Венец карьеры пахана
Шрифт:
— Пока не нашел, но, во всяком случае, похоже, я знаю, где именно следует их искать.
С минуту в трубке царило безмолвие. Никита невольно наслаждался красноречивым молчанием. С языка Бармалея в этот момент должны были слететь тысячи вопросов, но он решал непосильную для себя задачу — какой именно должен прозвучать первым.
За время затянувшейся паузы Зиновьев успел достать сигарету, чиркнуть зажигалкой и затянуться, пустив струйку дыма вслед хорошенькой девушке. Неожиданно красавица обернулась и, улыбнувшись, помахала ему рукой. Этот жест можно было воспринимать как настойчивый призыв. Возможно,
Нарочито грозно ощерившись, Никита в ответ пошевелил кончиками пальцев. Девушка, обиженно дернув красивой головой, убыстрила шаг.
— И где же?
Неужели следовало столь долго выдерживать паузу, чтобы задать такой банальный вопрос?!
Никита довольно улыбнулся. Лучшего компаньона, чем Бармалей, отыскать было невозможно. Зиновьеву порой казалось, что в глаза Бармалея встроен лазер, способный пробить многометровую толщу породы. Во всяком случае, «зелень» он находил куда чаще, чем кто-либо другой. Однажды Зиновьев поинтересовался секретом его везения и услышал странный ответ: «Каждый камень обладает собственным запахом». При этом Бармалей говорил настолько серьезно, что усомниться в его словах не представлялось возможным.
По его словам, «зеленка» отдавала легким горчичным запахом, а вот от александритов или «шуриков» исходил сладковатый вкус карамели.
Как бы там ни было, но Бармалей был великий хитник, и работать с ним на пару — большая честь.
— Можешь мне не верить, но совсем недалеко отсюда, — радостно сообщил Зиновьев, пыхнув дымком. — Предлагаю съездить на следующей неделе.
В этот раз молчание Бармалея было не столь долгим.
— Хорошо. Я с тобой.
— Давай встретимся через пару часов и обговорим.
— Договорились.
Вот теперь можно идти к дому. Но у Зиновьева оставалось устойчивое ощущение того, что он чего-то не доделал. Как же он мог забыть! Уже третий раз на этой неделе ему звонил дед и просил зайти. Но Никита всякий раз находил причину, которая мешала ему выполнить просьбу деда.
Дед был ненавязчив, и у Никиты с ним сложились самые приятельские отношения. Во всяком случае, он никогда не лез к нему с нравоучениями, как это частенько случается с престарелыми родственниками, не пилил его за бесполезно потраченное время и не говорил о том, что когда-нибудь за повышенный интерес к «зелени» он обязательно угодит за решетку.
Хотя, в общем-то, это был самый обыкновенный старик, каких много. Совершенно ничем не отличающийся от остальных, разве что крепким не по годам здоровьем. Он прожил без особых потрясений свою долгую жизнь и, похоже, совершенно не сожалел о сереньких годах, канувших в небытие.
В детстве Никита помнил, что дед был значительно более суровым, и если внучок озорничал, так мог крепенько приложиться ладонью по мягкому месту. Однако в последнее время старик заметно размяк, сделался сентиментальным, мог пустить слезу, вспоминая молодость, а если и надоедал внуку, так только телефонными звонками.
После смерти бабки он сильно сдал. Любил говорить о том, что после Лизоньки сделался никому не нужен, разве только соседке, что убирала за умеренную плату его квартиру.
В общем, настал момент, когда следовало нанести визит деду.
Никита вдруг подумал о том, что по-настоящему никогда его не знал. Недавно тот совершенно неожиданно для всей родни купил шикарную квартиру в центре города, и оставалось только недоумевать, откуда у старика вдруг объявилась столь огромная наличность? Ведь всю свою жизнь он прожил на скромную зарплату плотника, а всех его накоплений хватило бы только на коврик для прихожей.
Его достаток можно было бы объяснить, если бы он занимался хитничеством и втихомолку нарывал понемногу «зелени», сплавляя камушки по отлаженным каналам. Но с хитниками дедуля не знался, и если чем и привлекала его природа, так это рыбалкой и охотой.
Никита дважды задавал деду вопрос о его неожиданном достатке, но тот всякий раз ускользал от прямого ответа. Обидно! В конце концов, если имеется какое-то наследство, так почему бы об этом не рассказать единственному внуку?
Дед только подсмеивался над обидой Никиты, но сдаваться, похоже, не собирался. А однажды так и объявил:
— Вот умру я, все тебе достанется.
Следовало бы, конечно, вызвать деда на откровенность. То, что дедуля непрост — факт! Колесо жизни основательно прошлось не только по его телу, но и по душе, а потому даже к внуку он относился с некоторой настороженностью. Кроме изрядного жизненного багажа, дед обладал еще и немалой смекалкой, которая позволяла ему рядиться в одежду эдакого простака, у которого даже в урожайный год не отыскать лишней горсточки пшеничных зерен.
До встречи с Бармалеем оставалось целых два часа, которые можно было использовать с толком. Во-первых, навестить деда, который наверняка по достоинству оценит его визит и на протяжении двух часов будет угощать его интересными историями, которые подкинула ему его длинная жизнь. А во-вторых, может, все-таки удастся вывести деда на откровенный разговор.
Дед встретил Никиту очень радушно. Хлопнув его по плечу, пропустил в просторный коридор.
Никита всегда мечтал жить именно в такой квартире. Просторной, удобной, современной. Чтобы ее украшала дорогая модная мебель… спальня с большой кроватью, на которую можно было бы завалить предмет своего обожания, и при этом оставаться уверенным, что не скрипнет ни единая пружина.
— Как твои дела, внучок? — спросил дед, когда Никита устроился на мягком диване.
Первое желание, которое возникло у Никиты, так это поделиться со стариком своими бедами, столь нежданно обрушившимися на него в последние дни. Но какое-то внутреннее предчувствие заставило его отказаться от подобного решения.
— У меня все в порядке, дед, — попытался улыбнуться Никита.
Взгляд Никиты упал на противоположную стену, на которой висела африканская маска из черного дерева. Работа тонкая и очень красивая. Наверняка стоит немалых денег. Прежде подобной тяги к искусству Никита за дедом не наблюдал. Вот крепко выпить и закусить — это как раз про него. Все остальное он считал баловством, на которое не стоило тратить ни времени, ни денег. А тут бабу на стене повесил с оттопыренными губами и, судя по тому, какие взгляды дед бросал на маску, этим приобретением он был весьма доволен. И, похоже, денег совершенно не жаль, а ведь такая штуковина стоит очень даже недешево.