"Вельяминовы" Книги 1-7. Компиляция
Шрифт:
В изящной гостиной горел камин, Джованни и Марфа, сидя друг напротив друга, читали какие-то документы, иногда делая в них пометки. Мияко, в большом кресле у окна, чинила детскую одежду.
— Папа, — откашлявшись, спросил Хосе. «Ты занят, да?».
Джованни отложил перо, и, окинув юношу взглядом, смешливо ответил: «Ну, для такого — нет, дорогой мой».
Хосе опустил глаза и, поняв, что все еще держит Мирьям за руку, — покраснел.
— Тетя, — четко, звонко проговорила Мирьям, — мы с Иосифом обручились и поженимся, когда ему будет можно. Я еду с бабушкой и дедушкой Кардозо в Амстердам, вот. Там тоже буду акушеркой, миссис Стэнли дает мне рекомендации, чтобы меня взяли — сначала в ученицы, как у нее, а потом свою практику открою.
— Вместе со мной, — добавил Хосе и Мияко, повернувшись, встав, поклонилась Мирьям. Та ответила на поклон и недоуменно спросила: «А почему вы кланяетесь, миссис Мария?»
— Так принято, — ответила та. «Свекровь и невестка всегда кланяются друг другу».
Марфа рассмеялась, и, подойдя к Мирьям, поцеловав ее, шепнула: «Отец твой с матерью смотрят сейчас на тебя, дорогая, радуются, ты уж поверь мне».
— Я знаю, — девушка обняла Марфу. «Спасибо вам за все, тетя, милая. И простите, мне так жаль, так жаль, что миссис Тео…
Марфа вздохнула: «Следующим летом навещу вас, в Амстердаме-то, я к Морицу Оранскому еду, в Дельфт, вы там, рядом, так, что ждите в гости» Джованни выпил и заметил: «А мне придется, как мы к вам поедем, к этой можжевеловой настойке привыкать, как я посмотрю».
Хосе взглянул на Мирьям и подумал: «Господи, а и, правда — скорей бы. Ну, дедушка говорил, что, даже если на Святую Землю поехать придется, брат доньи Эстер замолвит за меня словечко. Думал ли я, Господи…
— И вот еще что, Мияко-сан- сказал он вслух, строго, — миссис Стэнли, хоть и акушерка, а в детских болезнях тоже разбирается. Я перед отъездом еще их всех осмотрю, и попрошу ее показать вам местные травы, чтобы снадобья вы научились делать. Тут все-таки деревня, мало ли что, пока врача ждать будете.
— Я тебе помогу, ну, с детьми, — шепнула ему Мирьям, и Хосе понял, что все это время так и держал, ее за руку, — не отпуская.
— Никогда не отпущу, — пообещал он себе. «Никогда».
Волк проверил уздечку и сказал шурину: «Ну, все, езжайте, у тебя же там, ты говорил, контракты какие-то подписывать надо, уже и завтра. Пока ты Уильяма в Итон завезешь, пока то, пока се».
Питер пожал ему руку: «Спасибо тебе. Спасибо что за Мэри едешь». Лазоревые глаза посмотрели на Волка и мужчина, помявшись, вздохнул: «Мне очень, очень жаль, Майкл. И зайди, перед тем, как с дядей Мэтью в порт отправляться, мои поверенные завещания ваши подготовили, надо подписать. Они у меня будут лежать, ну, как все семейные документы.
— А Дэниел? — внезапно спросил Волк. «Ему не надо?»
— Он несовершеннолетний еще, — улыбнулся Питер. «Я вот тоже — хоть главой дела в семнадцать лет стал, завещание только в прошлом году составил».
Белый жеребец заржал, и Волк ласково потрепал его по холке: «Хороший у тебя конь, не видел я его раньше».
— Да, — Питер вскочил в седло, — с последними кораблями привезли, он из Ормуза, арабский, таких во всей Англии — десятка два, не больше. Ну, где там Уильям?
— С детьми, — тихо ответил Волк, глядя на младшего шурина, что, присев на корточки, внимательно слушал, что ему шептал на ухо Стивен.
Во дворе было тихо, с Темзы доносились клики лебедей, и Волк, идя к воротам, подумал:
«Господи, а я ведь на Москве больше двух десятков лет не был. Интересно, как там тот кабак на Чертольской улице, что батюшка под собой держал? Никифор же мне сказал тогда:
«Рано тебе еще срамными девками заниматься, Михайло, молод еще для этого. На большой дороге погуляй, а потом я тебе дело передам».
Волк усмехнулся, и, взяв руку сына, поправил Уильяму стремя. Тот наклонился и сказал:
— С дядей Джованни я договорился, Майкл, как меня на каникулы отпустят — приеду к ним в усадьбу, отвезу всех в Грейт-Ярмут. Там постоялый двор хороший, пусть дети хоть морем подышат, выйду с ними на боте, прокачу по гавани. Ты не волнуйся, все хорошо будет.
— А ты учись, — Майкл потрепал бронзовые, густые волосы. «И отца своего жди, уж следующей осенью и вернется».
Уильям вздохнул и пробормотал: «И матушка тоже уезжает».
— Да, — Питер мягко тронул лошадь с места, — я один с мистрис Доусон останусь. Ну, хоть Констанца с Джоном рядом, будем обедать друг у друга, все веселее.
— Уже и не видно их, — Стивен посмотрел на дорогу. «Меня Уильям научил узлы вязать. Папа, — мальчик взглянул вверх, — а ты вернешься?».
Волк присел и глядя в большие, зеленые глаза, твердо сказал: «А как же. Там твоя тетя, Мэри, твоя кузина, Энни — надо их привезти. Они женщины, им одним сложно. Поэтому я должен поехать. И у дедушки Мэтью там есть дочка, твоя тетя».
— Дедушка Мэтью рассказывал мне про короля Генриха! — восторженно сказал Стивен. «И про Париж! Мы туда поедем?»
— Следующим годом, — Волк улыбнулся и почувствовал совсем рядом горький запах апельсина. Шелковое платье цвета осенней листвы чуть зашуршало по серому булыжнику двора, и Констанца, держа за руки Аниту и Пьетро, строго проговорила: «Видите, дядя Майкл занят, давайте лучше пойдем на ручей!»
— Что хотели-то? — Волк погладил детей по головам.
— На лодке! — страстно попросил Пьетро.
— Пожалуйста! — жалобно добавила Анита, дрогнув черными ресницами, покраснев.
— Дэниел миссис Марту испанскому учит, — Констанца тоже зарделась, — а Хосе и Мирьям занимаются. Вы простите, если мы не вовремя…
— Ну отчего же, — Волк подтолкнул сына. «Бери Аниту и Пьетро, идите к пристани, мы за вами».
— Держитесь, — он подал Констанце руку. «Ночью дождь был, там мостки скользкие еще».
— Спасибо, — тихо ответила она, и Волк, почувствовав, как нежные пальцы касаются его запястья, — вздрогнул.
Желтые листья медленно кружились на темной воде реки. Волк посмотрел на детей, которые что-то строили из палок на берегу и услышал голос Констанцы: «Мне так жаль, мистер Майкл, так жаль…»