водку! На этот раз Женя выставил охотникам большой казан тройной ухи, приготовил мясо по-казахски и бараньи шашлыки. Кроме этого, Женя приготовил сюрприз: на тонких деревянных палочках запек на костре нежное белое мясо, которое так и таяло во рту. Пили пятидесятиградусную водку "Особую", запивая кипящей ухой. Кто пробовал такое, – никогда не забудет; ощущение неповторимое! Врач полка Зайцев, как всегда, много пил, много ел, травил анекдоты и, он особенно это любил, заливал о своих многочисленных любовных победах. Все знали, что Айболит по большей части врет, но врал врач смешно и интересно, так что вся компания с большим удовольствием слушала его байки. Что касается лейтенанта медицинской службы Валерия Зайцева, то надо отметить, что он был не кадровым офицером, а двухгодичником, – это был особый вид офицеров, которых прямо со студенческой скамьи призвали на действительную военную службу, но, по сути своїй, эти лейтенанты оставались такими-же бесшабашными студентами, как и на гражданке.
Зайцев был врачем в третьем поколении; до призыва в армию он окончил ординатуру и был знающим хирургом, но на военной службе слыл ловеласом, пьяницей и картежником. Была у полкового врача одна странная особенность: он был брезглив; никогда не здоровался за руку, всегда носил в стерильном футляре столовые принадлежности, в интимных отношениях с дамами всегда пользовался презервативами; сто раз на день мыл руки и постоянно протирал все вокруг дезинфицирующими растворами. Это у него было наследным от матери – профессора медицины.
Егерь Женя подливал в стаканы водку и подкладывал в солдатские миски жирный плов с бараниной, – плов был отменным. Под очередной тост, "За первую кров!", Женя поднес гостям необыкновенный шашлык из нежного белого мяса; выпили и закусили – шашлык был вкуснейшим. Зайцев обгладывал третий шампур и особенно хвалил чудную закуску.
– Кто угадает, из какого мяса сделан шашлык, – егерь поднял вверх белый шампур, – тот получит боченок моего кумыса.
Женя делал отменный кумыс и приз действительно был заманчивым. Долго гадали и думали, но так никто верного ответа не дал. Стали просить хозяина открыть тайну.
–Ладно! – Женя пододвинул в круг накрытую тряпкой миску и что-то из нее вытащил. – Вот!
Изумленные охотники увидели, что егерь держит в руке шкурку большой болотной лягушки.
– Вот! – Французский диетический деликатес, – похвалился гостям Женя.
Охотники весело зашумели:
– Давай, наливай под деликатес, под лягушку, по стакану!
– Выпили по стакану пятидесятиградусной и навалились на лягушатинку. Никто в пьяной трепотне не обратил внимания на доктора, который неожиданно замолчал и начал зеленеть. Вдруг в груди у него что-то заклокотало, изо рта пошла пена, он свалился на бок и стал кататься по земле. Его рвало, он задыхался и глаза его страшно вылезли из орбит. Подбежавшие охотники навалились на врача, прижали его к земле и попытались успокоить. Но все было напрасно: врача выворачивало на изнанку и била сильная дрожь.
– Держите его! – Женя налил полный стакан водки и влил в глотку доктора.
Зайцев немного подергался, затем широко зевнул, свернулся на земле калачиком и заснул мертвецким сном. Вот такая история приключилась с брезгливым врачом Зайцевым на охоте, после которой он стал еще брезгливее, и с Кравцовым на охоту ездить перестал, что не мешало ему пьянствовать со старшим лейтенантом в других местах.
На следующий день после драки с Зайцевым, майора Коркина вызвали в штаб бригады и отправили в срочную командировку в Москву. В строевой части майор оформил командировочные и проездные документы, зашел к жене на работу попрощаться, и на служебной машине выехал к московскому скорому на узловую станцию, находившуюся в пятидесяти километрах от Плацдарма. Прибыли на станцию как-раз к поезду, который делал остановку всего на две минуты; Коркин попрощался с водителем и погрузился в свой вагон. Далее действия майора были более чем странными: минут через сорок поезд остановился на следующей станции; начальник штаба, захватив чемодан, высадился на пустынную платформу. Было около восьми часов вечера; офицер не спеша отправился в станционный буфет; поезд дал гудок и исчез в темноте. В буфете бывший пассажир заказал бутылку минеральной воды и углубился в чтение журнала "Огонек". Часа через два Коркин вышел на перрон и направился к стоянке Такси; через несколько минут от станции отъехал автомобиль с черными шашечками на борту, который через три часа подъехалл к контрольно-пропускному пункту Плацдарма. Майор рассчитался с таксистом и, предъявив дежурному прапорщику пропуск, вошел на секретную территорию. По улицам спящего города, не спеша, начальник штаба прошел к своему дому и, поднявшись на второй этаж, вошел в квартиру; жены дома не было, шестилетняя дочь спала в своей комнате. Коркин осторожно поцеловал дочку в лобик, поправил на ней одеяльце, закрыл квартиру и вышел из дома; на улице майор осмотрелся и, тяжело вздохнув, направился к генеральской даче.
Согласно караульного устава, начальник штаба в любое время имеет право проверять посты. У проходной генеральской дачи стоял на посту молодой солдатик; завидев перед собой начальника штаба, часовой остолбенел от испуга. Майор козырнул солдату и прошел на территорию дачи; возле входа в здание он остановился, вынул из кармана ключи, открыл входную дверь и вошел во внутрь. Миновав длинный коридор и прихожую, Коркин подошел к открытой двери гостиной. Из гостиной слышались тихая музыка и ритмичные стоны. Майор подошел поближе к открытой двери – в комнате стоял полумрак; всмотревшись, он увидел Полину – она была обнаженной и лежала под голым генералом Корихм. Любовники так были заняты своим делом, что ничего не замечали и продолжали стонать в экстазе.
Начальник штаба караульного полка гвардии майор Коркин снял пистолет с предохранителя, тщательно прицелился в голову генерал-лейтенанта Кориха и выстрелил. Голова генерала неестественно мотнулась в сторону и каша из мозгов, костей и крови ляпнула на стенку. Кровь хлынула изо рта Кориха, он всей своей огромной тушей рухнул на Полину. Все это продолжалось доли секунды, женщина от неожиданности онемела; ее обезумевшие глаза неподвижно и непонимающе смотрели на Коркина. Потом она издала звериный крик и на четвереньках начала выползать из-под кровавой туши своего недавнего кавалера. Вырвавшись из страшных объятий, Полина, вся в крови, рванулась в угол и впилась всем телом в стенку; лицо ее было безумным.
Коркин подошел к столу, снял телефонную трубку и спокойным голосом сказал:
– Алло, комендатура? Говорит майор Коркин.
В трубке майор услышал знакомый голос – это был дежурный по гарнизону, приятель и сосед Коркина по лестничной площадке, капитан Соколовский.
– Что-то плохо слышно! – кричал в трубку дежурный по гарнизону. – Кто звонит?
– Говорит майор Коркин. Товарищ капитан, срочно приезжайте на Генеральскую дачу, – ответил майор. – Я только что застрелил генерал-лейтенанта Кориха.