"Вельяминовы" Книги 1-7. Компиляция
Шрифт:
— Обязательно, — Марта расплатилась. Она подхватила на руки сына: "Дэвид велел мне Тедди в таверну не приводить, сказал — у церкви встретимся. Как знал. Господи, и вправду — Ты без промаха бьешь".
— Спасибо вам, — тихо сказала Марта. "Мы пойдем. Помаши доктору ручкой, Тедди, попрощайся".
Макдональд прислонился к двери своего дома, глядя на то, как девушка садится в карету. "Прекрасный малыш, — пробормотал он, — просто кровь с молоком. И говорит очень бойко, для своего возраста".
Карета отъехала, и он увидел негра, что бежал по улице. "Доктор! Доктор! — помахал рукой чернокожий. "Скорее, пожалуйста!"
— Шестой, — зло пробормотал Макдональд, забирая с комода свой саквояж. "Это еще не эпидемия, конечно, но, чувствую, нам ее не миновать".
Он одернул сюртук. Заперев дверь, врач пошел к негру, что стоял, тяжело дыша, у калитки.
Дэвид разрезал зайца. Накладывая на фарфоровую тарелку сочное, пропеченное мясо, он сказал: "Отличная речь, что одна, что другая. Отменная у тебя латынь. Впрочем, она сейчас разве что ученым нужна, да и то, — даже они почти ей не пользуются".
Слуга, что стоял сзади с двумя бутылками вина в руках, звонко чихнул. Юноша смущенно заметил: "Простите, ваша милость, сенная лихорадка".
— Так дай мне выбрать, — расхохотался плантатор, — и отправляйся болеть в другом месте. Слуга наполнил бокалы. Закашлявшись, он пробормотал: "Не могу понять, что случилось".
— Ты же сказал, сенная лихорадка, — удивился Дэвид, отпивая по очереди из обоих бокалов. "Вот этого, две бутылки, — указал он.
В таверне было шумно, слоями висел сизый табачный дым. Дэвид, откусив кончик сигары, выплюнул его на пол: "Жена твоя по лавкам пошла, я ей велел Тедди к церкви привести, тут все-таки курят, и народу слишком много".
— А при нас он курил, я же помню, — Мэтью принял от слуги открытые бутылки и поморщился: "Сколько можно чихать. Пусть хозяин тебя отпустит, ложись в постель".
— День сегодня хороший, — Дэвид откинулся на спинку кресла, — погуляем вволю. Это что еще такое? — он взглянул в раскрытое окно и нахмурился: "Наряд британских солдат, с чего бы это? Господа, — смешливо, громко спросил Дэвид, — признавайтесь, кто тут из нас шпион патриотов?
— Шпион патриотов, — вспомнил он. "Как тот капитан Горовиц, погибший. Индейцы ему скальп сняли, туда ему и дорога. А лорд Кинтейл пропал, ушел в леса, и не вернулся. Должно быть, тоже убили его".
Посетители дружно расхохотались. Британский офицер, что стоял на пороге, холодно сказал: "По распоряжению начальника гарнизона всем, кто посещал таверну Рэли, предписывается проследовать в карантин. В городе оспа, господа".
Дэвид спокойно вытер губы салфеткой: "Дайте уж доесть, капитан. Мы только вторую бутылку бургундского вина открыли".
Офицер что-то пробурчал. Дэвид, взглянул на сына: "Тебе волноваться нечего, мать твоя покойная в свое время настояла на прививке. Как по мне, так все это ерунда. Сейчас расплатимся, и я посажу Марту с Тедди в карету, пусть едут домой".
— Но мне к ним подходить нельзя, — Дэвид положил серебро на счет и поднялся. "Мало ли что. Я, конечно, не заболею, но следует быть осторожным".
— Пошли, — подтолкнул он сына, — я хоть внуку своему рукой помашу. Забеги на постоялый двор, вели карете трогаться, я буду ждать у церкви.
Дэвид увидел невестку издали, — она сидела, скинув чепец, на зеленой, сочной траве лужайки, шелковые, пышные, светлые юбки лежали вокруг нее, на спину падали бронзовые косы. Тедди ковылял вокруг нее. Она, раскинув руки, смеясь, попросила: "Ну, иди к маме, мой милый!"
Мальчик вбежал в ее объятья и прижался каштановой головой к плечу.
Дэвид глубоко вздохнул. Прислонившись к ограде, он позвал: "Марта!". "Тридцать футов, — прикинул он. "Безопасно".
— Не подходи ко мне, — велел мужчина. "Слушай внимательно и не перебивай. В городе оспа, мы с Мэтью сейчас будем сидеть в карантине. Он послал сюда карету, тебя выпустят, не волнуйся. Отправляйся в имение, я через неделю вернусь".
Тедди увидел его. Помахав ручкой, он крикнул: "Деда! Сюда!"
— Скоро приеду, и пойдем с тобой гулять, мой хороший, — пообещал Дэвид. Мальчик скривил губки, и грустно сказал: "Деда, к тебе".
— Обязательно, малыш, — Дэвид посмотрел на стройную, невысокую фигуру невестки и внезапно добавил: "Запомни, на всякий случай — Бромли и сыновья, Лондон, Треднидл-стрит. Это мой стряпчий, у него завещание. Деньги в шкапу в моем кабинете, держи ключ, — Дэвид снял его с цепочки для часов и положил на траву. Все, — он обернулся, — езжайте".
Марта так и не сказала ни слова. Забрав ключ, она взяла на руки сына и тихо велела: "Скажи дедушке "До свиданья, милый".
Тедди послушно закричал: "До свиданья!". Дэвид улыбнулся: "Скоро увидимся, милый мой!"
Он так и стоял — глядя вслед удаляющимся лошадям, засунув руки в карманы сюртука. Потом, когда над дорогой остался только клуб пыли, Дэвид развернулся и пошел к постоялому двору.
Мэтью остановился перед покосившимся бараком на окраине города, и увидел у черного хода телегу.
Негры, в пропитанных смолой повязках, стали вытаскивать из дверей груды какого-то тряпья. "Правильно, — подумал Мэтью, — они же все сжигают, и простыни, и бинты. Весь город уже дымом пропитался".
Макдональд стоял на крыльце, сдвинув повязку. Врач жадно курил сигару, держа ее рукой в кожаной перчатке.
Он увидел Мэтью и покачал головой. Юноша подошел поближе и почувствовал запах смерти, что исходил из барака — тяжелый, густой запах гноя и крови. "А трава, — все равно зеленая, — подумал Мэтью. "Сколько ему осталось — день, два?"
Макдональд выбросил окурок: "Уже за две сотни заболевших. Возьмите, — он порылся в кармане холщового фартука и протянул Мэтью повязку. "Мы сегодня с утра оставили тут только безнадежных больных, легкие случаи перевели вон туда, — Макдональд указал рукой на барак поодаль.