Велимир Хлебников
Шрифт:
По мысли Татлина и Пунина, это гигантское сооружение должно стоять на одной из центральных площадей. Башня будет представлять собой вращающуюся конструкцию нескольких уровней: нижний уровень — вращающийся куб. Он вращается со скоростью один оборот в год. Это огромное помещение, где будут располагаться органы законодательной власти, проходить заседания интернациональных съездов. Второй уровень — вращающаяся пирамида. Она вращается со скоростью один оборот в месяц, и в ней могут находиться исполнительные органы Интернационала. Наконец, верхний уровень — вращающийся цилиндр, который совершает один оборот в сутки. Там может помещаться пресса. И куб, и пирамида, и цилиндр будут выполнены из стекла, так что каждый гражданин сможет видеть
Читая это описание, вспоминается утопия Хлебникова «Мы и дома»: стеклянные комнаты-каюты, железо-стеклянные дворцы, дома-остовы, двигающиеся архитектурные формы. И для Хлебникова, и для Татлина будущая жизнь предстает в гармонии технического прогресса и природы, естественных потребностей человека. Эти идеи, совершившие революцию в искусстве, в тот момент казались сродни революции социальной. Пунин писал: «Я спрашиваю, какая разница между Третьим Интернационалом и рельефом Татлина или „Трубой марсиан“ Хлебникова? Для меня никакой. И первое, и второе, и третье — новые формы, которым радуется, играет и применяет человечество». [108]
108
Пунин Н. Н. Коммунизм и футуризм // Искусство коммуны. 1919. № 17. 30 марта.
Разницу пришлось увидеть довольно скоро. Николай Пунин будет арестован в 1949 году и погибнет в одном из лагерей ГУЛАГа в 1953 году. Его могила в Абези находится рядом с могилой выдающегося русского философа Льва Карсавина, умершего там же годом ранее. Владимир Татлин умрет своей смертью в том же 1953 году, всеми забытый. В последние двадцать лет жизни он занимался в основном сценографией, но и в этой области осуществить удавалось не очень много. Критики писали, что его работы имеют антинародный характер и могут радовать только «безродных космополитов».
Но если в 1919–1920 годах и Татлин, и Пунин еще полны надежд и радостно занимаются организационной работой в Москве и Петрограде, то Хлебников очень скоро увидит красный террор в его самом ужасном обличье. При этом Хлебников заводит самые невероятные знакомства, бесстрашно исследуя глубины каждой человеческой души. Его притягивают к себе чудаки и странники, авантюристы и мечтатели — все, кто не замыкается в узком мирке мещанского благополучия. Больше всего Хлебников не любил тех, «чье самолюбие не идет дальше получения сапог в награду за хорошее поведение».
Глава шестая
ХЛЕБНИКОВ И «ПРЕДСЕДАТЕЛЬ ЧЕКИ»
1919–1920
Судьба щедро дарила Хлебникову встречи с необычными людьми, и он сам постоянно искал таких встреч. В этот приезд Москва и москвичи быстро наскучили ему. Он получил аванс от издательства «ИМО», а дальше, вместо того чтобы доводить до конца начатое дело, уехал в Харьков. Маяковский не мог понять причин его отъезда. В некрологе он пишет: «Ездил Хлебников очень часто. Ни причин, ни сроков его поездок нельзя было понять. Года три назад мне удалось с огромным трудом устроить платное печатание его рукописей… Накануне сообщенного ему дня получения разрешений и денег я встретил его на Театральной площади с чемоданчиком. „Куда вы?“ — „На юг, весна!..“ — и уехал. Уехал на крыше вагона». [109]
109
Маяковский В. В. В. Хлебников [Некролог] // Красная новь. 1922. № 4.
Если отъезд из Астрахани в Москву можно было бы объяснить стремлением избежать голода, тифа, войны, то отъезд весной 1919 года из Москвы в Харьков такому логическому объяснению не поддается. Может быть, Хлебникова не устраивало общество Луначарского и Бриков. Может быть, ему не понравилось то, как быстро московские друзья приноровились к новым условиям, как рьяно занялись они устройством своего быта, как приспособились писать на заказ. Может быть, он боялся пропустить что-то важное и ехал «слушать музыку революции».
С отъездом Хлебникова Маяковский не прекратил хлопоты по изданию его произведений. И весной, и летом 1919-го он предпринимает конкретные шаги для этого. Тем не менее книга так и не вышла.
На Украине в это время в самом разгаре была Гражданская война. В Харькове незадолго до приезда Хлебникова установилась советская власть, но Добровольческая армия под командованием Деникина успешно развивала наступление. Приехав, Хлебников первым делом отправился в Красную Поляну к Синяковым. Его, как всегда, радушно принимают, там у него есть своя комната. Сестры Синяковы безуспешно стараются «причесать» Хлебникова или хотя бы прибрать его комнату. Однако комната довольно скоро становится привычного «хлебниковского» вида: повсюду рукописи, клочки бумаги на столе и под столом, на кровати и под кроватью. Иногда эти рукописи складываются в наволочку, которую хозяин использует как подушку. Простыней Хлебников не признавал и спал на матрасе.
«Сад в цвету. Уехать нет сил — преступление. Приеду во вторник», — сообщает он в Харьков Григорию Петникову, где тот ждет его, чтобы заняться издательскими делами. Хлебников по-прежнему влюблен в Веру и даже ради нее пытался принарядиться. Он надевал старый фрак, а на ногах у него были грубые «американские» штиблеты, которые завязывались веревками; подметки у них отставали. В таком виде Хлебников производил комическое впечатление; впрочем, сам он этого не замечал, а сестры Синяковы относились к нему неизменно ласково и нежно.
Тем временем жизнь становится все сложнее, приближается голод, хотя о его грядущих масштабах пока еще никто не догадывается. Хлебников всегда был очень неприхотлив и питался чем попало, теперь он проявляет чудеса изобретательности. Вспомнив, что французы едят лягушек, он попросил их приготовить — оказалось вполне съедобно. Такими же съедобными оказались в жареном виде улитки, которых в саду было предостаточно. Но лягушки и улитки не решали проблему питания и проблему заработка. Надо было вновь поступать на службу или хотя бы попытаться получить гонорар. Некоторые надежды на это у Хлебникова есть. С установлением советской власти в Харькове появляются новые издательства, где активно сотрудничают многие друзья Хлебникова, прежде всего Петников и Мария Синякова-Уречина.
В Харькове Петников организовал издательство «Лирень» и начал выпускать журнал «Пути творчества». Секретарем редакции был Виктор Перцов, в будущем известный литературовед, исследователь творчества Маяковского. Перцов попросил Хлебникова написать для журнала статью, где в доступной форме были бы изложены его принципы работы со словом и числом, его взгляды на искусство и поэзию. Поскольку статью надо было получить срочно, Перцов привел Хлебникова к себе, приготовил ему горку бутербродов, усадил за стол, дал бумагу и перо, и Хлебников моментально стал покрывать бумагу мелкими кругловатыми значками. Перцов рассказывает: «Писал он совершенно безостановочно, ничего не перечеркивая, как будто переписывал с ясно напечатанного текста. По мере того как росла стопка исписанных листов, уменьшалась стопка бутербродов — и, когда она кончилась, Хлебников остановился. Пришлось вновь подбрасывать топливо. Так он и написал единым духом целый печатный лист, не отходя от стола, на память цитируя примеры, исторические события, давно прошедшие даты, словом — целую энциклопедию справок». [110]
110
Перцов В. О. Современники // Новый ЛЕФ. 1927. № 8–9.