Венец Бога Справедливости. часть 3. Война двух начал

Шихматова Елена

– Да, мир увидел свое возрождение после того, как стоял на волоске от гибели. Всем нам был преподан урок, ибо сражались два начала, неизменно присутствующие в нас, созидание и разрушение. Их равновесие зависит от каждого. Помните и знайте, что никто из вас не умирает, на самом деле происходит постоянное движение, а точнее сказать, возрождение. И когда-нибудь душа Дианы Нечаевой будет носить совсем другое имя, но тот опыт, который она внесет сейчас, играет большую роль, ибо из малого слагается великое.

На Долине Времен Года лежит очень большая ответственность, это не просто оплот магии и волшебников, это одна из точек сохранения равновесия магических сил Планеты и здесь, как и в любом другом месте идет борьба между двумя началами. Один из ключевых моментов Справедливости - это равновесие, помните об этом!

Первые секунд десять все молчали, потрясенные и смущенные, но вот раздался громкий хлопок - взвилась вверх струя фейерверка из того самого фонтана.

– Давай, Дэвин, пора!
– воскликнула маленькая Элина, ей очень понравилась речь невидимого ей оратора, хотя она решительно ничего не поняла, но, дочь своего отца, она почувствовала, что это именно тот момент, когда нужно начинать.
– Ой, мама!
– воскликнула девочка, оборачиваясь на неозвученный призыв.
– А как вы нас нашли?

Волна фейерверка раскинулась на сотни падающих сверху искр, которые тонули в сбегающих вниз струях воды, от главного фонтана началось движение всех фонтанов, они "включались" один за другим, словно это была одна большая волна, вернуться на исходную позицию ей предстояло только, очертив круг, через почти сорок минут. Небо над Долиной окрасилось в яркие цвета, пространство наполнила торжествующая музыка и несмолкающий шум аплодисментов.

– Что дали тебе чувства, Амедео?

– Жизнь!

Конца не существует!

Из сказаний о первом короле.

I Прошли те дни, когда Каримы

Являлись гордостью племен -

Уж нет на площади знамен.

Все беды слишком ощутимы!..

Бессменны распри разных кланов

В войне кровавой за престол,

И меркнет радости посол

В пучине всяческих обманов.

Как волки меж собой грызутся,

Стремясь урвать себе кусок,

Ныряя в бездну мерзких склок -

Там хочет каждый искупнуться.

О, что же сталось, Каримэна,

С тобой, о, родина моя?

И где же гордость, честь твоя?

Им все, что есть - одно - измена.

II. Народ боится слово молвить

в обоих случаях молчит,

но под своим гербом построить

себе свободу обустроить,

из них там каждый норовит.

Настала ночь - и тьмы владенья,

но разошлись вдруг облака.

Луна, даря благословенье,

явилась - света вдохновенье -

чтоб путь устлать для седока.

Никто не слышал тени звука,

никто не видел никого,

так, конь ступал почти без звука,

и волшебство тому порукой,

то слово всадника его.

В твое благое возвращенье

никто не верил из врагов,

погрязших в распрях и сраженьях,

но отвергал народ крушенье

надежд своих и лучших снов.

Пришла пора сменить расцветки

у трона знамени царя,

но те достичь хотят отметки,

кого и вайлисковы ветки

должны отвергнуть от себя!

Народ мечтает о драконе,

сребристом в круге алых лент,

пока ж страна в багряном тоне,

застыв в оттенках боли, стоне,

но будет благостный рассвет!

Полки стояли под столицей,

князей Заварзиных, чтоб трон

отнять у временной царицы,

скрипят орудий грозных спицы,

чтоб нанести стенам урон.

Вот впереди уж ров, ворота,

улыбкой встретил их король,

коню шепнув на ухо что-то,

он перенесся за высоты -

и тихо вновь пошел гнедой.

Остановился за кустами

и дальше царь пошел один,

неспешно, тихими шагами,

не замечаемый огнями,

неся в руке своей кларин.

Меж тем царица Маргарита,

уж распустив военсовет,

сидела долюшкой убита:

в раскладе дел ей быть разбитой,

и устоять - надежды нет!

Сначала ей служанки пели,

но не смогли её развлечь,

потом играли на свирели -

прогнала: разом надоели.

Решив, что лучше всё же лечь,

царица встала, было, с трона,

спустилась вниз и вдруг пред ней...

Кого должна увить корона?

Не в силах скрыть царица стона:

из всех врагов он был сильней,

и, преклонив пред ним колени,

она сняла с главы венец,

и, взяв его, без грусти тени,

не продержав и двух мгновений,

на золотой сложил ларец.

– Венец вручать царю народу,

или царице, всё равно,

мы отстоим его свободу,

и будет кто ему в угоду,

тот и властитель для него.

– О, господин! В осаде город,

и нам не выстоять и дня,

уже Каримы точит голод,

и сил неравенство как солод

съедает горечью, о, я...

– Я знаю, знаю, Маргарита,

но нам отчаянье - не друг,

и будем завтра ль мы разбиты,

венцом победным ли увиты -

решать сейчас - не там, не вдруг.

Должно призвать народ к восстанью,

сначала в городе, потом,

благодаря тому старанью,

что я предпринял, уповаю:

главы не склоним пред врагом.