Вельяминовы. За горизонт. Книга 1
Шрифт:
– В общем, надо забрать Аарона в Лондоне, и привезти его в страну. Не закатывай глаза, – добавил он, – встретишь Рождество в Англии, только и всего… – Шмуэль вздохнул:
– У нас новый папа, не хотелось бы пропускать праздничную мессу, с его участием. И в газете будут недовольны моим отсутствием… – Шмуэль писал для L’Osservatore Romano. Иосиф подтолкнул его:
– Ничего, пришлешь материалы о рождественском Лондоне. На обратном пути заглянем в Париж, заберем Джо. Ты останешься в Риме, а мы отправимся домой… – граф Дате ехал на год в Токийский
– Но сначала он обежит все церкви Рима и Святой Земли, как он выражается, – фыркнул Иосиф, – он такой же набожный, как и ты. Удивительно, что он в священники не подался… – Шмуэль поправил пасторский воротничок, под черным свитером:
– Джо устроится с Иосифом, в городе, но будет ездить в кибуц. Аарон вообще в общежитии ешивы хочет обретаться… – поступив в Еврейский Университет, брат снял дешевую квартирку, в старом, дышащем на ладан доме, в Катамоне:
– Я не собираюсь каждый день трястись в автобусе, – объяснил Иосиф, – развлечений в городе мало, но существует дорога в Тель-Авив, в пятницу вечером… – Шмуэль хмыкнул:
– О женитьбе он пока не говорит. Какая женитьба, ему только двадцать два года. Ладно, для Джо там места хватит, хотя пусть граф Дате не рассчитывает на роскошь… – в Лондоне они с Иосифом остановились в именно что роскошной, пятикомнатной квартире Тупицы, в Кенсингтоне. Генрика и Адель они почти не видели:
– Завтракаем мы в компании Тигра, ужинаем тоже с ним, – усмехнулся Иосиф, – музыканты сначала выступают, развлекаются полночи с патронами, а потом спят до полудня… – Адель и Генрик готовили совместный, праздничный концерт, в Альберт-Холле. Шмуэль задумался:
– Интересно, что за обстоятельства у дяди Меира? Когда мы обедали у тети Марты, я краем уха услышал, что она тоже едет в Балморал, вместе с ним. Зачем ему туда, он не отмечает Рождество… – о перелете в Шотландию Шмуэль узнал случайно, зачитавшись на галерее библиотеки, в особняке Кроу. Дверь внизу хлопнула, застучали каблуки тети Марты:
– Самолет потом пойдет в, – тихо сказала она, – но для всех, мы будем в Балморале. Дядя Джованни знает, а больше никому знать не надо. Шведы предупреждены, они все подготовят… – дядя Меир хохотнул:
– Что, ты убедила их забыть о нейтралитете, на время операции… – тетя Марта отозвалась:
– Не я, а ее величество. Она лично говорила по телефону, со шведским королем. В конце концов, речь идет о… – закрывшись тяжелым томом Британской энциклопедии, Шмуэль велел себе обо всем забыть:
– И точно не надо ничего говорить Иосифу. Он еще та трещотка, несмотря на службу в секретном отряде… – поинтересовавшись Михаэлем, он узнал, что бывший капитан Леви возглавляет отдел внутренней безопасности, в министерстве иностранных дел Израиля:
– Он в Тель-Авиве, – коротко заметил брат, – я его почти не вижу… – Шмуэль взглянул на часы, на каминной доске:
– Скоро пять. Надо вытащить Пауля, из мастерской, пусть поможет мне с чаем. Тетя Клара с мальчишками… – так он называл обоих Ааронов, – должна скоро вернуться, из синагоги… – Аарон Майер репетировал ханукальную постановку, Аарон Горовиц занимался с раввином.
До него донесся зачарованный голос:
– Ты видел нового папу, да… – Лаура перекрестилась, – мы тебя слышали, по радио, когда ты вел трансляцию с конклава… – Шмуэль щелкнул ее по носу:
– Видел и брал интервью, для газеты. Пошли, оторвем Пауля от мебели, приготовим сицилийские канноли… – он, мимолетно, подумал:
– Интересно, где Иосиф? Утром мы с ним расстались в метро. Он сказал, что, может быть, приедет к чаю, а, может быть, и нет. Он вроде в Британский музей собирался. Ладно, он взрослый человек… – расправив подол скромной, твидовой юбки, Лаура вылезла из кресла:
– Канноли, это хорошо, – улыбнулась девочка, – а потом я тебе покажу рисунок платья, для моего первого причастия. Сабина шьет наряд, к маю все будет готово… – распахнув французские двери, выходящие на террасу, Шмуэль крикнул:
– Пауль, идем на кухню. Испечем канноли, к чаю… – жужжание токарного станка стихло, Томас ловко выпрыгнул на мокрый, зеленый газон. Закрывая окно, Лаура с тоской посмотрела на светлые волосы Шмуэля:
– Он не носит сутану, он еще не священник. Оставь, – испугалась девочка, – даже думать о таком нельзя, он принял монашеские обеты… – тяжело вздохнув, Лаура поплелась на кухню.
Большое, покрытое потеками дождя окно, выходило на серую Темзу. По реке медленно полз буксир, на мосту Тауэр скопилась пробка. Некоторые автомобилисты включили фары. Низкое, туманное небо нависло над городом, капли воды висели в воздухе, деревья на набережной мотались под ветром.
На дубовый стол водрузили чашку черного кофе, в пепельнице дымилась крепкая сигарета, Players. Звякнула пишущая машинка, неприветливый голос сказал:
– В трех экземплярах, мисс Кроу. Отчет по использованию фондов, за ноябрь месяц. Часть первая, расходы по снабжению столовой… – бледная, костлявая рука, с коротко остриженными ногтями, забрала сигарету из пепельницы. Мисс Вера, начальница секретариата, обитала в старом здании, у собора Святого Павла, вот уже двадцать лет:
– Я знаю вашу родственницу, миссис Марту, – сообщила она Густи, при оформлении девушки на работу, – знала отца мистера Джона, и вообще… – мисс Вера повела рукой в сторону:
– Вот с кого мистер Флеминг писал мисс Манипенни, – поняла девушка, – не зря дядя Джон называет ее мисс Моль… – так, за глаза о мисс Вере отзывалась вся Набережная:
– Кроме тети Марты, – пальцы Густи порхали над машинкой, – но тетя Марта с дядей Максимом и слова лишнего никогда не вымолвят. Они вообще никого не обсуждают, прилюдно. Они говорят только о новостях, театральных постановках, или фильмах… – в конце лета, получив диплом Квинс-Колледжа, пройдя необходимые проверки, леди Августа Кроу стала сотрудницей секретариата Набережной, как называли сотрудники массивное здание, темного гранита, по соседству с Сити.