Великий перелом
Шрифт:
Он повернул вниз второй глаз и стал рассматривать детеныша обоими глазами. Детеныш в свою очередь смотрел на него. Его глаза были маленькими, плоскими и темными. Самец задумался, что же происходит в мозгу маленького тосевита. Детеныш никогда не видел ни себя, ни кого-либо из своего рода. Может быть, он думает, что они выглядят так же, как ящеры? Это узнать невозможно, пока не разовьются его способности к речи. Но и его ощущения к этому времени тоже изменятся.
Он стал рассматривать абсурдно подвижный рот, углы которого поднялись кверху. Среди тосевитов это было выражение дружеских чувств, значит, он добился успеха
— Какое безобразие, — сказал он, добавив сочувственное покашливание.
Детеныш завизжал, затем издал звук, который был похож на сочувственное покашливание. Он имитировал звуки, которые издавал Томалсс, все чаще и чаще, не только сочувственные и вопросительные покашливания, но временами целые слова. Иногда ученый думал, что детеныш издает эти звуки преднамеренно. Тосевиты делают это, часто подолгу — в этом никакого сомнения.
Когда детеныш стал чист, сух и доволен, он посадил его обратно на пол. Он бросил испачканную ткань в воздухонепроницаемое пластиковое ведро, чтобы предотвратить распространение аммиачной вони, затем полил очистительной пеной свои руки. Он находил, что жидкие выделения тосевитов особенно отвратительны — представители Расы извергали аккуратные чистые сухие комочки.
Детеныш встал на четыре конечности и снова пополз к ящикам. Его передвижение на четырех было гораздо более уверенным, чем раньше: еще пару дней назад он был способен только пятиться. Детеныш попытался выпрямиться — и тут же снова упал.
Раздался звон коммуникатора, призывая к вниманию. Томалсс поспешил на зов. Экран засветился, появилось изображение Плевела, помощника администратора восточного региона главной континентальной массы.
— Я приветствую вас, господин, — сказал Томалсс, стараясь скрыть нервозность.
— Я приветствую вас, исследователь-аналитик, — ответил Ппевел. — Я полагаю, что тосевитский детеныш, судьба которого теперь обсуждается с китайской стороной, известной под названием «Народно-освободительная армия», по-прежнему здоров?
— Да, господин, — сказал Томалсс.
Он повернул один глаз от экрана, стараясь увидеть детеныша, но не смог. Это обеспокоило его. Маленькое существо стало гораздо более подвижным, чем прежде, и это означало, что у него гораздо больше шансов попасть в неприятность… Из-за этого он пропустил часть слов Ппевела.
— Извините, господин.
Ппевел слегка повернул глаза кверху, что означало раздражение.
— Я сказал, вы готовы отдать детеныша по первому требованию?
— Высокорожденный господин, конечно, я готов, но я протестую, потому что эта уступка не только не нужна, но и разрушит исследовательскую программу, необходимую для успешного управления этим миром после его завоевания и усмирения.
Томалсс снова посмотрел по сторонам в поисках детеныша и по-прежнему не обнаружил его. И испытал чуть ли не облегчение. Как он может вернуть детеныша китайцам, если даже не знает, куда он делся?
— Определенного
— При необходимости все может быть сделано быстро, — ответил Томалсс, надеясь, что облегчение в его голосе не будет заметно. — Я понимаю маниакальную настойчивость, которую проявляют Большие Уроды, настаивая на быстроте исполнения.
— Если вы понимаете это, то имеете преимущество над большинством самцов Расы, — сказал Ппевел. — Тосевиты прошли тысячелетия технического развития за относительно небольшое количество лет. Я слышал бесконечные рассуждения о причинах: необычная география, извращенные и отталкивающие сексуальные привычки, распространенные у Больших Уродов…
— Последний тезис является центральным в моих исследованиях, высокочтимый господин, — отвечал Томалсс. — Тосевиты определенно отличаются в своих привычках от нас, а также от жителей Работева и Халесса. Моя гипотеза состоит в том, что постоянное сексуальное напряжение, если использовать неточное определение, подобно огню, постоянно подогревающему их и стимулирующему к изобретательности в других областях.
— Я видел и слышал столько гипотез, что не стоит их запоминать, — сказал Ппевел. — Когда я найду такую, которая будет подкреплена доказательствами, я буду рад. Наши специалисты в последнее время слишком часто соревнуются с тосевитами не только в быстроте, но и в неточности.
— Высокочтимый господин, я хочу обращаться с тосевитским детенышем педантично, чтобы собрать такие доказательства, — сказал Томалсс. — Не изучив Больших Уродов на всех стадиях их развития, можем ли мы надеяться, что поймем их?
— Над этим стоит поразмыслить, — ответил Ппевел, отчего Томалсс преисполнился надежд: никто из администраторов долгое время не давал ему столько оснований для оптимизма. Ппевел продолжил: — Мы…
Томалсс хотел услышать продолжение, но его отвлек вой — тревожный вой детеныша Больших Уродов. Странно, что он звучал издалека.
— Извините меня, господин, но, похоже, у меня появились трудности, — сказал исследователь и отключил связь.
Он поспешил по коридорам лабораторного отдела, отыскивая место, куда детеныш попал на этот раз. Он нигде не мог найти его и встревожился — может быть, детеныш заполз в ящик? Может быть, поэтому его визг казался далеким?
Вой раздался снова. Томалсс стремительно выскочил в коридор — детеныш вполне мог отправиться в дальнее путешествие.
Томалсс едва не столкнулся с Тессреком, исследователем привычек и особенностей мышления Больших Уродов. В руках, не особенно аккуратно, Тессрек нес капризного тосевитского детеныша. Он швырнул его Томалссу.
— Вот. Это ваш. На будущее, следите за ним лучше. Он забрел в мою лабораторию, и, уверяю вас, мы этому не обрадовались.
Как только Томалсс взял детеныша, тот перестал вопить: он попал к тому, кого знал и кто заботился о нем. Томалсс мог быть тем, что тосевиты называли словом «мать». Тосевитское слово значило гораздо больше, чем его эквивалент на языке Расы.
Тессрек продолжил:
— Чем скорее вы отдадите это существо Большим Уродам, тем скорее станут счастливыми все в этом коридоре. Не будет больше ужасных звуков, жутких запахов, все вернется к миру, тишине и порядку.