Веллоэнс. Книга первая. Восхождение
Шрифт:
Не обращая внимания на ругань Марха и стоны купца, Авенир затащил их в
полуразрушенный сенник. Ятаган обернул для верности в сукно, и схоронил в
тайничке. Присел, глотнул из фляги травного настоя. По лицу тек пот, дышалось
тяжело – весили мужчины немало, а тащить надо осторожно, мимо раскиданных
шипов, стараясь не поранить – все ж отпускать утром придется.
– Эх, ну и ночка. Лягу, пожалуй, у входа. Так вернее будет.
Утром, глазея на кровавые следы, к хибаре
выдержали удара – дверь с грохотом рухнула на камни. Вышли трое – один больше
другого. Первый невысокий, но крепко сбит, оголен до пояса, смуглый торс блестит
от пота. На теле виднеются свежие царапины, ссадины, лицо в синяках, глаза
мутные, как бывает от приправленного вина. Молодому досталось меньше всего –
ни царапины. Он бледен, пошатывается, глаза красные, невыспанные. Третьим был
местный купец, угрюм и молчалив. В портках, без сапогов, за поясок вывалилось
внушительное брюшко. Весь в мелких, как от сухого можжевельника, порезах, на
левом боку несколько шрамов и ссадины, и багровеет пятно в поллица.
Марх с ухмылкой глянул на площадь. Все плато покрыто черными сгустками
крови, валяются обломки сабли, разбросаны кинжалы. Заметил, что за ночь шипы и
клинки, ранящие одержимого, проржавели.
– Ей богу, порешил. Точно говорю…
Из толпы, с трудом перебирая ногами выпал Кривдын.
– Не иначе, сила богов с тобой. Ох, спас то нас…
– Сталь твоя никудышная.
Марх ухмыльнулся:
– Говорил ведь, не пей. Поглянь-ка на поляну. Я того демона едва твоими
сувенирами погладил – сразу истлели. Пришлось голыми руками за шкирку хватать
и аки пацана несмышленого ремнем по мягким местам охаживать. Благо, малец с
купцом на подмогу пришли.
Кузнец ошарашено пялился на троицу – то на купца, то на юношу, то на воина.
– Да я… да голову на отсечение даю… Пить – ни в жисть.
– Хватит с тебя два серебряка за усердие. Долг, все-таки.
Марх рявкнул на зевак, голос стал грубым, злым.
– А теперь – разошлись все. Собрались, аки суслики после зимы.
Толпа молниеносно поредела.
Сабельщик обернулся к Тангиру:
– Поведешь нас к колдуну, у которого камушек увел. Да не вздумай юлить, не
то все узнают, какой на самом деле из тебя благодетель общества.
Глава 11. Хижина
Узенькая тропка исчезала в глубине чащи. Вековые деревья упирались
верхушками в небо, солнечные лучи пробивались с трудом, оборванные и
побледневшие. Слева предупреждающе ухнул филин, суетливо просеменил
горностай.
дело недовольно мотал желто-зеленой головой – смахивал налипшую паутину, слизывал длинным тонким языком-змейкой назойливых гусениц и жучков.
Темнота оборвалась внезапно. Путники вышли на залитый солнцем пустырь.
Животные и растения чуждались этого места. Всю поверхность кулиги устилали
белые, гладкие каменья.
– Прямо лысина Тиннейри, – горько усмехнулся Марх.
В центре пустыря скромно, пытаясь спрятаться, слиться с землей, ютилась
ветхая избенка. Бревна покосились, в соломенной крыше прорехи с кулак, от
крыльца осталась пара гнилых досок.
– Вот, здесь.
Тангир не подавал виду, что ему боязно – но ладони купца вспотели, голос
предательски подрагивал. Двое спешились, внимательно осматривали местность.
– Раньше здесь поле было, а теперь вот лес разросся. И это всего за двадцать
лет…
Авенир щурился. Солнце катилось к окоему, после лесных сумерек уходящие
лучи резали глаза. Когда очередное облако освобождало огненный шар, перед
взглядом на миг возникали красные всполохи. Юноша размышлял, что-то
неразборчиво бормоча. «Лес – это точно, вырос из-за колдуна. После смерти вся их
сила в землю уходит и та обращается в болото, иль в чащу».
– Надо в ските порыскать. Там книги остались, вещи.
– Место заклятое, не выйдем же.
Тарсянин наморщил лоб, скулы напряглись. Не нравилось ему связываться с
магией, а тут еще этот одержимый голос подает – будто и не пленник, а так, за
компанию.
– Можешь идти, Тангир. Свое дело сделал.
Купец развернул мула и торопливо исчез в трущобе. Спустя минуту тишину
разорвал пронзительный крик.
Юноша с укоризной глянул на Марха:
– Зачем отпустил? Простому смертному гремучую плеть в обратную сторону
не пересечь.
– Конечно, ты же хотел посмотреть, как у него здесь сердце от страха
разорвется? Или, того хуже, днище прорвет? Как колдун отнесется к тому, что его
белый мрамор загадили?
Мужчины вошли в покосившуюся холупку. Некоторое время стояли, мерно
вдыхая пыльный пахнущий углем воздух.
– Не стесняйтесь, гости дорогие. Нечасто ко мне люди забредают. Как-то
больше олени да горностайчики.
Раздался хлопок, в воздухе проявилась сияющая голова. Лысая макушка, борода длинная, нечесаная, строгие глаза, на крупном кривоватом носу
преспокойно улеглись внушительные окуляры. Призрачный дед улыбнулся:
– Да вы садитесь, осматривайтесь, а я пока чаю разолью.