Великий Новгород в иностранных сочинениях. XV — начало XX века
Шрифт:
Мы приехали в Новгород поздно вечером июньским воскресеньем и были страшно рады возможности посетить Софийский собор впервые в то время, когда город был тих и спокоен. Тонкий слой пыли скрывал левый берег реки, а на правом берегу четко выделялась прямая линия красных кремлевских стен, возвышавшихся над рекой. Наступило время этих изумительных северных белых ночей. Большая оранжевая луна освещала золотой купол собора и играла на реке зелеными искрами. Природа и архитектура удивительно гармонировали с нежным опалом неба позади собора. Этот ландшафт звал к кисти художника, но одновременно казалось почти невозможным его передать. Достаточно трудный, чтобы перенести на полотно, сумеречный свет северного неба, белые меловые линии собора, красная стена кремля с единственным золотым шлемом купола над шестью серыми. Но еще сложнее передать мягкий свет, меняющийся
Великолепное описание Софийского собора дано в книге Сирила Бунта «Русское искусство: от скифов до советского времени». Исторически и художественно она наиболее доступна. Но книга была издана в 1946 году. Автор писал, что «с тех пор как была написана эта глава, собор частично разрушен при эвакуации немецких войск. Наиболее правильным мне кажется оставить описание таким, как если бы древняя церковь выдержала испытание войной. В любом случае это очень важное связующее звено в русской истории, и собор должен быть в конце концов восстановлен и будет восстановлен таким, как был когда-то». Так и случилось, но часть объектов утеряна или украдена, другие же вновь обретены. Интересные детали были открыты под крупной фреской императора Константина и Елены.
Церковь Пантократора в Стамбуле показалась мне скромной сестрой Софийского собора. Все византийские церкви в Стамбуле приземисты, особенно церковь Паммакаристо-са и церковь монастыря Хора. Церковь Пантократора, как и София в Новгороде, имеет более высокие стены и апсиды. Незабываем тот момент в Новгороде, когда мы увидели эту византийскую церковь, строгую и простую по дизайну, без пристроек, гордо возвышающуюся под защитой стен за тысячу миль от своего прототипа. Она вызвала в памяти Стамбул, где мой муж и я провели несколько счастливых месяцев, когда он был послом в Турции. Князь Владимир пригласил греческих архитекторов, которые проехали эту тысячу миль, чтобы его построить ровно тысячу лет назад, год в год. Они синтезировали русские элементы архитектуры и попытались воплотить в камне черты, свойственные деревянным постройкам. На верху золотого купола стоит крест с сидящим на нем голубем Святого Духа.
Немцы, шведы, литовцы, поляки и снова немцы — все пытались захватить Новгород — город еще не так давно горел и подвергался бомбежкам. Хотя собор и лишен двух своих престолов — царского и митрополичьего, — а также известного халдейского амвона, алтаря, иконостаса и всех икон, кажется, что существует мистическая защита Богоматери, которая «плачет, когда Новгород страдает». Все четыре колоссальные бронзовые двери вернулись на свое место. Хотя говорят, что маленькие ворота, которые закрывают придел Рождества, предположительно попали в Новгород из Сигтуны в 1188 году, когда новгородцы совершили набег на старую столицу Швеции, все же сами двери — не шведские, а сделаны византийским мастером. Большие двери Святой Софии в Стамбуле, конечно, послужили моделью более маленьким, таким, как эти. Поперечные брусья проще по рельефу, но в новгородских вратах их шесть на каждой створке, и в отличие от оригинальных верхняя часть их напоминает свод. По местной традиции считают, что врата — не военная добыча, а подарок матери Ярослава, по происхождению шведки.
Великолепная фреска XVII века, покрывающая нишу западной стены собора, разделена на три панели. Она находится над другими вратами и больше поражает, нежели впечатляет своей живописью. Она многократно переписывалась. Яркое буйство красок на белой стене не отвлекает надолго взгляда от величайшего произведения искусства — Магдебургских, или Корсунских, врат. Удивительно, что в стране, где почти нет скульптуры, были созданы эти бронзовые изумительного мастерства резные фигуры, типичные для великих немецких мастеров. Прекрасно сохранившиеся врата XII века сделаны из твердого дуба и покрыты бронзовыми пластинами с изображенными на них попеременно живыми мифологическими или библейскими сюжетами и поясными изображениями святых и епископов. Странно видеть рядом латинские и славянские надписи. В нижнем ряду пластин новгородский мастер Аврамий, собравший врата в Новгороде, решил изобразить себя, стройного улыбающегося человечка, обутого и держащего в руках инструменты.
