Венец Бога Справедливости
Шрифт:
— Добрый день, сосед! Чего такой хмурый?
Мужчина молчал, когда же Дин переместился поближе к телеге, то он увидел на ней два гроба, и что-то словно полоснуло по самому больному ножом, он уже тогда знал, не заглядывая внутрь, что эти два страшных ящика навсегда заберут с собой, в землю, весь его прошлый мир, наполненный столькими радостями. Коварная, всепоглощающая тоска и пустота при мысли: а как же я буду жить дальше, охватили его, и это бессознательное чувство не ошибалось.
— Откуда идешь-то, Мирра?
— Из Тэнии.
Вновь в душе Дина пробежала холодная волна, некоторое
— А Борис, откуда ты его знаешь?
Мирра опустила голову и тихо, почти не слышно, честно ответила:
— Я не могу сказать.
— Дин даже остановился на мгновение, удивленно посмотрев на девушку, но ничего не возразил ей: когда говорили так, то опирались на весьма веские доводы.
— Мы почти пришли, — сказал он через минут пять, — вон, видишь тот дом с вывеской, аналогичной вышивке на твоей одежде?
— Ой, и, правда!
— Это и есть дом Бориса Белогорова, — Дин остановился. — Что ж, — сказал он, посмотрев девушке в глаза, чуть строго и чуть с жалостью, — Удачи тебе, прощай.
— Спасибо вам огромное, вы замечательный тэниец! Спасибо!
Мирра оставалась стоять на месте, когда он уже исчез за спинами прохожих, совершенно не думая о том, что её могут смести с места. Последний раз помахав ему, она развернулась и быстро пошла к дому господина Белогорова. А Дин, сначала набрав скорость, постепенно замедлил шаг, в итоге придя домой на добрых два часа позже.
— Тебе чего, мальчик? — спросила Мирру пожилая женщина, открывшая ей дверь, спросила довольно холодно. — Вход в лавку с другой стороны.
— Я пришла к господину Белогорову. Могу я его видеть?
— Он еще в лавке…
— Кто там, Ида?
— А, мальчик какой-то, вас спрашивает.
— Пусти его, пусти немедленно!
Служанка нехотя, хмыкнув, уступила проход, в душе просто негодуя на хозяина. Мало ли кто спрашивает его, не впускать же теперь каждого в дом! Нет, все-таки старик начинает выживать из ума, сначала эта суета с одеждой, потом нервозность, теперь вот это, чрезмерное и ненужное гостеприимство.
Белогоров поспешно сбежал с лестницы, издалека узнав свою одежду, он понял, что это она, Мирра.
— Проходи, не стесняйся! Ида, приготовь-ка нашему гостю что-нибудь поесть и побыстрее.
Женщина состроила не самую лучшую гримасу, но вновь подчинилась.
— Садись, Мирра, а на Иду не обижайся, она ко всем незнакомым относится подозрительно, поэтому даже работает исключительно в доме: сама понимаешь, в торговом деле с таким подходом нельзя. Но… Ты никак, я смотрю, пешком шла? — перевел он разговор на другую тему, едва опустил взгляд и увидел её практически доконченные ботиночки.
Девушка коротко кивнула.
— Но ведь я тебе несколько монет положил, — удивился он, — отчего же ты не купила лошадь? Сегодня же купим, хотя нет, лучше завтра, потому как сегодня я тебя уже никуда не пущу. Тебе нужно поесть, попить, привести себя в порядок, а потом уже за ботиночками сходим и за лошадью.
Мирре ужасно хотелось воскликнуть: нет! Нет, мне ничего не надо, но старик делал вид, что не замечает всех её попыток остановить его, и не заметил. А на следующий день он купил ей новые ботиночки, лошадь, так что Мирра, чувствовала себя не так уж и плохо, сидя в седле, имея за плечами хорошую прочную сумку с припасами, оружие — теперь благословение Великого Бога Справедливости, действительно, можно было рассматривать как дар судьбы.
— До встречи, спасибо вам огромное, да благословят вас Боги за вашу доброту!
— Удачи тебе, Мирра, мы обязательно еще увидимся!
20 глава. Суд над Храмовым
Огромную сороковую аудиторию, где проходили общешкольные лекции, заполняли ученики, преподаватели, обслуживающий персонал, переданное по слуховой системе сообщение о суде над заместителем главы Долины Времен Года взбудоражило всех. Все переговаривались, отчего в зал стоял уверенный гул; обвинителем в суде выступал князь Бероев, свидетелем ученица шестого класса Ирина Домнина, а глава Долины и Школы — судьей. К тому же поговаривали, что на суд придет и та самая Беатрис, но на её счет мнения разделялись — одни говорили: она будет поддерживать князя Бероева, другие — над ней самой учинят суд, третьи — на слушании собирались выяснить: сообща она работала с Храмовым или нет.
Беатрис, действительно, пришла в сороковую аудиторию, но села среди слушателей — ни одно из предположений не оправдалось, однако и одним своим присутствием она привлекала огромное влияние.
— Какая красивая! — шепнула подруге Есения Карс, — не удивительно, что многие в один её портрет влюблялись!
— И кстати, князь Бероев один из первых.
— Ну, еще бы! Всякий бы пошел и вот так забрал её из тюрьмы! Как думаешь, если что, она вступится за него?
— Уверена.
— Я тоже, только сдается мне, этого не будет, а Храмова и так обвинят.
— Поделом, хоть все вздохнем спокойно.
— Тише вы, — шикнул на девушек Милий, — еще преподаватели услышат! А вообще, — лукаво улыбнулся паренек, — вы правы, достал уже!
В зал продолжал стекаться народ, Храмов, изредка поглядывая на заполняющиеся места, бледнел, казалось, с каждым рядом, все больше, так, что Дэ" Найяла начал обеспокоено поглядывать на него. "Только лекарей нам тут не хватало! — промелькнуло в голове дракона. — Может, замять как-то это дело?.. Да, нет! Какое тут замять! Что ж, Виктор, раз впутался в историю, умей и выйти из неё достойно!" Удастся ли выйти — большой вопрос, это понимал не только Храмов, но и Дэ" Найяла, и Алиев, и, конечно же, Андрей Бероев.
Вскоре стали закрываться входные двери, Дэ" Найяла встал, подняв руку, он призвал аудиторию к тишине.
— Спасибо, — поблагодарил Астэлиас.
Дэ" Найяла стоял на возвышении в центре своеобразной сцены, поскольку вся аудитория представляла собой амфитеатр, здесь не требовались даже звукоусилительные аппараты, звук ломающейся веточки слушали на самых последний рядах. Все замерли, ожидая, что скажет глава Долины.
— Мои дорогие коллеги, уважаемые ученики, наше сегодняшнее собрание основано на не самых радостных известиях, в которых мы должны разобраться и выяснить, что в них правда, а что ложь. Выдвинуто обвинение в антиуставных действиях заместителя главы Долины Времен Года Виктора Храмова, ему предоставляется первое слово. Прошу, господин Храмов.