Веллоэнс. Восхождение
Шрифт:
Авенир вздохнул – ленивые пошли люди – помог хунну освободиться. Тот долго
потом потягивался, оттирал посиневшие пальцы.
– В день, когда вы ушли, каганом стал Улан. Его поддержали многие знатные
воины. Чыдах сам виноват – он потерял молодую буйность, перестал вести войны.
А хунны не могут долго без войны, его все равно свергли бы. Некоторые
воспротивились и подняли бунт, взяли своих воинов и отделились от стана. Через
три десятка солнц Улан решил
объяснять. – По сказаниям, у Мардука было три ребенка. Старшего звали Джунг, среднего Хуней, а младшенькая дочка, кликалась Ния. От них пошли джунгары, хунны и нияты. Мы захотели примкнуть к старшим и начать войну за возвращение
мирового господства.
Но, – Тулай замялся, сглотнул – Улан повздорил с их каганом. Тот
распотрошил нашего хана, как курдючную овцу. Они, как обезумевшие волки, почуяв кровь, резали всех. Я же… принес ралисту, тот белый камень, который
бросали в полу. Их шаманы бились не одну луну, но так и не раскрыли свойств
этого булыжника. Мне подарили жизнь, но… оставили в рабстве.
– История интересная, но где главарь этих джунгарских шаек? И ралисту тоже
бы неплохо найти.
Освобожденный сжал челюсти, винил себя за длинный язык:
– Никто не знает. Все считают, что каганатом правит дух самого Джунга.
Послания являются шаманам во время камланий… Иногда огнем на небе пишет.
Бывает, что человека скрутит, а потом слова трупными пятнами проступают. Меня
через тридцать солнц в жертву принесут.
– Хотели принести.
Хунн замотал головой, обреченно поник:
– Принесут. Дух Джунга берет, что хочет. Сдерживает только время, лишь по
некоторым лунам он является. А камень-вестник у сцера Дольснейского в ларце
лежит. Предателя нашли – ненормальный хотел увековечить себя, до сих пор где-то
на колу сидит. Его имя шаманы наши приказали забыть, чтобы не досталось
желанной славы.
– И как имя этого предателя?
Тулай улыбнулся.
– Гизер. О нем каждый знает.
Глава 14. Нежданное повышение
Плита, найденная синеволосым юношей, оказалась настоящим богатством.
Остров – в два десятка километров площадью, после рентгенографического
анализа оказался цепью структурных биокристаллов. За время каникул Диптрен
превратил его в подземную лабораторию. Дабы сохранить в секрете находку, пришлось постелить сверху слой земли в четырнадцать метров, а входы-выходы
сделать подводными. Приехал в «Экостарс», сдал отчеты о практике, в резюме
сослался на хроническую депрессию (у многих, использующих модуляторы, подобный симптом – обыденность) и махнул в лабораторию, дорабатывающую
«Древо».
секунды, но сознательно тянул время. Тайные дела отнимали силы и, хотя рядом с
пластом неведомого металла, он восстанавливался невероятно быстро, давящая
усталость ощущалась постоянно.
Вот и барьер – по виду стена, тупик. Устройство сканирует сетчатку, делает
запись в базе. Занимает десятые доли секунды, человек и не заметит. Если допуска
нет, эскалатор остановится и сообщит о смене направления. Если же допуск есть, барьер исчезает атом за атомом – в юните от движущегося тела. Со стороны
выглядит так, будто человек врастает в стену.
Вот и он, зал совещаний. От лабораторий его отличает непривычная пустота и
скудость агрегатов. Электронная библиотека, несколько стульев (Хеминс не любил
новомодную роскошь, но от магнитных сидушек был в восторге – ножки не
царапали паркет, а на зависшем в пространстве кресле легко передвигаться), да
стол. Лакированный гигань на самом деле – мощнейший в новом, встающем с
колен мире, компьютер, поверхность его по желанию превращается хоть в
сенсорный дисплей, хоть в площадку для голографического проектирования.
Диптрен знал, что у директора был еще один стол – гигантский, из дуба, произведено в еще доколлапсной Италии. Он мирно жил в небольшом кабинете, за
ним герр Кайрат размышлял о работе, жизни, и доступ туда был закрыт всем.
В зале уже работали трое. Хеминс задумчиво рассматривал возникающие на
столе голограммки. Профессор Гринвин изучал последние результаты
исследований, руки бегали по панели, щипали лоб, протирали причудливые
окуляры – дань старому времени. Третьей была молодая девушка, она только
недавно перевелась в этот блок. Изредка он видел ее проходящей по коридору, кивал в знак приветствия. Сейчас на ней не было платка и было странно видеть
голый череп с едва видным шрамом с левой стороны макушки. Впрочем, она была
по-своему красива – тонкий нос, лисьи, всегда задорные красные глазки.
Подбородок маленький, острый – можно ухватить двумя пальцами, кожа
неестественно бела. Альбиносы среди людей – редкость, а чтобы еще и женщина –
только в фантастике. Хеминс небрежно помахал:
– Проходи, Дип. Как твой календарь, все бьешься в раздумьях?
– Герр Кайрат, летоисчисление – моя страсть. У каждого есть тайная мечта
изменить мир и только я так смел, что мечтаю наяву.
Юноша сел. Кресла послушно подвинулись, сохраняя равное расстояние