Собор сейчас пуст. Восстановленные мозаики восхитительного мастерства украшают целый придел
Выставка икон в Новгородском музее соперничает с экспозицией Третьяковской галереи в Москве и прекрасно подобранными экспонатами Исторического музея в Ленинграде, где выставлены изумительные новгородские иконы. Выставка, выполненная с большим вкусом и знанием, производит большое впечатление. Она находится рядом с собором в сводчатом зале Грановитой палаты XV века. Во время оккупации немцы привезли двух каменных львов и расположили их у входа в палату, которую использовали как кабаре.
Наиболее ценным сокровищем для меня явилась серия икон от Богоматери с младенцем XII века — медальон в темных тонах — и до Спаса Нерукотворного кисти Ушакова с изображением лика Христа на красном полотенце. Около 30 икон, каждая изумительно тонкого мастерства, рассказывают нам историю святых, изображенную как на очень больших, так и на маленьких досках. Некоторые из них, а именно 22 новгородские таблетки, толщиной с полдюйма, расписаны с двух сторон. Каждая из них сама по себе — жемчужина, способная украсить любую коллекцию.
Характерная особенность новгородской школы иконописи — сочный красный цвет на тускло-золотом фоне. Красный цвет используется для драпировок одежды, которые подчеркивают ее изгибы, закругленные очертания куполов и облаков по отношению к прямым линиям домов и деревьев. Это оригинальная черта живописи древнего Новгорода. Иконописцы, никогда не видевшие гор, рисуют их, опираясь на свое воображение. Изображения похожи на наброски Дали, от изгибов гор и отчетливых фигур ангелов, которые образуют фон, до самых мелких фигур. Иногда живописцы дают волю своему воображению, как, например, на иконе, где Христос ломает двери Ада, который лежит у его ног. Чтобы показать, как хорошо Ад охранялся и как трудно было разломать его врата, художник написал топор, пилу, болты, ключи и другие инструменты. Красный свет также был использован для прорисовки крыльев ангелов на иконе Благовеста, самой большой в музее (6 на 4 фута). Самая старая икона Богоматери на трехзубчатой опоре датируется 1069 годом. Сюжет легенды, связанной с ней, изображен на соседней иконе. В новгородских летописях записано, что суздальские войска князя Андрея Боголюбского осадили город. Исход битвы было трудно предугадать до того момента, когда архиепископ Иоанн вынес икону из собора и новгородцы установили ее на стене города. Но стрелы все еще продолжали лететь, и Богоматерь разгневалась. Суздальцы потерпели поражение. На другой иконе обращает на себя внимание крыша Софийской звонницы, которая имела в XII веке деревянные арочные скаты. В Пскове крыши многих церквей восьмискатные и покрыты свинцом.
Когда Роберт Байрон осматривал церковную утварь византийских, немецких и русских мастеров, она хранилась в сокровищнице Софийского собора. Теперь она выставлена вместе с иконами в Грановитой палате. Там же мы видим несколько эмалей и кубков. На одной из эмалей, которая была найдена два года назад на берегу Волхова, изображен св. Георгий. Ее размер всего два дюйма. Говорят, что лиможские мастера, изготавливавшие подобные творения, приезжали в Киев и основали там мастерскую.
Рядом с собором расположен также другой маленький музей, в котором мы видели больше икон, чем в первом. Одна из них — святые Борис и Глеб, покровители Новгорода. Они всегда изображаются вместе. Святые сидят верхом на белых лошадях; черты их лиц — явно греческие. В экспозиции есть также поясное изображение св. Николая в натуральную величину, скорее портрет, нежели икона.
Русские любят делать макеты зданий, и мы увидели точную копию церкви Спаса на Нередице до и после войны. Мало фресок удалось там спасти, церковь была разрушена до основания.
Внутри кремлевских стен мы осмотрели также крохотную церковь Андрея Стратилата — часовня, теперь закрытая, была построена за один день на фундаменте церкви Садко в 1167 году и разрушена шведами в XVII веке; часозвонню — большую каменную башню, встроенную в кремлевскую стену; и, наконец, рядом с собором, Софийскую звонницу — прообраз всех колоколен Пскова, но в два раза крупнее, ожидающую свои колокола. Каждый колокол имеет свое имя: Воскресный, Пасхальный, Вечевой и другие. Они лежат внизу на траве и так тяжелы, массивны, что я сомневаюсь, выдержат ли их балки звонницы. Отлитые, чтобы петь, они молча ожидают смерти.