Великолепная семёрка
Шрифт:
Неожиданно с грохотом распахнулась дверь и в штаб ворвались, держа в руках пистолеты, охранники Берии.
— С вами все в порядке, товарищ Генеральный Комиссар? — нервно озираясь спросил начальник охраны. А то эти вопли — мы подумали что кого-то убивают и испугались что вас…
— Нет-нет, это песня такая лирическая, — ответил Лаврентий Павлович, шмыгая носом. — Продолжайте, товарищ… — Как товарища зовут? — повернулся он к Кобылкину.
— Ой, товарищ Генеральный Комиссар, забыл спросить. Как тебя звать-то, капитан? — повернулся ко мне Кобылкин.
— Добрыня Мериновский — врать Берии я чисто физиологически не смог.
— И имя какой хорошее, — умилился Лаврентий Павлович, —
И я продолжил:
Рай, обещают рай твои объятья, Дай мне надежду, о моё проклятье! Знай, греховных мыслей мне сладка слепая власть, Безумец, прежде я не знал, что значит страсть. Распутной девкой, словно бесом одержим, Цыганка дерзкая мою сгубила жизнь. Жаль, судьбы насмешкою я рясу облачен, На муки адские навеки обречен. И после смерти мне не обрести покой, Я душу дьяволу продам за ночь с тобой. Сон, светлый счастья сон мой — Эсмеральда, Стон, грешной страсти стон мой — Эсмеральда, Он сорвался с губ и покатился камнем вниз, Разбилось сердце белокурой Флёр де Лис. Святая дева, ты не в силах мне помочь, Любви запретной не дано мне превозмочь, Стой, не покидай меня, безумная мечта, В раба мужчину превращает красота. И после смерти мне не обрести покой, Я душу дьяволу продам за ночь с тобой. И днем, и ночью лишь она передо мной, И не Мадонне я молюсь, а ей одной. Стой, не покидай меня, безумная мечта, В раба мужчину превращает красота. И после смерти мне не обрести покой, Я душу дьяволу продам за ночь с тобой. За ночь с тобой… ©музыка Коччианте Р.После того как песня закончилась, Лаврентий Павлович помолчал с минуту, качая головой, и, наконец, произнес куда-то в пространство:
— Да, именно такие песни народу и нужны. Собирайтесь, товарищ Мериновский, — продолжил он уже решительным голосом — Летите со мной в Москву!
В Москве Берия еще с аэродрома приказал включить мою «Белль» в репертуар хора Александрова и выпустить пластинку массовым тиражом. А пока пластинка не поступила в магазины, ежедневно передавать ее по радио не меньше четырех раз в день.
— Заодно и гонораров подымешь неслабо — подмигнул он мне, закончив отдавать распоряжения. — Ты молодой, мало ли на что бабки понадобятся!
Прямо из аэропорта мы направились в Кремль. И спустя час я входил в кабинет Сталина на Ближней Даче.
Глава 6
— Есть мнение, таварищ Дабрыня, и нэ только маё — Сталин обвел рукой с трубкой сидящего за столом Берию — что ваш талант слишьком ценен для савецкава народа чьтобы бездарна тратить его на фронте. Ми думаем — он опять обвел рукой Берию — чьто Ваши таланты лучьше могут быть применены в тылу. Вот ви изобрели столь нужный савецькаму народу автамат. Я уже не говорю а прамежуточьном патроне. Так давайте же ви же и будете внедрять этат
— Я постараюсь, товарищ Верховный Главнокомандующий! Только я в производстве ничего не понимаю. Могу чего-нибудь напутать, не так сделать. Да и товарищи мои — что подумают? Что сбежал с фронта?
— Не ашибаеца толька тот кто ничего не делает, таварищ Мериновский! И вам не надо будет ставить изделия на производство — неожиданно акцент в речи Сталина практически пропал. — Вы будете только наблюдать, как это ставится и сообщать мне о трудностях, если не сможете разрешить проблемы на месте. А чтобы Вам было проблемы легче решать, вот вам соответствующий документ.
Я с некоторым волнение взял протянутую мне красную корочку, развернул ее и прочитал:
То, что сделал предъявитель сего, сделано по моему приказанию и для блага государства. 5 августа 1941 года.
Сталин И.В.
Берия Л.П.
Меркулов В.Н.
Молотов В.М.
Каганович Л.М.
Ворошилов К.Е.
Буденный С.М.
Калинин М.И.
— Думаю что этот документ поможет Вам справиться с заданием. Что же касается фронта… Мы думаем, что после выполнения этого задания никто вас насильно держать не будет. Кто мы такие, чтобы вас держать? Так что через пару недель сможете вернуться на фронт. Устраивает вас такое предложение?
— Вполне, товарищ Сталин.
— Ну вот и хорошо. И в дальнейшем можете обращаться ко мне просто: Иосиф Виссарионович. Ладно, с делами покончено. Я думаю, что наступило время чтобы немного подкрепиться.
Сталин хлопнул в ладоши, и тут же Власик вкатил сервировочный столик, уставленный бутылками с Киндзмараули, хачапури, сулугуни и сациви. Мы выпили, сначала за победы Красной Армии, потом за Русский Народ, потом за победу над врагом. Сталин попросил меня спеть, но Берия сказал что я устал, не в голосе, и что потом Сталину споет хор Александрова. Тогда Сталин сам спел «Сулико», затем сплясал «чурчхеллу» и мы на этом разошлись по домам. А рано утром я уже улетел в Ижевск.
Глава 7
Ижевск встретил меня не по-осеннему холодной погодой. Пока я шагал от аэродрома к заводу, мелкая снежная крошка буквально исполосовала мне лицо. Но еще на полдороге я увидел что-то, в местный пейзаж явно не вписывающееся.
— Что это? Откуда? — спросил я случайного прохожего.
— Это-то? Это бурильная установка, артезианскую скважину бурить собирались. Но война вот, бурильщиков всех призвали, они сейчас в военкомате сидят. А установка тут осталась.
Я немедленно повернул к военкомату.
— А чё? — военком сделал совершенно невинную физиономию. — У меня приказ: призвать возраста. Вот я и призвал. С завода-то я призывать никого не могу, бронь у них. А у меня — план, между прочим!
Я достал сталинскую бумажку, и, суя ее в нос зарвавшемуся военкому, попросил:
— Бурильщиков — ко мне.
Военком оказался мужиком хорошим, просто он за свое дело болел. Но раз надо — бурильщики были доставлены к мне буквально через пять минут.