"Вельяминовы" Книги 1-7. Компиляция
Шрифт:
— Ну, мы же не шотландцы, — рассмеялся Гудзон и пришпорил своего коня.
Виселицу было видно издалека, и капитан, взглянув на сына, сказал: «Джон, ты если не хочешь, — не смотри. Все же ты еще никогда…»
— Ну, вот и начну, — неожиданно жестко ответил сын. «Папа, это же моя семья, так что, — подросток внезапно улыбнулся, — ты не волнуйся».
Сзади раздался стук копыт, и Кеннет, нагнав их, заметил: «Вот, вы же еще тут никогда не были. Это Лит, наша гавань. Правда, тут, большей частью рыбацкие судна».
— Неплохая, — ответил ему Генри, оглядывая белый песок берега, — только маленькая. В Бервике и то больше. А, — он привстал в стременах, — вот и телега, а за ней — все остальные.
— Скорей бы с этим покончить, — вздохнул Кеннет, посмотрев на утреннее небо. «Право слово, уже и дождаться венчания не могу».
Он спешился, и, поведя мощными плечами, — взошел на помост.
Когда перерезали последнюю веревку и тела стали грузить на телегу, Джон повернулся к отцу и сказал: «Я очень рад, папа, что ты мне разрешил посмотреть. Зло должно быть наказано».
— Очень верно, — улыбнулся лорд Кинтейл и жалобно добавил: «Давайте поторопимся, дорогие родственники, не след жениху опаздывать в церковь».
В открытые ставни вливался свежий, полуденный воздух. Энни высунулась на улицу и ахнула: «Тетя Полли, там десять волынщиков, и людей — чуть ли не пять сотен!»
Мэри подняла смуглые, изящные ступни сестры из серебряного таза и кивнула женщинам, стоящим на коленях вокруг: «Ну, кто первый?»
Полли взвизгнула, подобрав под себя ноги, таз полетел куда-то в сторону и черноволосая девушка, тяжело дыша, подпрыгнула, держа в руках обручальное кольцо Мэри: «Я, я первая выйду замуж».
— Поздравляю, — улыбнулась женщина, и, надев кольцо на палец, вытирая Полли ноги, спросила: «А зачем мыть, если ты все равно — в обуви ходишь?».
— Ну, так положено, — Полли натянула чулки тонкой шерсти, и подождала, пока сестра, надев на нее черные кожаные туфли, зашнурует их вокруг ноги.
— Тетя Полли, — поинтересовалась племянница, — а вы танцевать будете, ну, потом, на празднике?
— А как же, — женщина встала и бросила последний взгляд в зеркало, — я ведь не зря занималась. Но там, в основном, мужчины танцуют, Кеннет тоже будет. Это очень красиво.
— Ну, — Мэри перекрестила невесту, — нагнись, дорогая моя.
Полли склонила голову, и сестра, водрузив на нее венок из остролиста, сказала: «Красавица ты у нас. Подкову в подол зашила?»
— С утра еще, — улыбнулась Полли, вспомнив маленькую, изящную серебряную подковку, что прислал ей жених. «И последний стежок на юбке сама сделала, как положено».
Волынки заиграли и Энни, подняв подол юбки невесты, сказала: «Ну, все, пора идти».
На перекрестке у площади уже стоял большой серебряный горшок. Полли отдала сестре букет остролиста, и, подхватив юбку, стала прыгать через него — под смех и оживленные крики толпы. Зазвенели золотые монеты, и Энни спросила: «А теперь тетя Полли должна поцеловать всех тех, кто бросил туда деньги?»
— Обязательно, — рассмеялась Мэри, глядя на горцев, что выстроились кругом на улице. Она приподнялась на цыпочках и сказала дочери: «Вон, и Генри уже нам машет, а Кеннет уже в церкви, наверное».
Процессия выстроилась за невестой, и Генри, предложив ей руку, сказал: «Ну, милая свояченица, мы по дороге сюда кое-куда зашли. Вас ждет сюрприз».
— Еще один? — удивилась Полли, но тут высокие, резные двери распахнулись, волынки заиграли еще громче, и она переступила порог собора.
Полли опустилась на колени рядом с женихом и Кеннет, наклонившись, шепнул ей: «Нет никого тебя красивей, ghrad geal».
Женщина услышала его сильный, низкий голос:
— Tha mise Coinneach a-nis 'gad ghabhail-sa Paulina, gu bhith 'nam cheile phosda. Ann am fianais Dhe 's na tha seo de fhianaisean tha mise a' geal tainn a bhith 'nam fhear posda dileas gradhach agus tairis dhuitsa, gus an dean Dia leis a' bhas ar dealachadh, — мужчина бережно, аккуратно надел кольцо на ее палец.
— Пока не разлучит нас смерть, — подумала Полли, и повторяя вслед за священником свои обеты, вдруг улыбнулась, вспомнив о булавке, что была приколота к поясу ее юбки.
— Будем счастливы, — твердо сказала себе Полли.
Кеннет подал ей руку, и, поднявшись, громко сказал: «Меч!»
Ему с поклоном подали клинок в украшенных золотой чеканкой ножнах. Мужчина одним быстрым, неуловимым движением обнажил его, и, взмахнув серой сталью, сказал: «Как заповедовано нашими предками, я дарю это оружие своей жене — для того, чтобы из ее рук оно перешло нашему первенцу, моему сыну, и наследнику».
Полли приняла меч и собор взорвался приветственными криками.
— Я его сегодня положу под перину, — едва слышно, смеясь, сказал ей муж. «Ну, на всякий случай».
Полли сдержала улыбку и кивнула головой: «Ты обещал рассказать про булавку, помнишь?»
— Расскажу, — Кеннет улыбнулся, — когда на тебе будет меньше надето. Совсем ничего не надето, — он поднял бровь, — дорогая леди Кинтейл. И чем это быстрее случится, тем лучше».
Полли покраснела, и, поймав ласковый взгляд сестры — тоже улыбнулась.
Посреди огромного шатра, на нескольких кострах, жарились олени. «Вот сейчас, — Кеннет взял руку жены, — этот танец закончится, выпьют за наше здоровье, и мы сбежим. Лошади уже готовы, и лепешки — тоже».
Полли посмотрела на танцующих с кинжалами в руках мужчин и ахнула: «Но ведь это так сложно!».
— Следующим летом, — лорд Кинтейл поднес ее руку к губам, — у нас дома такой праздник будет, так что еще увидишь.
— А ты тоже очень хорошо танцевал, — Полли чуть дыша, откинулась на спинку большого, изукрашенного резьбой кресла. «Я бы даже и не подумала, что ты умеешь».
— Как ты уже знаешь, я многое умею, — ответил ей муж, все еще целуя ее длинные, смуглые пальцы. «И, если бы мы были тут одни, я бы сейчас задрал тебе юбку и усадил к себе на колени».