Великосветская дама
Шрифт:
– Завтра рано утром я отправляюсь в Брайтон, Тиммз. Скажите Мейтленду, чтобы был готов к девяти.
– Хорошо, милорд.
Продолжая хмуриться, Доминик стал медленно подниматься по лестнице. По своему обыкновению, он остановился на лестничном пролете возле напольных часов, чтобы сверить свои карманные часы. Снова спрятав их, Доминик рассудил, что только декадентские развлечения в Брайтонском королевском павильоне [11] принца-регента способны избавить его от внезапно навалившейся скорби.
11
Брайтонский королевский павильон – известный архитектурный памятник, представляющий собой пышное здание в восточном стиле с куполами и минаретами. Павильон был построен но
К тому времени, как Белла и Джорджиана сели в карету, намереваясь вернуться в Уинсмер-Хаус, Джорджиана получила множество подтверждений правоты леди Уинтерспун. Если она веселится, то и окружающие люди получают удовольствие от нахождения в ее обществе. Если она смеется, они смеются тоже. Хотя подобная игра на публику шла вразрез со сдержанной манерой поведения, с детства прививаемой итальянским девушкам, Джорджиана считала, что это лучше глупых ухмылок и хихиканья. Ее воспитание совсем не соответствовало социальной жизни английского общества. Как бы то ни было, нерушимое спокойствие, которое, как ее учили, является главной женской добродетелью, не раз помогало ей спрятать инстинктивную реакцию на некоторых встреченных ею джентльменов – вроде лорда Омскирка с его вожделеющими взглядами или мистера Моркомба, имеющего склонность прикасаться к ее обнаженным рукам.
– Сотерби дают бал на следующей неделе. Леди Маргарет обещала прислать нам приглашения, – раздался из сумрака голос сидящей напротив Беллы. – После сегодняшнего вечера у меня не осталось сомнений, что скучать нам точно будет некогда. Как удачно, что ты познакомилась с Бруммелем.
Джорджиана уловила сдавленный зевок и улыбнулась в темноте. Несмотря на усталость, Белла, похоже, радовалась ее успеху еще больше ее самой. Сначала Джорджиана не поверила жалующейся на скуку Белле, но теперь поняла, что, не имея каких-то особых интересов, посещение всевозможных балов и приемов может в самом деле показаться весьма однообразным. Но для нее все казалось настолько новым, что скучать точно было некогда. Джорджиане оставалось только надеяться, что Белла не разочаруется в ней, когда она найдет себе работу и уедет из ее дома. В неизвестность. Джорджиана нахмурилась.
Если бы пять дней назад ее спросили, преследует ли она какую-то конкретную цель, вращаясь в высшем обществе, она, не задумываясь, ответила бы утвердительно. Но теперь, вкусив малую толику великого многообразия светских развлечений, она хотела смаковать их, пусть и в умеренных количествах, потому что они разительно отличались от сдержанного стиля жизни, к которому она привыкла. Джорджиана вспомнила слова своего отца: «Опыт, девочка! С ним ничто не сравнится и ничто не заменит».
Слушая стук лошадиных копыт по мостовой, эхом отражающийся от многоярусных фасадов зданий, мимо которых они проезжали, Джорджиана удивлялась изменению своей точки зрения. Как бы то ни было, ей по-прежнему предстояло самой зарабатывать себе на жизнь, по крайней мере в некоторой степени. Не следует ли ей в таком случае воспользоваться возможностью получше изучить высший свет и поразвлечься немного среди этой блестящей толпы? По словам Беллы, чтобы получить место компаньонки, нужно прежде добиться, чтобы ее узнали в обществе. Джорджиана пришла к выводу, что стоит последовать совету своего отца и леди Уинтерспун.
Белла зевнула.
– О боже, я уж и забыла, как это бывает. – Она прикрыла рот рукой в белой перчатке, подавляя очередной зевок, потом сказала: – Интересно знать, удалось ли уже Доминику убедить Чарльза продать ему Хартли-Плейс?
Это замечание мгновенно вывело Джорджиану из задумчивости.
– Лорд Элтон хочет купить Хартли-Плейс?
– Ну да. Разве я не говорила? – сонно удивилась Белла, раззадорив любопытство Джорджианы.
– Нет. А зачем ему понадобилось это поместье? Насколько я могу судить, оно находится в плачевном состоянии.
– Да, верно. Даже когда отец Чарльза был жив… ну а теперь…
Джорджиана ожидала продолжения, но Белле было трудно сосредоточиться.
– Так зачем же ему покупать Хартли-Плейс? – снова спросила Джорджиана.
