Вендетта. День первый
Шрифт:
– Никаких домыслов, Анастасия Всеволодовна! И вообще, мы отклонились от нашего основного занятия – выяснения того, что произошло на квартире потерпевших Хрипуновых.
– Я вам уже рассказала, что там произошло, и мне больше нечего добавить. Вы... вы должны мне помочь! Андрей Олегович, вы же видите, что никакая я не воровка. Тем более не рецидивистка. Зачем мне понадобилось приезжать из Ленинграда в Нерьяновск – чтобы залезть в квартиру Хрипуновых и стащить двадцать рублей из серванта и пару дутых золотых колец? Это же совершенно неправдоподобно!
Воскобойников, откинувшись на спинку стула, парировал:
– Ну почему же, Анастасия Всеволодовна.
– Я – студентка философского факультета ЛГУ! – обиженным тоном заявила Настя. – Мой отец был прокурором города, а мама – доцентом университета!
– Как будто студентки не совершают преступлений... – усмехнулся Воскобойников. – А должность ваших родителей, к тому же покойных, вообще не имеет значения. Наоборот, можно предположить, что их смерть, а также внезапная потеря вами былого благополучия и привели к тому, что вы решились на квартирные кражи. Вы ведь мошенническим путем проникли в жилище гражданки Петуховой Марьи Прокофьевны и похитили у нее ключи от квартиры Хрипуновых?
– Да, но... – сказала Настя, но следователь снова ее перебил:
– А затем открыли квартиру Хрипуновых и пробыли там, по вашим собственным словам, больше часа?
– Все так, но... – опять попыталась возразить Настя, однако Андрей Олегович, казалось, не замечал ее попыток.
– И наконец, вы были застигнуты с поличным гражданкой Хрипуновой Лидией Мироновной, в сопровождении гражданина Полянского Анатолия Геннадьевича вернувшейся в квартиру.
– Я уже сказала, что Хрипунова и бородатый санитар, Полянский, занимались... ну, вы сами понимаете... Они – любовники, а Лидия Мироновна обманывает мужа...
– К делу ваши спекулятивные заявления отношения не имеют, – отрезал Воскобойников. – Тем более что Хрипунова и Полянский заявляют противоположное. И даже если предположить, что Хрипунова и Полянский в самом деле состоят во внебрачной связи, то это нисколько не умаляет тяжесть совершенного вами преступления, Анастасия Всеволодовна.
Настя растерялась и пролепетала:
– Но ведь я не хотела совершать кражу... Вернее, все же хотела, но мне не нужны были деньги, украшения или вещи! Только протокол вскрытия!
– Вы сейчас так говорите, Анастасия Всеволодовна, – улыбнулся холодно Воскобойников, – но следствие вправе подвергнуть сомнению ваши заявления.
– Вы же сказали, что верите мне! – взмолилась девушка. – Только что сказали, Андрей Олегович! А теперь выходит, что вы подвергаете все сомнению?
– Я просто наглядно продемонстрировал вам, Анастасия Всеволодовна, как легко опровергнуть ваши слова и разбить в пух и прах вашу версию. Однако имеются факты, свидетельствующие и в вашу пользу...
Настя, чувствуя прилив сил, во все глаза смотрела на молодого следователя.
– К примеру, тот факт, что вы пробыли в квартире Хрипуновых больше часа, косвенным образом доказывает ваши слова. Обыкновенный домушник тратит в среднем от семи до десяти минут на то, чтобы прошерстить квартиру. Но час с лишним – это чересчур! Однако не спешите радоваться. Столь длительное нахождение в жилище Хрипуновых может также говорить и о том, что вы просто неопытная еще воровка. Да и свидетельница, она же пострадавшая, Петухова путается в показаниях, не в состоянии назвать точное время, когда вы покинули ее. Из чего следует, Анастасия Всеволодовна, что ваши показания относительно того, будто вы пробыли в квартире Хрипуновых более часа, ничем не подтверждаются. И даже если будет доказано, что вы, Анастасия Всеволодовна, провели в квартире потерпевших час с лишним, это не будет свидетельствовать в вашу пользу. Наоборот, данный факт можно истолковать как желание собрать как можно больше ценных вещей, что, соответственно, говорит против вас.
– Сколько мне дадут? – упавшим голосом спросила Настя. Только в тот момент до нее дошло, что дела очень плохи. Она надеялась, что ей поверят, что отнесутся к ней со снисхождением. Она надеялась, что ее отца помнят в прокуратуре и, возможно, сделают ей поблажку.
Андрей Олегович вздохнул и начал перечислять:
– Хотя вас взяли с поличным и свидетельская база обширная, вы сами признались в содеянном, что можно истолковать как чистосердечное признание. Милиция ведет расследование ряда краж, произошедших в последние полгода в Нерьяновске, однако вы, тут можно сказать с большой долей уверенности, не имеете к ним отношения – во-первых, там действует банда, во-вторых, вы в последние полгода находились в Ленинграде, что легко доказуемо, и прибыли в Нерьяновск только пять дней назад. Таким образом, подозрения в том, что вы совершаете не первую кражу, снимаются.
Теперь Анастасия шумно вздохнула, а следователь продолжил:
– Однако никаких причин для радости нет. Неоспорим факт вашего проникновения в квартиру гражданки Петуховой под ложным предлогом и похищения у нее ключей от квартиры Хрипуновых. Также не подлежит сомнению и то, что вы при помощи похищенных ключей проникли в квартиру Хрипуновых, где пытались, по всей видимости, похитить ценные вещи – ваши отпечатки обнаружены на шкафах, серванте, даже на шифоньере. Конкретную меру наказания определит суд, однако, по всей видимости, вы получите от трех до пяти лет лишения свободы.
Настя замерла, а затем расплакалась. Сколько она ни силилась сдержать рыдания, ничего не получилось. Воскобойников протянул ей платок и налил из графина воды в стакан.
– Понимаю ваше состояние, Анастасия Всеволодовна, но таков Уголовной кодекс РСФСР, – сказал он несколько более мягко. – С учетом чистосердечного признания, а также того факта, что вы ранее судимы не были, можно рассчитывать на снисхождение со стороны суда. Я бы сказал – вы получите три или три с половиной года. Если будете себя примерно вести в колонии, то выйдете на свободу досрочно. Не исключен и вариант амнистии. Таким образом, вам придется провести за решеткой примерно два года. При благоприятном раскладе, конечно.
Два года! Два года в колонии! Среди женщин-преступниц, подобных тем, что находились в следственном изоляторе!
– А нельзя ли что-то сделать? – робко произнесла, высморкавшись, Настя. Она отпила воды из стакана и с надеждой посмотрела на следователя Воскобойникова. – Если вы все же поговорите со своим начальством... Может быть, мне написать заявление на имя прокурора или министра внутренних дел? Или даже на имя генерального секретаря?
– Это ваше законное право, но сомневаюсь, что послание достигнет адресата. А если и достигнет, то на вашу судьбу никак не повлияет, – заметил Андрей Олегович. – Разрешите дать вам совет, Анастасия Всеволодовна. Если ваша история правдива, то вам надо держать язык за зубами. Кроме того, Анастасия Всеволодовна, я не намерен рисковать из-за вас и вашей сомнительной истории своей карьерой. Поэтому советую вам забыть о некоем протоколе вскрытия, а остановиться на версии, что вы, терзаемая финансовой нуждой, попытались проникнуть в квартиру Хрипуновых, дабы поживиться деньгами и вещами.