Великолепие чести
Шрифт:
Целую неделю все эти мысли не давали ему покоя, раздражая барона, как порой раздражают какие-то надоедливые и непонятные звуки. В пятницу, ровно через две недели после его женитьбы на Мадлен, разразилась буря.
Едва Дункан подошел к замку, как услышал за спиной громкий крик Эдмонда. Обернувшись, барон увидел, что его жена спешит к конюшне. Но вдруг двери конюшни с треском распахнулись, и оттуда выбежал Силен, сумевший выскочить из стойла. Раздувая ноздри и опустив голову, жеребец несся прямо на Мадлен,
Вслед за Силеном, размахивая уздечкой, бежал конюх. Третьим мчался Энтони. Оба мужчины кричали Мадлен, чтобы она отскочила в сторону, но, вероятно, из-за стука копыт она ничего не слышала; во всяком случае, Мадлен ни разу не посмотрела в их сторону.
Векстону казалось, что гибель его жены неминуема.
— Не-ет!!! — услышал он собственный бешеный вопль. Дункану казалось, что сердце выскочит у него из груди. Забыв обо всем на свете, барон думал лишь о том, как бы спасти Мадлен.
Во дворе замка все пришло в движение, все спешили на помощь Мадлен.
Но в этом, оказалось, не было необходимости.
Не обращая ни малейшего внимания на суматоху вокруг себя, Мадлен не сводила глаз с Силена. Когда тот вырвался из стойла, она как раз несла своему любимцу угощение.
Подбежав совсем близко к Мадлен, Силен внезапно остановился как вкопанный. Женщина помахала рукой, отгоняя поднявшиеся клубы пыли, и конь тут же сунул нос в ее ладонь. Мадлен догадалась, что жеребец ищет предназначавшийся для него кусок сахара.
Пораженные происходящим, люди во дворе замка застыли в оцепенении. Тут гигантский конь еще раз подтолкнул мордой руку Мадлен. Рассмеявшись, она разжала ладонь, протягивая Силену лакомство.
Когда конь сгрыз сахар, она потрепала его по загривку и только сейчас заметила стоящих неподалеку Энтони и Джеймса. Испуганный Энтони едва держался на ногах и прислонился к конюху.
— Энтони, тебя все еще беспокоит твоя рана? — улыбнулась Мадлен. — По-моему, ты сегодня что-то слишком бледен.
В ответ Энтони лишь замотал головой. Тогда Мадлен перевела взгляд на оцепеневшего Джеймса.
— Неужто мой барашек все-таки снес дверь? — игриво осведомилась она. — Видно, он давно этого добивался…
Джеймс ничего не ответил, и баронесса решила, что конюх испугался за жеребца.
— Пойдем, Силен, — промолвила она нежно, — по-моему, ты очень напугал Джеймса.
Медленно обойдя скакуна, Мадлен направилась к конюшне. Мотнув головой, Силен, превратившийся в мгновение ока из разъяренного животного в робкого и послушного конька, последовал за женщиной.
Дункану хотелось броситься им вслед и попросту поколотить жену за то, что она так напугала его. Но ему пришлось немного постоять: ноги отказывались повиноваться Дункану.
Господи, ему, барону Векстону, пришлось, как немощному старику, даже прислониться к стене, чтобы взять себя в руки. Дункан успел заметить, что Эдмонд был точно в таком же состоянии. Он даже упал на колени прямо на землю, и барон знал, что это не случайность.
Похоже, быстрее других овладеть собой удалось лишь одному Энтони. Насвистывая, он направился к своему господину. Подойдя к барону, Энтони положил руку ему на плечо. Дункан не понял, было ли это знаком соболезнования по поводу того, что Векстон выбрал себе такую взбалмошную жену, то ли Энтони просто хотел посочувствовать хозяину, явившись свидетелем недавней сцены. Надо сказать, что барону не понравился этот жест сострадания.
— В чем дело? — поинтересовался Векстон, поворачиваясь к нему.
— Твоя жена собралась ездить верхом на Силене, — сообщил Энтони.
— Только через мой труп! — прорычал в ответ Векстон.
Энтони отвернулся, чтобы скрыть улыбку.
— Знаешь, — промолвил он, — охранять твою жену очень непросто. Уж если она что задумала, остановить ее невозможно.
— Да она же испортила моего лучшего коня! — воскликнул барон.
— Да, — согласился Энтони. В глазах его заплясали искорки смеха. — Испортила…
— Господи, я было подумал, что потерял ее, — на минуту сменил тему Дункан. Он говорил почти шепотом, но, опустив глаза и заметив, что руки его предательски дрожат, опять впал в ярость: — Да я убью ее! Если хочешь, можешь посмотреть, как я это сделаю.
Энтони ничуть не смутился этим заявлением. Прислонившись спиной к стене, он с любопытством спросил:
— Зачем?
— Тебе же будет лучше, — проговорил барон.
Энтони расхохотался:
— Мне совсем ни к чему смотреть на смерть Мадлен, кроме того, зачем тебе вообще убивать ее?
Похоже, барону не понравился смех Энтони.
— Послушай, а как ты отнесешься к новой обязанности, а? — угрожающе произнес он. — Понравится ли тебе, к примеру, таскать в кухню воду, ведро за ведром? Это будет лучше, чем присматривать за моей женой?!
Такое предложение могло оскорбить любого, столь же близкого к Дункану человека, как Энтони. Барон рассчитывал, что Энтони немедленно сменит тон и пожалеет, что говорил со своим господином недостаточно уважительно.
Тщетная надежда! Энтони не проявлял ни малейших признаков раскаяния.
— Вы дали мне самое опасное поручение, барон, — заявил он. — Даже Ансель может подтвердить это.
— Не пойму, о чем ты говоришь?
— Ваш оруженосец на днях чуть не утонул, барон. Он стоял на верхней ступеньке лестницы, приставленной к большой бочке с водой, как вдруг в спину ему попал большой мяч. Ансель, конечно же, потерял равновесие и…
Дункан поднял руку, призывая Энтони замолчать — он не хотел слышать больше ни слова об этом уже известном ему случае. Хотя барон и не знал подробностей этой истории, у него возникло подозрение, что его милая женушка имела прямое отношение к происшедшему. Больше того, он был просто уверен в этом. Кстати, Векстон даже вспомнил, что видел, как накануне Мадлен учила местных ребятишек какой-то новой игре в мяч.