"Вельяминовы" Книги 1-7. Компиляция

Шульман Нелли

— Ну-ну, — неодобрительно сказал фон Штебен. "А кто индейцев представляет? Тот самый вождь, как его там зовут, — немец пощелкал пальцами. Дэниел помог: "Кочетаджектон, Белые Глаза".

— Язык сломаешь, — пробормотал генерал. "И как ты с ними только разговариваешь, а, Вулф?"

— На встрече Шести Племен у меня переводчик был, и осенью тоже будет. Они, переводчики мои, как раз сегодня с запада должны прийти, принести вести от ленапе. Да и Белые Глаза неплохо по-английски говорит, у него жена — дочь фермера оттуда, из западной Пенсильвании, — ответил Дэниел.

— Надевай мундир, — велел ему фон Штебен, — пошли завтракать, а потом полюбуемся, как твой Фримен солдат гоняет, перед отпуском. Он, хотя бы, в армии остается, отличный сержант. А что это он с тобой в Бостон собрался? — они стали подниматься к вершине холма.

Дэниел снял треуголку. Вытирая ноги у входа в офицерскую столовую, — генерал требовал в лагере чистоты, — юноша покраснел: "Я же в новые комнаты переехал. Сержант Фримен мне хочет помочь обустроиться".

— В Виргинию я Ната отпускать не буду, — Дэниел уселся за крепкий деревянный стол и принял от солдата оловянную тарелку с беконом. "Слишком опасно, пусть даже и не заикается об этом".

Он потянулся за медным кофейником и услышал сварливый голос генерала: "Давай чашку".

— Ваше превосходительство, — Дэниел зарделся, — не положено, по уставу.

— Твой последний день в армии, капитан Вулф, — фон Штебен стал разливать кофе, — и вообще, — он подмигнул юноше, — я тут решаю, что положено, а что — нет. Еще хорошо, что ты замену себе нашел, а так бы я тебя вряд ли отпустил, — генерал пожевал губами и велел Дэниелу: "Переведи им. Господа офицеры! Еще раз увижу курильщиков в столовой — отправитесь на гауптвахту, невзирая на чины. Быстро вон из палатки!"

— Генерал фон Штебен просит курильщиков выйти на улицу, — вежливо сказал юноша, — и напоминает о возможности дисциплинарного взыскания.

— В дипломаты иди, — буркнул немец. Дэниел удивился: "Вы же не знаете английского, господин генерал".

— Ты у меня два месяца в адъютантах, — немец расхохотался, — я уже начал понимать кое-что.

— А может, — сказал задумчиво Дэниел, разгоняя сизый дым рукой, — и пойду, господин генерал.

Два всадника поднялись на вершину холма. Младший — невысокий, светловолосый юноша в индейской, с бахромой куртке, кожаных брюках и сапогах, присвистнул: "Вот это да, миссис Онатарио, тут их тысячи, наверное".

Индианка усмехнулась. Обернувшись к юноше, она мягко сказала: "Я тебя провожу до моря, Большой Джон".

— Да я бы и сам, миссис Онтарио, — юноша покраснел. "Вам же на запад надо, через горы дорога долгая…"

— Мы с тобой перебрались, — женщина тронула коня, — обратно будет легче. Я хочу на море посмотреть, прежде чем идти Меневу искать. На большую лодку тебя посадить.

Она поехала вниз. Джон, выругался вполголоса: "Да где же его найдешь? Дальше реки Маскингум никто из белых не был, а Кинтейл, судя по слухам — туда ушел, после того, как деревни на Эри разорил". Он поморщился, как от боли, вспоминая жар костра в низком, темном подполе.

— Лежи, — велела ему Онатарио, накладывая какую-то прохладную, пахнущую травами массу на рану в боку. "У тебя пуля между ребрами застряла, я ее вынула. Сейчас будешь лежать, Большой Джон, долго".

Он поднял веки и увидел, что голова женщины замотана какой-то тряпкой. "Оглушили, — мрачно сказала она. "Дубинкой. А когда я очнулась, — уже никого не было".

— Скенандоа, — выдавил из себя Джон. Он вспомнил мушкетный выстрел, разорвавший горло вождя, и вздохнул: "Простите".

— Я тебя на снегу нашла, и сюда притащила, — Онатарио поднесла к его губам глиняную плошку. "Это подпол, его наш дед сделал. Тут теплее. Когда ты оправишься, мы пойдем к Шести Племенам".

— Гениси, — Джон вдруг почувствовал слезы на лице. "Мирьям, Мэри…"

Онатарио помолчала и погладила его по голове: "Их больше нет. Менева не вернется сюда, он взял все, что хотел, мальчик. Воевать с ним никто не будет — для индейцев он слишком силен, а белым все равно — что индейцы делают друг с другом, Большой Джон. Им будет легче, если тут, — она обвела рукой подпол, — никого не останется. Тогда они смогут прийти, и сделать вид, что так было всегда. Что это их земля. Спи, — она ловко взобралась вверх по приставной лестнице.

— Неправда, — зло сказал юноша, всхлипывая, сжав руку в кулак. "Не все белые такие. Неправда".

— Вот Дэниел, например, — Джон спускался вслед за Онтарио, придерживая лошадь. "Хорошо, что я ему о Мирьям не сказал, о том, что в лагеря Кинтейла случилось. На нем и так — лица не было, ведь Кинтейл его лучшего друга убил, — Джон вдохнул запах еды. Догнав индианку, юноша смущенно спросил: "А у нас еще сушеная оленина осталась? Что-то я проголодался".

Он откусил большой кусок и звонко сказал часовым: "К капитану Вулфу, с посланиями от племени ленапе — миссис Онатарио и Большой Джон".

— Что-то ты не похож на индейца, — заметил один из солдат.

Джон вытащил из-за пояса томагавк. Приподнявшись в седле, раскрутив топорик, он метнул его в стену ближайшей избушки. Солдаты пригнулись. Юноша, легко вытащив томагавк из бревна, вздернув светловолосую голову, проехал мимо.

Он заметил легкую улыбку на губах Онатарио. Джон откашлялся: "Простите. Я больше так не буду".

Индианка только потрепала его по голове: "Я к женщинам, там наверняка — дети у кого-нибудь болеют. Вечером встретимся".

Джон кивнул. Прожевав мясо, он медленно поехал по широкому проходу среди шатров — к большому лугу, откуда доносились голоса офицеров.

— Бой штыком, — наставительно сказал сержант Фримен, поднимая ружье, — может решить исход сражения, господа. Мы слишком полагаемся на выстрелы. Когда враг атакует наши позиции, или когда мы сами идем в атаку — надо уметь пользоваться этим оружием.

Пара десятков солдат, выстроенных в шеренгу, что-то зароптали. Сзади раздался ленивый крик: "Да я ему кулаком по башке дам, он и упадет".