"Вельяминовы" Книги 1-7. Компиляция
Шрифт:
— А нельзя просто выкупить этого датчанина у короля Фредерика, и дело с концом? Зачем он тебе вообще нужен, этот Роде? — поинтересовался Степан.
Разведчик помрачнел. «Фредерик уперся. Роде уже шестой год в тюрьме, король даже перевел его три года назад из замка Гааль, где условия содержания были вполне приличными, — в Кроген. А там его в кандалы заковали.
Видишь ли, Роде так хорошо поохотился на купеческие суда, что торговля на Балтике упала, и пошлины в датскую казну уменьшились. Ну, вот Фредерик и не хочет, чтобы Роде возвращался на море.
А нужен он нам вот для чего, — разведчик помедлил. «Знаешь же ты Московскую Компанию?»
— Ну да, — ответил Степан. «У Питера там доля есть, и у меня тоже — деньги приносит».
— Так вот такую же, — Джон улыбнулся, — сейчас хотят делать для торговли с Балтикой. Дания, Швеция, Норвегия. Будет называться «Восточная Компания» — купцы из Йорка послали прошение Ее Величеству.
Хватит уже Ганзе все под себя подгребать, наши торговцы должны на тот рынок серьезно выходить.
А Роде нам нужен, чтобы обеспечивать безопасность наших торговых судов — лучше его те моря никто не знает. В Ливонии, как не крути, все же война до сих пор — мало ли что придет в голову царю Ивану, учитывая, что Роде был у него на службе».
— А не случится так, что царь сам пошлет кого-то, чтобы освободить Роде? — поинтересовался Степан.
— Может и случиться, — разведчик улыбнулся. «Для того ты там и нужен — потому что Роде должен быть на нашей стороне, а не в Московии».
В Грейт-Ярмуте его ждал рыбацкий бот. «Незачем привлекать к себе внимание, — сказал Джон. «Дело небольшое, быстрое, не надо туда целый корабль гонять. Сделаешь — и в Плимут, поднимай якоря «Изабеллы» и отправляйся с Богом.
Когда Ворон ушел, Джон еще раз перечитал полученную утром почту из Италии и улыбнулся:
«Надо съездить туда летом. Джованни с Мартой молодцы, да и Вероника, — он нежно погладил пахнущий лавандой листок, — тоже. Если удастся, до родов там побуду».
— Вот он, Кроген, — показал капитан на вздымающуюся над горизонтом серую громаду.
Мужчина присвистнул. «Неплохо, — протянул он. «Ты вот что, — он обернулся к датчанину, — под пушками замка нам болтаться не след, пришвартуйся в том заливчике, что мы с собой выбрали, и жди меня. Я к вечеру вернусь».
— Наверное, — подумал мужчина и тут же отогнал эти мысли. «Ерунда, — он улыбнулся. «Все подготовлено, все сделано — приходи, забирай Роде, грузи его на бот, — и в море. Отсюда — на Борнхольм, а там датчанин найдет каких-нибудь знакомцев, и в Нарву. А из Нарвы — уже домой. Соскучился я что-то».
Степан увидел вход в Зунд и улыбнулся — во время оно, на «Клариссе» он помотался этими проливами немало. «Хорошо, что я согласился, — подумал Ворон, ощущая на своем лице весеннее солнце.
— А то на такой громадине, как «Изабелла», и с парусами как обращаться — забываешь.
Двести человек под началом, шутка ли. А тут все сам, сам, — он вытянул руку и посмотрел, как играют мускулы под рукавом рубашки. «Хоть и сорок один уже, а молодые со мной не сравнятся. Ни в чем, — Степан усмехнулся, вспомнив последнюю ночь в Лондоне.
После разговора с Джоном он даже не стал заезжать домой — послав Маше записку с гонцом, он отправился сначала к Фрэнсису, а потом, как следует, выпив с другом — в Боро, на южный берег реки.
Посмотрев на травлю медведей, они потом закатились к «гусыням». Там для щедро платящих джентльменов всегда держали девственниц — свеженьких, хорошеньких, только что из деревни.
— Надо научить мальчишек под парусом ходить, — подумал Степан. «Осенью вернусь — поеду с ними в Ярмут на недельку, выйду в море. Пусть привыкают».
— Вот сюда, — указал он помощнику, и повернул румпель. «В этот залив. Вы тут бросьте якорь и ждите меня. К вечеру буду».
— Резидент наш в Копенгагене все подготовит, — сказал тогда Джон. «Тебе надо будет просто сойти на берег, забрать Роде, и взойти обратно на борт. Все».
— Может, мне и шпагу тогда не брать? — ядовито спросил Степан. «Раз все так просто»
— Нет, — усмехнулся разведчик, — шпагу ты, пожалуй, все же не забудь. Так, на всякий случай».
Лошадь, — невидная, деревенская, — была привязана к дереву — как он и договаривался.
Мужчина ласково потрепал ее по холке, и вспомнил, как учил его покойный батюшка: «Коли конь тебе доверяет, он тебя из огня вынесет. А чтобы доверял он, надо к нему с нежностью подходить, а не с плетью».
— Ну, — он вскочил в седло, — поехали, конек. Ты негордый, да и я негордый — вместе-то мы гордых людей, и обставим.
Он был одет торговцем мелкого пошиба — потрепанно, но чистенько. Кинжал и пистолет были хорошо спрятаны. Шпагу мужчина не взял. «Да и если все хорошо пройдет, она мне не понадобится, — пробормотал он сейчас. «А если все плохо, то и шпага не поможет, — добавил он мысленно.
В воротах замка его остановили и обыскали — солдаты, как ему и сказали в трактире в городке неподалеку, — назывался Эльсинор, — были ленивы, и только вытряхнули все из его сумы. Там был товар, что он взял в Копенгагене — игральные карты аугсбурской печати, маленькие зеркальца, — как раз для бритья, и кое-какие картинки.
Себе он тоже купил кое-что — из-под прилавка, — презанятную книжку. Сюда, он, конечно, тащить ее не стал, оставил на боте. Гравюрки были топорные — копенгагенский торговец развел руками: «Что вы хотите, оба тиража были уничтожены по приказу римского папы. Это венецианская копия, другой не найдете».
Итальянского языка, на котором были написаны стихи под гравюрками, мужчина не знал.
Торговец сказал, что называются они «Похотливые сонеты» и написаны неким Аретино, знаменитым поэтом.
Мужчина усмехнулся — стихи стихами, а и гравюрок хватило, чтобы девчонка с постоялого двора заалела. «Нет, нет, милая, — сказал он ей тогда серьезно, — все досмотрим до конца и все попробуем».
Во дворе замка он привязал конька и, разложив товар, стал ждать. За последние несколько лет он даже полюбил это занятие — можно было спокойно подумать о том, о сем, прищурившись, закинув голову, посмотреть в небо — нежной, весенней голубизны.