"Вельяминовы" Книги 1-7. Компиляция
Шрифт:
Джон внезапно тронул ее за плечо. Мирьям сказала: "Я за Мэри. Кинжал у меня".
— Кинжал, — зло подумал Джон. "Тут ни одного мушкета нет, а у Меневы, слухи ходят, — их сотни. Ладно, справимся".
Он быстро, нежно пожал руку Мирьям. Шепнув: "Не бойтесь", — Джон вышел во двор, где индейцы, в свете факелов, проверяли луки.
Мэри, завернутая в парку, потерла кулачками глаза и капризно сказала: "Спать хочу! Ночь!". Мирьям оглянулась — над высокими, бревенчатыми стенами дома горели факелы, бросая багровые отсветы на снег.
— Вот они, — шепнула Гениси, указывая на темную полоску, что приближалась, пересекая белое пространство равнины на юге.
— Не сидите вместе, — Онатарио осторожно поднялась. "Разойдитесь по лесу, как другие. Потом встретимся".
Мирьям устроилась в гуще деревьев, покачивая дремлющую Мэри, и проводила глазами индианок. "Дойдем, — подумала она. "Даже если с деревней что-то случится, — дойдем. Одежду мы взяли, Джон охотиться умеет, и я тоже. Только бы Джон выжил, ему же пятнадцать лет, совсем мальчик. Только бы все выжили".
Лошади приближались. Мирьям, испуганно приставила ладонь к глазам: "Их же тут сотни, если не больше. И мушкеты у них, видно уже".
Стрелы разорвали темноту ночи, несколько всадников упало, раздались выстрелы. Мэри, проснувшись, заплакала. "Тише, тише…, - Мирьям погладила ее по голове. "Страшно, — пожаловалась девочка, глядя на Мирьям большими, набухшими слезами глазами. "Страшно, тетя Мирьям, громко очень".
— Там подземный ход есть, — зашептала Гениси, которая незаметно нырнула под ветви сосны. "К озеру. Отец знает, его еще давно вырыли, при деде нашем. Только отец не уйдет, не бросит воинов, — она посмотрела в сторону дома и коротко, горько вскрикнула.
Горящие стрелы, что пустили нападавшие, вонзились в деревянную крышу. Всадники скопились у ворот, до Мирьям донесся треск, створки рухнули и индейцы хлынули во двор.
— Отец, — Гениси плакала, смотря на пожар. "Там отец, Мирьям, там Джон — я не могу, не могу, надо пойти к ним".
— С ума сошла, — Мирьям дернула ее за руку. "Отползем подальше в лес, там не заметят. Где Онатарио?"
— С женщинами, — Гениси всхлипнула и спрятала лицо на плече у Мирьям. "Там никто не выживет, смотри, они стреляют по людям".
Дом пылал, столб огня и дыма поднимался в предрассветное, серое небо. Мирьям увидела темные фигуры на снегу. "Это Джон! — рванулась Гениси. "Я узнаю, узнаю!"
Человек махнул руками. Остановившись на месте, он упал лицом в снег. Гениси зарыдала, Мэри — тоже заплакала. Мирьям, сжала зубы: "В лес, и немедленно, ползи первая, я за тобой".
Уже вылезая из-под сосны, она оглянулась — дом догорал, обожженные стены тлели, пахло пепелищем и кровью. Снег вокруг был испещрен красными пятнами. Мирьям увидела, как индейцы стаскивают трупы к воротам.
Главарь, — высокий, крупный человек, в головном уборе из орлиных перьев, крикнул что-то. Воины стали бросать тела погибших в кострища.
Уже когда они были в глухом лесу, Гениси обернулась, и, вытерла слезы с лица: "Это ирокезы. Мы тоже — ирокезы, но мы всегда были мирными. Мы охотились, рыбачили, землю возделывали. А эти, — ее губы искривились, — только убивают. Они за припасами пришли".
— Значит, ограбят и дальше отправятся, — мрачно отозвалась Мирьям, неся Мэри, проваливаясь по колено в снег.
— Нет, — в полумраке лицо Гениси было будто маска, — застывшее, бледное. "Они еще нас будут искать, женщин. Они так всегда делают, забирают женщин и уходят".
— Тем более надо спрятаться, — Мирьям дернула углом рта: "Может, выжил все-таки кто-нибудь. Но даже если они убежали в подземный ход, — озеро подо льдом, никуда не уплыть. Господи, если это Джон был, то он быстро умер, не страдал. Даже и не понял, что случилось. Бедный мальчик".
Гениси прислушалась и велела: "Бежим! Они сюда едут, к лесу. Бежим быстрее!". "Куда? — вдруг спросила Мэри, подняв голову из парки.
— Далеко отсюда, — пробормотала Мирьям и услышала сзади звуки выстрелов.
Она пригнулась, и, выбежав на поляну, застыла — Онатарио лежала лицом вниз, в снегу. Мирьям услышала детский плач. С десяток связанных женщин стояло на коленях, всадники удерживали веревки. Мирьям, увидев кровь, что расплывалась рядом с головой Онатарио, горько шепнула: "Нет!"
— Менева! — крикнул кто-то из всадников. Мирьям почувствовала, как Гениси сжала ее руку — до боли. Раздался выстрел, кто-то из детей упал, одна из женщин отчаянно зарыдала. Гениси шепнула, еле шевелящимися, застывшими губами: "Он говорит, чтобы брали только молодых женщин и маленьких детей. Только он не ирокез, я слышу".
Мирьям обернулась. Закрывая Мэри, пряча ее, она увидела того высокого человека. Мужчина выехал на поляну, сопровождаемый всадниками, отсветы снега упали на его лицо. Мирьям, покачнувшись, спрятала Мэри у себя под паркой: "Нет!"
Менева спешился и подошел к ним. Гениси отступила, подняв руки. Вождь, указывая на нее, коротко что-то сказал. Один из воинов бросил лассо, и, потащил упавшую девушку по снегу, туда, где стояли другие женщины.
Его лицо было покрыто шрамами. Холодные, голубые глаза взглянули на Мирьям. Он, протянув руку, взял ее за подбородок: "Неожиданная встреча, мисс Горовиц. Я очень рад".
Кинтейл усмехнулся, увидев, как дрожат ее руки. Рванув парку, он услышал плач ребенка. "Ах, вот как, — протянул Кинтейл. "Дорогая дочь, ты должно быть, рада увидеть отца?"
Мэри замерла и крикнула: "Уйди! Плохой!"
Кинтейл ударил ее по лицу, разбив губу. Мужчина вытер кровь с руки: "Я тебя научу послушанию, черномазое отродье".
Он обернулся к воинам: "Эту женщину и ребенка я беру себе. Все, хватит тут болтаться, припасы мы забрали, пора и дальше, на запад".
Мэри горько рыдала. Мирьям шепнула ей: "Тише, тише, милая". Ее толкнули в спину и девушка вспомнила: "Кинжал. Надо спрятать, подальше. Если будет кинжал — я справлюсь. Надо справиться, ради Мэри".