– Как зачем? Ах да, я все время забываю, что тебе известна далеко не вся история. – Шелестя юбками, Белла села прямо. – Видишь ли, еще сто лет назад Хартли-Плейс не существовало, потому что он являлся частью Кэндлвика. Один мой предок, недалекого ума человек, оказался заядлым игроком, а среди его кредиторов был твой прародитель, который согласился принять часть земель Кэндлвика в счет уплаты долга. Так и появилось владение Хартли-Плейс. К счастью, тот расточительный предок прожил недолго, и с тех пор семья пытается выкупить это поместье обратно, чтобы снова сделать Кэндлвик целым, но всегда получает отказ. Несмотря на это, обе семьи на удивление хорошо ладили друг с другом. Так продолжалось вплоть до, – тут Белла выдержала драматическую паузу, стремясь произвести еще большее впечатление на свою благодарную слушательницу, – смерти моего отца. Хотя он и повторял непрерывно об объединении обоих поместий, в действительности, как выяснил Доминик, ничего для этого не делал. Вступив в право наследства, Доминик написал твоему дяде письмо, чтобы обсудить ситуацию, но тот ничего не ответил. Он вел затворнический образ жизни, и брату так и не выпало случая с ним встретиться. Спустя какое-то время он сдался, а услышав о смерти твоего дяди, обратился к Чарльзу. Который, кстати, также ничего не ответил. Уверяю тебя, – задумчиво добавила Белла, – что Чарльз питает такую же неприязнь к Доминику, как и Доминик – к нему, поэтому молчание твоего кузена меня ничуть не удивило. Однако, по твоим словам, выходит, что Хартли-Плейс разваливается на части. В самом деле не понимаю, отчего Чарльз упорно не желает продать поместье, ведь ему отлично известно, что Доминик готов уплатить хорошую цену.
– Возможно, это простое упрямство?
– Возможно, – согласилась Белла, потерявшая интерес к обсуждению этой темы. В молчании она принялась обдумывать новые возможности, открывшиеся перед ее prot'eg'ee.
Джорджиане же не давало покоя странное поведение Чарльза. За те несколько дней, что она была вынуждена провести под одной с ним крышей, она пришла к заключению, что он человек, питающий особую склонность к предметам роскоши, но при этом не располагает деньгами, чтобы покупать их. От этого его нежелание продавать поместье, в котором он был явно не заинтересован, казалось еще более странным.
От Чарльза мысли Джорджианы неизбежно перекинулись на мужчину, который помог ей от него сбежать. Дебют в «Олмаке» вытеснил воспоминания о встрече с лордом Элтоном. Она жалела лишь о том, что не произвела на него должного впечатления. Он наверняка счел ее неловким, косноязычным, нескладным ребенком. Куда, ради всего святого, подевался ее двухгодичный опыт вращения в свете? Ничто из ее прошлой жизни не могло подготовить ее к странному воздействию, которое он на нее оказывал. Никогда прежде она не реагировала на мужчину подобным образом, что одновременно сбивало с толка и вызывало беспокойство. В присутствии брата Беллы хваленая итальянская невозмутимость изменяла Джорджиане. Ей оставалось только надеяться, что к их следующей встрече это пройдет, потому что совсем не хотелось навсегда оставаться неизящной школьницей в глазах джентльмена, перед которым было желательно показать себя во всем блеске. Не следовало, однако, ждать от их встречи слишком многого. Лорд Элтон считает ее всего лишь ребенком, которому он помог в трудной ситуации, и никем больше. Мысль о том, что ей действительно хотелось бы стать для лорда Элтона кем-то большим, Джорджиана безжалостно задушила на корню. Он является признанным светским джентльменом, вхожим, если она все правильно поняла за ужином, в Карлтон-Хаус. Ей же совершенно нечем было его прельстить: она не обладала ни красотой, ни состоянием, ни внушительным генеалогическим древом. Для него она будет всего лишь поверхностной знакомой, которую он, скорее всего, скоро позабудет.
Кроме того, лорд Элтон, похоже, скоро свяжет себя узами брака, хотя леди Уинтерспун и считает его избранницу для этого особой совсем неподходящей. Живя в Италии, Джорджиана услышала достаточно, чтобы не доверять мнению света. Кто знает? Быть может, лорд Элтон искренне влюблен в леди Чэнгли. Она попыталась представить себе эту даму, но быстро сдалась. Столь мало зная о нем, было невозможно догадаться о его предпочтениях.
Размышляя о причудах судьбы, заставившей их познакомиться, Джорджиана решила, что это и к лучшему – быть лишенной возможности находиться в обществе виконта Элтона, потому что он являлся живым воплощением мужчины, о котором мечтает каждая школьница. К несчастью, сама она уже вышла из этого возраста, и у нее не было средств, чтобы позволять себе предаваться мечтам.
Глава 4
– Милорд, я весьма признательна вам за оказанную мне высокую честь, но никак не могу стать вашей женой.
Джорджиана наблюдала за тем, как виконт Моулсуорт, честный молодой человек, вольготнее чувствующий себя в родовом поместье предков, чем в бальных залах Лондона, неловко поднимается с колен.
Отряхнув бриджи, он произнес:
– Так я и думал, что вы меня отвергнете.
Подавив смешок, Джорджиана придала своему лицу вежливо-заинтересованное выражение, и виконт любезно продолжил: