Вельяминовы. За горизонт. Книга 2
Шрифт:
– Телевизор друг моей семьи… – в квартирке на Брук-стрит телевизора не стояло:
– В кино, что ли, сходить… – Густи стало тоскливо, – половина воскресенья впереди. Утро было теплым, а сейчас опять заморосило… – она рассеянно вглядывалась в витрины магазинов на Риджент-стрит, украшенные к Рождеству:
– Или выбрать подарки для младших? Стивен просил конструктор, Питер обрадуется какому-нибудь тому по экономике, для Ника надо подобрать что-то научное… – оставалась Полина и старшие кузены:
– И тетя Клара с дядей Джованни, и Лаура
– Брук-стрит, пассажиры, Брук-стрит… – подхватив блокнот, сумку и зонтик, стуча каблуками, Густи ринулась вниз:
– Опять я ворон ловлю, как тетя Марта выражается… – внизу толпились туристы, щебечущие по-итальянски. Густи орудовала локтями:
– Прего, скузи, синьоре… – почти выпрыгнув на тротуар, она выронила зонтик. Крепкая рука поддержала ее. Приятный голос с акцентом сказал:
– Позвольте мне… – высокий юноша, по виду студент, отряхнул зонт, – держите, мисс. Я прошу прощения, – он стащил твидовую кепку, – извините еще раз… – щеку пересекал легкий шрам, от него пахло теплыми пряностями:
– Как от папы, – подумала Густи, – он выше меня. Красивый парень, только он, кажется, не англичанин, а с континента… – на светлых волосах юноши блестели капельки воды. Он смущенно склонил голову:
– Не смею вас задерживать, мисс… – Густи обрадовалась, что с утра выбрала короткую юбку:
– То есть она едва касается коленей. Все говорят, что ноги у меня отличные… – она протянула руку:
– Я могу и задержаться. Меня зовут мисс Августа… – парень довольно робко коснулся ее ладони: «Мистер Александр, Александр Шпинне. Рад встрече, мисс».
Завыл электрический ручной миксер. Взбитые белки пышной пеной поднялись в фарфоровой миске. Высокий парень, в черном, на парижский манер, фартуке, с лаконичной надписью «Берри», ловко перевернул посудину. Девчонки, сгрудившиеся вокруг дубового стола в большой гостиной особняка Бромли в Сент-Джонс-Вуде, ахнули:
– Сейчас упадет… – подросток поднял бровь:
– Mais non, mademoiselles… – поймав веселый взгляд отца от соседнего стола, Сэмюель нарочно потряс миской, – это будет ваша меренга к чаю…
На отполированном полу двусветной комнаты с высокими потолками валялись обертки от конфет и шкурки от мандаринов, надорванные билетики беспроигрышной лотереи, блестящий серпантин из праздничных хлопушек. Для рождественской елки было еще рано, но девчонки нарядились в шелковые платья. Мальчики пришли в хорошо сшитых костюмах с галстуками:
– Кроме папы и меня, – мрачно понял Сэм, – мы в поварских жакетах и колпаках. Знай свое место, что называется… – он аккуратно отсаживал будущую меренгу кондитерским мешочком, на выстеленный пергаментом противень. Сэм прислушался к простонародному говорку отца. Мистер Берри готовил ромовые шарики:
– Но сегодня мы сделаем пирожные без рома, – рассмеялся отец, – у меня припасены вишневый сироп, грецкие орехи, миндаль, кокосовая стружка… – самые маленькие гости с удовольствием катали шарики:
– У меня похожий акцент, – понял Сэм, – и говорю я так же, как папа: «Ложь сюда». Дедушка вообще говорит о постояльцах в «Золотом Вороне»: «Ихние комнаты». Или «Милорды хочут чая»… – подросток покраснел:
– Я и сам могу такое ляпнуть, даже в Лондоне. Но что делать, если на западе все так говорят… – в постановках по радио, с таким акцентом актеры играли туповатых, но старательных провинциалов.
Заканчивая меренги, Сэм бросил взгляд в толпу. Блеснули светлые распущенные волосы, золотая оправа изящного пенсне. Луиза носила струящееся платье темно-зеленого шелка, скромное жемчужное ожерелье. Хозяйка праздника стояла рядом с колесом, где вертелись лотерейные билетики:
– Она с Питером разговаривает, – вздохнул подросток, – он ее младше на год и ниже на голову, но он наследник одного из крупнейших состояний Британии. Он тоже учит латынь, как Луиза… – Сэм навострил уши, но за гомоном детей было ничего не разобрать:
– У них нет акцента, они не делают ошибки в грамматике… – подросток передал поднос приглашенному официанту, – они говорят, как дикторы по телевизору… – он предполагал, что речь идет о чем-то умном:
– Явно не об откорме свиней или о том, как делать соус к утке, – вздохнул Сэм, – Луиза и Питер поступят в университет, а у тебя остался последний год в школе… – будущим летом он отправлялся в поварской колледж, в Швейцарию. Обучение шло на французском языке, но это, по мнению Сэма, ничего не значило:
– Все рестораторы знают французский, все учились во Франции. Тем более, моя мама родилась в Париже. Я закончу колледж, поступлю на кухню большого отеля, чтобы набить руку, а потом вернусь домой, управлять «Золотым Вороном» и всем остальным… – владения Берри насчитывали три ресторана, гостиницу, кондитерскую, и процветающий сервис рассылки по каталогу. В начале ноября они принимали рождественские заказы:
– Луиза будет звонить по телефону, то есть не она, а ее дворецкий, – Сэм ожидал, что наследница конторы Бромли выйдет замуж за богача с титулом, – а я ей буду присылать индейку, окорок и наши джемы. Вряд ли она даже приедет в Плимут, когда вырастет…
Часть гостиной отгородили бархатным занавесом. Мистер Бромли пригласил на праздник актеров с марионетками из детских программ BBC. Гостей ждали Винни Пух, Пятачок и Крошка Ру. Сэм, в свои почти четырнадцать, усмехнулся:
– Подросткам на таком спектакле делать нечего. Впрочем, для нас поставили телевизор в библиотеке… – девчонки побежали к медленно раздвигающемуся занавесу.
Сэм вздрогнул от нежного голоса, совсем рядом:
– У тебя есть ложка… – голубые глаза Луизы смеялись, – самое вкусное всегда остается на дне миски… – Сэм забыл про ложку в кармане фартука. Беспомощно оглядевшись, он схватил чистую со стола отца: