Великое Нигде-1: Побег из Шуршенка
Шрифт:
Червяк сидел за столом, уперев одну руку до локтя в бедро, а другую положил на столешницу. Он зверски скалил зубы и пучил глаза, которые из-за маленьких разноцветных зрачков походили на глаза маньяка.
Компанию червю в скафандре составляли пузатая кружка пива и зелёный старик. Старик мирно храпел, положа руки на стол, а голову на руки. Кружка периодически подносилась ко рту. Старик периодически ворочал головой.
– Да они все тут выглядят, как психи! – сказал Гербес. – Нормальных-то нет?
Неразговорчивый бармен покачал головой.
– И питают
Заиграла не менее забытая “Вы меня похитили!”. Гербес вздохнул.
– Ну пошли к этому червю и зелёному деду.
Червь в скафандре оживлённо разговаривал сам с собой.
– Коровы… коровы… – с ненавистью повторял он.
– Коровы? – насторожился Гербес, которому коровы с помощью нехитрой цепочки ассоциаций напомнили об изнасилованиях.
Червяк кивнул.
– Я с натугой переносил цветочных коров до коровника... Чёртовы пришельцы пытались их похитить, но я защитил коров, затушил их в огромном чану, а потом… потом одна из коров раздавила мою возлюбленную, даму-в-беде как её там, упав на неё сверху в тот самый момент, когда я после долгих лет скитаний отыскал её. С тех пор и пью.
“Белая горячка, – мелькнуло в голове у Гербеса. – Этот червь весь проспиртован текилой.”
“Бедняга”, – подумал Броккен.
– Давно это случилось? – участливо спросил Броккен.
– 30 лет назад. Когда-нибудь я разыщу корову-убийцу и отомщу ей… Я тоже упаду на её возлюбленную сверху... раздавлю в лепёшку гадину… гадину-говядину.
Червь выставил перед собой руку и сжал её во внушительный синий кулак.
– Мне очень жаль, – монотонно проговорил Гербес и представился.
– Жим-Жим, червь Жим-Жим, – в ответ представился червь в скафандре.
– Тебе что-то надо менять в своей жизни, Жим-Жим.
– Моя любовь раздавлена бездушной коровой. Всё тщетно и тленно…
– Но тщеславие влечёт меня наверх! – встрял Гербес.
– Влечь наверх должны здравый смысл, ну или зависть и жадность.
– А последние по утрам дают мне пинка. Тогда я падаю на пол и сильно ударяюсь головой.
– Стиильноо, – глухо промычал старик, как заправский зомби, не поднимая головы. – Гыыы… ыыы.
Братья настороженно посмотрели на старика. “Вот почему я подолгу валяюсь в постели, – догадался Брокен, любуясь зелёной плешивой башкой. – Во мне нет ни зависти, ни жадности, ни здравого смысла.”
– Бросай бухло, – предложил он, вернув Жим-Жима в обзор.
– Но тогда моя жизнь потеряет смысл! Я ведь больше ничего не делаю. Белая горячка как причастие. Похмелье как воскрешение. Запой как смерть. 30 лет назад я был известным героем, а сейчас обо мне почти все забыли. Я лишь тень самого себя… Отними у алкоголика спиртное, что от него останется? И я, и ты уйдём за ним, оставив только тени…
“За кем, за алкоголиком?” – подумал Броккен.
“Как неравнодушны пришельцы к коровам. Может, они их насилуют?” – подумал Гербес. Эта мысль странным образом утешила его.
– Слушай, Жим-Жим, тут такое дело, нам срочно нужно в Новаском. Подбросишь?
Червяк перестал таращиться на кружку с пивом и изучающе посмотрел на Гербеса с Броккеном своими маньячными глазами с точками-зрачками, словно медленно фокусируя на них сбитый пивом прицел. И медленно кивнул.
– Можно. Вот только пиво допью и полетим.
– Спасибо, Жим-Жим, – горячо поблагодарил Гербес. – Ты отличный чер… мужик!
– Десятка золотом. С каждого.
– Сколько?! – поперхнулся Гербес. – Это форменный грабёж!
– Дорога дальняя, алкоголь дорогой…
– Давай хоть по три с половиной штуки! – воскликнул Гербес.
– Давай хоть по десять штук? – передразнил Жим-Жим.
– Ах ты, говно когтистое! Грёбаный спившийся червяк! Слушай, Брокк, пошли ещё народ поспрашиваем…
– Ну давай хоть по три с половиной, – невозмутимо уступил Жим-Жим, – но это форменный грабёж. Бессовестные люди, вы пользуетесь безграничной добротой жалкого спившегося червя.
Тут Броккен увидел лежащий на столе пистолет наподобие револьвера. Поначалу его загораживала широкоплечая фигура Жим-Жима, вернее, его широкоплечий скафандр.
– Ого, пистолет! – сказал Броккен. – Гляну?
– Глянь, – сказал Жим-Жим и глотнул пива. Броккен протянул руку. – Но я бы не советовал. – Рука Броккена застыла и, немного подумав, вернулась на исходную. – Старый весьма ревнует к своему оружию. Он очень чуток к нему. Валяй, гляди, если пара лишних зубов во рту завалялась. Впрочем, могу дать подержать свой пистолетик. Он красный и толстый. Я от него в восторге.
Жим-Жим вытащил из кобуры пистолет, действительно красный, с пузатым стволом и блестящий от гладости. Из дула выглядывал тонкий жёлтый лучик с жёлтым шариком на конце. Жим-Жим протянул пистолет Броккену. Тот повертел оружие в руках.
– Круто! – восхитился он.
– А знаешь, какого цвета мой красный пистолет?
– Красного?
– Не-а. Зелёного! – Жим-Жим коротко хохотнул. – Не обращай внимания, шутка для своих. Все говорят, что красный. Только один сказал, что зелёный. Да и тот оказался дальтоником.
– А что за зелёный старик, прекрасный в своей плешивости? – спросил Гербес.
Жим-Жим вернул пистолет в кобуру и допил пиво.
– Это Гумбалдун. Он чувствует себя лишним в нашем мире, вот и бухает. Ему надо срочно в Новаском, чтобы вернуться в свою реальность и снова стать нужным. Поможете дотащить старика до машины?
– Да без проблем, – сказал Броккен.
– Обобрал как липку, ещё и старика тащи, – проворчал Гербес. – Странные у червей понятия о доброте.
Броккен с Жим-Жимом подхватили Гумбалдуна под зелёны рученьки и потащили к выходу.
Машиной червяка Жим-Жима оказался тот самый аппарат, похожий на тюбик зубной пасты.
– Надёжная тачка? – с сомнением спросил Гербес.
– Надёжней некуда, мужик. – Жим-Жим с глухим стуком похлопал по корпусу аппарата, который был такой же пузатый, как его пистолет и пивная кружка. – Я на ней, знаешь, на скольких планетах побывал? Ууу… тебе и не снились такие планеты.