"Вельяминовы" Книги 1-7. Компиляция
Шрифт:
— Ах, вот как, — Степан забрал спящего племянника и повторил: «Ах, вот как».
— А ты что думал, — Марфа потянулась за вином, и брат сказал: «Сиди, я налью тебе немножко». «Она ж своего отца дочь».
— И твоя дочь тоже, — не удержался Степан. Он покачал на коленях Уильяма, и восхищенно сказал: «И чем тебя матушка кормит, что ты такой толстый, а?»
Ребенок почмокал ангельски нежными губками, и, казалось, еще крепче заснул. «Зубы у него режутся, — мрачно сказала Марфа, — на груди днями висит. А Полли тут пока, при мне. Ты сказать ей думаешь?
— Да надо бы, — Степан помолчал и спросил: «Мое завещание в обычном месте?»
Марфа кивнула и приняла ребенка. Он просмотрел бумаги, стоя у шкапа, и поинтересовался:
«У вас же стряпчие какие-то есть, знакомые, наверняка?»
— Более чем достаточно, — ответила сестра, — мы сейчас как раз устав компании делаем. Ты добавить что-то хочешь?»
— Хочу, — ответил брат, садясь, обмакивая перо в чернильницу. «Конверты, где тут?»
— В левом ящике, — сказала Марфа, поднимаясь, и остановила его: «Сиди, сиди, я Уильяма уложу и сразу вернусь».
Он посмотрел на мягко закрывшуюся дверь, и, взяв лист бумаги, начал писать.
— Как тут красиво, — Полли подошла к краю холма и взглянула на спокойную воду Темзы. «И так необычно, — у нас в усадьбе, там, ниже по течению, — она махнула рукой вдаль, — равнина.
Я и не знала, что у Темзы есть такие высокие берега.
— Тут, рядом с Оксфордом, да, — Фрэнсис заставил себя, как можно дольше провозиться с поводьями. «Вы были в Оксфорде, мисс Полли?».
— Совсем маленькой девочкой, — рассмеялась она, — я и не помню ничего. А вы там учились?
— Да, — граф Ноттингем, наконец, привязал лошадей к изгороди и, вздохнув, распрямился.
«Ну, скажи ты ей, наконец, — велел он себе, глядя на тонкий профиль девушки. Темные волосы падали ей на плечи, и Фрэнсис вдруг вспомнил тот незаметный дом у собора Святого Павла.
— А, — сказал Джон, проглядев документы, — отлично, и даже с печатями.
— Только мне это надо все вернуть, — предупредил его Ноттингем, — в ближайшее время это никому в курии не понадобится, но мало ли — вдруг найдется любитель заглянуть на пыльные полки.
— Понятное дело, — Джон стал рвать чистый лист бумаги на тонкие полоски и делать закладки, — к твоему отъезду все получишь обратно. Пошли, у меня человечек появился — золотые руки у него, сам папа Климент не разберется — где его подпись, а где — сделанная тут, у меня под крылом».
Он постучал в маленькую дверь и сказал, улыбаясь: «Только смотри, куда ступаешь, там сейчас бумагой весь пол устелен, мне из Лиссабона одну занятную карту привезли, Южной Америки, в шестнадцати частях, — иначе никак было не выкрасть, — она сейчас в порядок все это приводит.
— Она? — удивился Фрэнсис, и тут же замер на пороге — девушка в простом, темном платье, стояла на четвереньках, наклонившись над картой и, услышав скрип петель, мгновенно поднявшись, покраснела. «Простите, пожалуйста, — сказала она. «Да, мистер Джон?».
— Вот эти подписи и печати, где закладки — скопируй и добавь в архив, — распорядился разведчик. «И познакомься, синьор Франческо, из Рима».
— Мисс Полли, — присела девушка, и Ноттингем с удивлением взглянул на ее чепец, плотно покрывающий красивую голову — так, что ни один локон не выбивался наружу.
— Для работы с воском лучше, когда волосы убраны, — объяснила она и Фрэнсис, увидев огромные, черные, с золотыми искрами глаза, сглотнув, ответил: «Я понял».
Он оглядел чистую комнату, со шкапами вдоль стен — на ящичках были рукописные ярлыки:
«Италия», «Испания», «Дания», и, присвистнув, сказал: «Я вижу, у вас тут все в полном порядке, мисс Полли».
Она зарделась и ответила по-итальянски: «Спасибо, синьор Франческо».
— Очень, очень аккуратный работник, — одобрительно проговорил Джон, когда они шли обратно в его кабинет. «Отличное приобретение, я намереваюсь запереть ее тут, и не выпускать, пока она мне все бумаги не разложит по своим местам».
— Всегда немного грустно, когда листья падают, — сказала Полли, все еще глядя на реку. «А в Италии осенью красиво, лорд Фрэнсис?»
— Очень, — ответил он. «Особенно в Тоскане — там холмисто, много деревень, и вот, мисс Полли, когда стоишь на вершине холма, и видишь эти рыжие ряды виноградников, серые, каменистые дороги, небо — прозрачное, с высокими облаками, красные крыши домов, то думаешь — ну есть ли на свете что-то прекрасней?».
— Есть ли? — девушка подняла золотой лист дуба, что лежал у ее ног, и повертела его.
— Есть, — Фрэнсис подошел ближе и сказал, вдыхая запах роз, — тонкий, едва уловимый из-за ветра. «Вы, мисс Полли».
— Лорд Фрэнсис, — сказала она, опустив голову, покраснев.
— Я буду ждать, сколько надо, — решительно проговорил Ноттингем, — даже если вам придется разобрать все бумаги, что скопились у нашего общего знакомого со времен Вильгельма Завоевателя.
Она рассмеялась и нежно ответила: «Так долго не потребуется, мы с сестрой давно договорились, что повенчаемся в один день».
— И когда она венчается? — поинтересовался граф.
— В январе, через три года, когда нам восемнадцать будет, — ответила девушка.
— Ну, вот и хорошо, — Ноттингем посмотрел в ее черные, бархатные глаза и добавил: «Хотя, конечно, я бы прямо сейчас увез тебя в Рим, любовь моя».
— Ему это не понравится, — озабоченно заметила Полли, и, ахнув, ответила на его поцелуй — не робко и неуверенно, — вдруг подумал он, — а так, как он и хотел — твердо и решительно.
— Знаешь, — заметил граф, обнимая ее, — дай ему волю, он тебя никогда никуда не отпустит.