Велькино детство
Шрифт:
– Иди ты, – обиделся Витька. – В курятнике у петуха добыл. Вот, видишь? – он гордо продемонстрировал расцарапанную руку. – А знаешь, как этот гад клюётся? А гусиные перья сам доставай. Вон, у бабы Нюры целое стадо гусиное. Но туда я бы только с автоматом сунулся – защиплют насмерть.
– Настоящий индеец не пользуется оружием белых, – назидательно пробормотал Велька, приматывая ниткой половинки пера к древку стрелы. – Настоящий индеец может вырвать перо из хвоста орла так, что тот и не заметит.
– Ага, как
– Молчи, бледнолицый! – Велька перевернул стрелу, и на солнце грозно блеснул наконечник – гвоздь, вставленный в расщеплённый конец древка и крепко замотанный изолентой. – Где колчан?
Колчан был особой гордостью Вельки. Он сам выкроил и сшил его по рисункам из книжек про индейцев. В той же книжке советовали взять для колчана выделанную кожу молодого оленя, но у Вельки была только обивка старого мотоциклетного сиденья. Дед на мотоцикле уж лет десять как не ездил, и тот пылился в сарае, поэтому Велька резонно рассудил, что сиденье никому уже не понадобится. К тому же цвет обивки был самый подходящий – светло-коричневый, примерно как выделанная кожа молодого оленя, как её себе Велька представлял.
Он вырезал две половинки колчана, сшил их крупными стежками двойной красной ниткой, приделал перевязь, чтобы вешать колчан через плечо, и даже раскрасил фломастером индейскими узорами, точь-в-точь как в книжке.
Оставалось только доделать стрелы, и можно было смело отправляться на охоту или вставать на тропу войны. Но проходящая мимо бабушка сказала: «Едем на дачу» – и все планы рухнули. Томагавк войны так и остался закопанным.
– Да, на дачу, – Велька уныло подёргал тетиву лука, и та басовито загудела. Ну чего там делать? По подсолнухам пулять?
Витька только молча вздохнул и аккуратно собрал стрелы, которые рассыпал Велька в раздражении.
Первый раз Вельке не хотелось ехать на бричке. Когда дед пригнал её к дому, Велька залез и молча устроился в углу, на мешках, даже уступив Витьке право поуправлять Мальчиком.
А сам надулся и развернулся спиной вперёд, хоть таким образом протестуя против дачи.
Поначалу он сидел и глядел, как уплывают назад их дом, улица, затем село, но потом обнаружил в одном из мешков месторождение фасоли.
Глянцевые, блестящие на солнце, как рыцарские панцири, фасолинки Вельку сразу заинтересовали. К тому же их было много, и все они были разноцветные: красные, белые, чёрные, крапчатые. Большие и маленькие. Велька принялся их раскладывать на мешке, сортировать и строить шеренгами по размеру, а затем бросил в бой друг на друга разноцветные армады. Много пролилось фасолевой крови, и великие победы были одержаны на холщовом поле битвы. Поверженных фасолевых воинов Велька отправлял в стремительный полёт с борта телеги или прямиком в тёплое небо, пересечённое ветвями акаций и вязов.
Когда они подъехали к даче, фасолевое войско изрядно поредело: самые слабые, мелкие и дефектные были казнены недрогнувшей Велькиной рукой. Оставшаяся горстка была так хороша – как на подбор, что Велька даже и не знал, что с ними дальше сделать.
Бричка качнулась и остановилась.
– Приехали, – хлопнул дед вожжами. Витька мигом слетел вниз, бабушка слезла следом, опираясь на оглоблю.
– Веля, давай мешки. Посмотри, где там белый мешок?
– Вот он, – Велька аккуратно ссыпал фасоль в карман шорт и протянул мешок бабушке.
– О, а где ж фасоль? – изумилась бабушка, раскрывая его.
– Так… это… – Велька смешался, не зная, что сказать.
– Вроде же насыпала. – Бабушка недоумённо пошарила в мешке, затем его вывернула и потрясла. – Ни одной, надо же! Веля, ты фасоль не видел? Неужели я другой мешок взяла?
– Я… это… – запнулся Велька и затем глубоко вздохнул: – Вот она.
– Где? – не поняла бабушка.
– Вот. – Велька вытянул руку и разжал ладонь. – Фасоль.
Витька тихонько захихикал за спиной у бабушки.
– Это что, вся? – в ужасе спросила бабушка. – Веля, там же килограмм был!
– Я думал, она ненужная, – очень тихо сказал Велька. – Думал, так осталась, просто… Забыли её.
– Да где ж она?
– Я думал, она так, – потупился Велька. – Я её позапускал.
– Я ж тебе дам – позапускал! – Бабушка неожиданно легко взмахнула мешком, и Велька еле успел отскочить. – Я тебе, зараза такая, дам – ненужная! Ну-ка, иди сюда…
Грозно потрясая мешком, она надвигалась на Вельку, а тот отступал, пока не упёрся лопатками в борт телеги.
– Ах ты, хулиган такой! – расходилась бабушка. – Я же её выбирала, фасолинку к фасолинке, самую хорошую, самую породистую!
Мешок со свистом пронёсся над головой Вельки, и тот понял, что пора драпать. Дождавшись, когда грозное бабушкино оружие отлетит в сторону, он быстро шмыгнул под телегу. Там было спокойно и не так шумно: бабушкины ноги в тапках, сердито хлопая, расхаживали вдоль телеги, Мальчик флегматично переступал копытами, а дедовы ботинки, утопая в бурьяне, уже удалялись на участок. Громкие возмущения бабушки долетали сюда чуть приглушённо и, казалось, не имели к Вельке никакого касательства.
– А ну вылазь оттуда, паразит! – наклонилась бабушка. – Ишь ты, спрятался!
– Ба, я же не хотел, – заныл Велька. – Я ж не знал…
– Вылазь! – голос бабушки отдавал металлом. Велька вылез и понуро встал у колеса, косясь на мешок в жилистых и ловких руках бабушки. – А подумать не мог, дурень? Давай её сюда.
Велька нехотя ссыпал фасолевую «элиту» бабушке в ладонь.
– Божечки ты мой, – закручинилась бабушка, перебирая жалкие остатки. – Ну вот, что теперь с ней делать? С рогатки пулять?