Великое зло
Шрифт:
Она перевела взгляд на погребальный костер. Поворошила веточкой пепел. Сдвинула в сторону наполовину сгоревшее дерево, обуглившиеся сосновые шишки. Под ними обнаружилось множество желтовато-коричневых комочков.
– Похоже на ритуальное погребение. Но не кельтского периода, гораздо позже.
– Это место теперь используют виккане.
– А, современные язычники? Рогатый бог, Триединая богиня и кельтские ритуалы на новый лад?
– Так утверждает тетушка Ева. Она научилась ткацкому ремеслу как раз у их последовательницы.
– С удовольствием бы послушала.
– Значит, едем к нам. Останешься на ужин. Тетушка просила передать тебе приглашение. Еще утром, а я забыл.
Минерва расположилась на диване в гостиной и читала, время от времени прихлебывая из стакана. Ева сидела за станком над изумительной сине-зеленой тканью.
Обе подняли глаза и посмотрели на вошедших.
Сестры были очень похожи: чудесная ровная кожа почти без морщин и яркие васильковые глаза. Но Ева скорее напоминала изящный букетик ландышей в старинном фарфоровом кувшине, тогда как Минерва – дерзкие темно-пурпурные розы на длинных стеблях в массивной хрустальной вазе. Она помахала новым членам компании и предложила:
– Наливайте.
– Мартини? – спросил Тео у Жас.
– Если есть, лучше водку и тоник.
Тео подошел к бару.
– Ну что? Как сегодня успехи? – поинтересовалась Минерва.
Тео смешивал напитки.
– Зря вы с этим связались. Опыт деда ничему тебя не научил? – спросила Ева. – Столько пещер. Столько развалин вокруг. Столько времени прошло. Вы бы лучше…
Минерва оборвала:
– Ева, это все так, конечно. Но всегда остается возможность…
– Вы и все эти ваши возможности…
Жас устроилась напротив Минервы и листала фолиант, обнаруженный на кофейном столике. «Красная книга», факсимильное издание знаменитой рукописи Карла Густава Юнга, содержащее собственноручно выполненные им на протяжении полутора десятков лет рисунки мандал. Он экспериментировал с выявлением архетипов в своем подсознании. Рассматривая сложные узоры, Жас вдруг подумала: если к поиску дневника в библиотеке нашелся один ключ, то, может быть, есть и другой.
– А вы ведете каталог? – спросила она.
– Да, – ответила Минерва. – С середины девятнадцатого века. Огромная часть книг собрана нашим прадедушкой. Он скупал все, что мог, по оккультизму, магии, колдовству и мифологии.
– Это ведь он входил в общество «Феникс»?
Минерва кивнула.
– Он написал несколько монографий о наиболее значимых медиумах того времени. – Она выпалила длинный ряд имен, некоторые были смутно знакомы Жас. – Он и нашего дедушку Генри сумел заинтересовать. В детстве Генри присутствовал на сеансах, которые устраивал отец, здесь, в доме. Он потом часто вспоминал, что люди приезжали даже из Лондона. Когда мы были маленькими, он проводил опыты с…
– Минерва!
Ее голос, обычно такой мягкий, внезапно напрягся.
– Что за опыты? – удивился Тео. – Вы никогда не рассказывали.
Минерва покосилась на сестру.
– Старая история.
Ева, отвернувшись, смотрела в окно.
– Секрет? – спросил Тео.
– Да не то чтобы… твоя тетушка предпочитает об этом не вспоминать.
Минерва окликнула сестру, и та снова развернулась к ней лицом.
– Ева… Это было семьдесят лет назад…
Тео поднялся и подошел ближе. Подвинул к ткацкому станку еще один стул, уселся рядом с тетушкой, взял ее руку и мягко сжал.
– Мне бы хотелось знать, в чем дело. Особенно если это причиняет тебе боль.
Ева сделала глоток из стакана и на мгновение застыла, разглядывая жидкость. Вздохнув, поставила стакан на стол, двумя руками ухватилась за веретено, будто ища в нем опору, и заговорила:
– Мы тогда были детьми. А наш дедушка полагал, что дети более чувствительны к присутствию духов, чем взрослые. Что они прочнее привязаны к миру, который покинули совсем недавно: мир невоплощенных душ, ожидающих перерождения, – месяц ли, столетие…
– Вполне соответствует теории Юнга о коллективном бессознательном, – добавила Минерва.
– Опять Юнг, – произнесла Ева таким тоном, как если бы упоминание бессознательного приравнивалось к богохульству.
Минерва засмеялась.
– Так что делать, если это основа основ… – Она разгладила на коленях длинную красную юбку. – Прости, я не хотела перебивать.
– Наш отец был банкиром, – продолжила Ева, – и за пределами банка его ничего не интересовало.
Она выразительно посмотрела на Тео, и они обменялись взглядами. Намек на отношения с Эшем?
– Большую часть времени отец проводил в Лондоне. Единственным мужчиной в доме на долгое время оставался дедушка. И тогда именно он занимался нами. Конечно, мама была тут же, но она с удовольствием переложила заботу о нас на деда.
Ева помолчала. Взяла стакан. Сделала глоток, другой.
– Это обязательно вспоминать? – обратилась она к Минерве. – Стоит ли?
– Ну, Тео ведь рвется узнать. Давай дальше я?
– А если я скажу, что предпочитаю, чтобы ты этого не делала?
– Ну, если ты в самом деле не хочешь…
– Какая же ты зануда! Все равно ведь по-своему сделаешь! Будешь ныть, ныть… Рассказывай!
– Было так интересно попасть в дедушкин мир…
Минерва подхватила рассказ с того места, где остановилась сестра. Но если голос Евы был переполнен тревогой, Минерва говорила решительно и почти весело.
– Особое чувство. Мы делали то, о чем взрослые в доме и не догадывались. Магия. Дедушка сказал, что это наш с ним секрет. Только мы и он.
– Что именно вы делали? – переспросил Тео.