"Вельяминовы" Книги 1-7. Компиляция
Шрифт:
— Представьте себе, нет, — улыбнулся ди Амальфи. «Я постригся в монахи в тридцать шесть лет».
— С другой стороны, — архиепископ отпил вина, — я всегда говорил, что священник должен узнать жизнь. Если с детства живешь в монастыре — это невозможно».
— Ну, пойдемте, — поднялся дон Фернандо, когда прочли молитву, — в библиотеке уже горит камин.
— Так вот о заседании, — архиепископ протянул ноги к огню и сказал Джованни: «В Мехико, наверное, не такие холодные ночи».
— Зимой бывает довольно морозно, а тут, как я понимаю, все же горный климат? — поинтересовался священник.
— Да, — вице-губернатор потер руки, — Кальяо меньше чем в десяти милях отсюда, а там сейчас значительно теплее — из-за океана.
— Вы представляете, дон Фернандо, — смешливо сказал архиепископ, — наш с вами врач, уважаемый дон Диего, может отправиться на костер.
— Что-то в его новой книге не согласуется с учением церкви? — поднял бровь вице-губернатор.
«Или его поймали за осквернением трупов? Впрочем, вы можете со мной не соглашаться, святые отцы, но, если это были индейцы, я бы, не стал осуждать нашего доктора — между ними и собаками нет особой разницы».
— Да нет, — хмыкнул архиепископ, — тут дело серьезнее. Есть подозрение, что он — конверсо.
— Бросьте, — отмахнулся вице-губернатор. «Неужели вы думаете, что мы не проверяем людей, прежде чем допустить их в университет? Хорошая кастильская семья, с кровью там все в порядке».
— В доносе речь шла о его жене, не о нем самом, — признал архиепископ.
Дон Фернандо потер подбородок. «Я знаю о случаях, когда мужья, или жены даже не подозревали о том, кто на самом деле — их супруг. Жаль, донья Эстелла приятная женщина».
— Но скверна должна быть истреблена, — твердо закончил архиепископ. «Вы о чем-то задумались, отец Джованни? — улыбнулся он, обращаясь к священнику.
— Да, — ответил тот, грея в руках бокал с вином. «Я как раз хотел сказать — благодарение Богу, что здесь мы избавлены от протестантской заразы».
Дон Фернандо нахмурился. «Я слышал, что эти английские собаки уже протянули руки к Северной Америке — мерзавец Уолтер Рэли собирает деньги на то, чтобы основать там колонию. И, вы знаете, — он помедлил, — ходят слухи, что Куэрво видели в проливе Всех Святых».
Архиепископ медленно перекрестился. «Храни нас Господь, — сказал он. «Он ведь уже атаковал Кальяо?».
— Да, около двадцати лет назад, я тогда еще служил в Картахене, — ответил дон Фернандо.
«Он тогда чуть не снес с лица земли весь город».
— Слышали вы про Куэрво, отец Джованни? — спросил его архиепископ.
— Ну, кто же про него не слышал? — улыбнулся тот.
— Исчадие ада, — злобно сказал дон Фернандо. «Вы знаете, святые отцы, он никого не оставляет в живых. Другие англичане хотя бы сажают наших моряков в шлюпки, и отпускают на все четыре стороны — этот убивает всех, без разбора».
— Ну, может быть, — вздохнул архиепископ, — он пошел в Тихий океан.
— Хоть бы он там свою голову сложил, — подытожил дон Фернандо и налил священникам еще вина.
Донья Исабель уже засыпала, когда муж, чуть обняв ее, шепнул: «Ты не представляешь, что мне сейчас рассказали инквизиторы».
— Что? — сонно зевнула она.
— Твоя приятельница, донья Эстелла, — смешливо сказал муж, зажигая свечу, — вскоре отправится на костер. Она, оказывается, конверсо. Их служанка, эта Мануэла, донесла на нее.
— Ты думаешь? — жена подняла бровь.
— А что же лучше? — дон Фернандо удивился. «Взрослый мужчина, образованный, врач, не какой-нибудь грубый солдат. И Каталине он нравится, ты сама мне говорила».
— Ну, — жена улыбнулась, — что она краснеет, глядя на него, — это точно.
— Вот и прекрасно, — вице-губернатор поцеловал жену. «Завтра поговорю с ним, после заседания. Видишь, как все хорошо складывается, а ты волновалась».
— Только чтобы этой индейской дряни и ее ублюдков и рядом с ним не было, — жестко сказала жена. «Не хочу я, чтобы моя дочь страдала. Понятно, Фернандо?».
— Конечно, милая, — удивился вице-губернатор. «Неужели ты думаешь, что мне не дорога честь Каталины?».
Донья Исабель, было, хотела что-то сказать, но прикусила язык.
Джованни вдохнул запах океана, и, прищурившись, посмотрел на остров Святого Лаврентия, что виднелся вдалеке, почти на горизонте. Утреннее солнце заливало гавань Кальяо веселым, сверкающим золотом.
Над кораблями развевались флаги короны — желтые, с красным бургундским крестом.
Разгрузка шла полным ходом — индейцы сновали по трапам, грузя на мулов тюки с книгами, и ящики с вином.
— Они должны быть здесь послезавтра, — тихо, углом рта, сказал его собеседник — неприметный мужчина средних лет, при шпаге. «Погода хорошая, штормить не будет.
«Святая Мария» останется в открытом море, как обычно, а два барка пришвартуются в том заливе, на севере».
— Вам надо уезжать, — так же тихо сказал Джованни, не отрывая взгляда от белых, быстро бегущих барашков на волнах. «Мендеса вызывают в трибунал — поступил донос на его жену.
Я ничего не могу сделать — не убивать же мне его! Мне тут еще работать».
Мужчина побледнел. «Эстелла ничего не скажет, в этом я уверен. Хоть бы что они с ней делали — ничего не скажет. Я семь лет с ней на связи, знаю, о чем говорю».
— Мендес скажет, — усмехнулся Джованни, — краем губ. «Он знает про Панаму?».
— К сожалению, да, — вздохнул мужчина.
— Вообще, — ядовито сказал Джованни, — не стоило все доводить до такого…, - он не закончил.
«Сообщили бы про Мендеса раньше, вы ведь знали. Мы бы с ним разобрались, как положено. Или это она вам запретила?».