Венец лжи
Шрифт:
«Сейчас же».
Окинув его злобным взглядом, я развернулась и зашагала к дорожке и долгожданной свободе.
Только вот он снова догнал меня и встал у меня на пути. Сунув руки в карманы своих серых брюк, он ухмыльнулся.
— А хотите узнать мои ответы на эти три вопроса?
Голос мистера Эверетта пронесся у меня в голове, но его поза превратила простой вопрос в лабиринт сомнений. Что-то в его движениях, в том, как он прятал руки в карманах…
Показалось мне знакомым.
Он
— Хотите знать?
— Нет.
— Очень жаль.
У него хватило наглости пойти прямо на меня, от чего я была вынуждена либо оказаться с ним в опасной близости, либо отступить.
Я не хотела, чтобы он ко мне прикасался, поэтому сделала шаг назад.
Потом еще один.
И еще.
Он уверенно шел на меня, и все это время мы не касались друг друга и не сводили друг с друга глаз. Но я все же его почувствовала. Его взгляд с каждой секундой обжигал мою кожу. Когда я прижалась спиной к шкафу, в котором хранились футболки всех цветов и размеров, у меня предательски похолодело внутри.
Мистер Эверетт мрачно улыбнулся.
— Похоже, Вы все-таки не против делать то, что Вам велят.
— Что? — я так сильно притиснула к себе Сейдж, что она впилась когтями мне в запястье.
— Я хотел, чтобы Вы прижались к плоской твердой поверхности, и кто бы мог подумать…Вы уже рядом с ней.
Когда мистер Эверетт поднял руку и обхватил металлическую стойку шкафа, у меня пересохло во рту. Он до меня не дотронулся, но наклонился и, переместив на руку большую часть своего веса, оказался чертовски близко.
От этой близости я сделалась ершистой, словно кактус, горячей, как тропический лес.
И влажной.
Не помню, чтобы кто-нибудь когда-нибудь так манипулировал моим телом.
«Хотя нет, помню».
Но в то же время мне этого совершенно не хотелось. Не хотелось попадать под влияние мужчины, который так сильно отличался от того, чьи поцелуи вкуса шоколада не выходили у меня из головы. Знаю, нелепо, но мне казалось, что я обманула незнакомца — нарушила обещание помочь, не вернула долг, хотя должна была найти и спасти его.
Я не сдержала слова, и с каждой секундой, пока облизывала губы, опьяненная фальшивой химией, я обесценивала то, что произошло между нами.
Меня захватил тот же прилив чувств, что и на бейсбольном поле с незнакомцем.
«А мне ведь даже не нравится этот мужчина».
Я сама себе не нравилась.
Но это не имело значения, поскольку в глубине души я понимала, что он самовлюбленный придурок, но, несмотря на это, мое тело считало его вполне подходящим для того, чтобы унять охватившую меня похоть.
Мистер Эверетт опустил взгляд на мои губы. Его голос
— Во-первых, я о Вас вспоминал. Гораздо чаще, чем следовало бы признать. Я думал о том, чтобы заставить Вас принять мое предложение, так я хотя бы смогу остаться с Вами наедине. И, конечно же, я думал о том, чем мы могли бы с Вами заняться.
Он приблизил свое лицо к моему, мятный запах его дыхания скользнул по моим губам и каким-то образом проник в легкие, лишив кислорода.
— Я думал об этом в душе, в постели, черт, даже у себя в кабинете.
Он опустил голову. Его нос коснулся моего уха, задев длинную сережку, от чего она тихо звякнула. Мистер Эверетт поднял ладонь и провел своим пальцем, словно оголенным проводом, вниз по моей руке, затем опустил его мне на талию и, скользнув вниз, прижал к моему бедру.
— Вы потрясающая женщина, Элль Чарльстон. Ваш отец был прав. С каким бы мужчиной Вы в итоге ни остались, он чертов везунчик, но не думаю, что у кого-то есть шанс.
Он посмотрел мне в глаза холодным, полным жалости взглядом.
— Вы возвели вокруг себя тюремную стену и слишком боитесь выбраться на свободу.
Меня бесило то, что он меня понимает, хотя не имеет на это никакого права.
Мне не нравилось, как он произнес слово «свобода», поскольку у меня самой часто вертелась в голове эта фраза.
И мне было противно, что меня обжигал жар его тела, а соски стали болезненно твердыми.
Но я не смела его оттолкнуть.
Внезапно мистер Эверетт убрал свой палец с моего бедра и коснулся им головы Сейдж.
— Забавно, как Вы таскаете повсюду свою киску. Это своего рода приглашение?
Я прошипела:
— Уберите руку от моей кошки.
Он тут же подчинился, а затем снова провел кончиком пальца от моего плеча к запястью.
Мне потребовалась вся моя выдержка и воспитание, чтобы не вздрогнуть и не растечься на полу лужицей. Когда в последний раз меня кто-нибудь так поглаживал? Или хотя бы прикасался, если не считать быстрых отеческих объятий или похвалы за хорошо сделанную работу?
Никогда.
Вот когда.
Потому что даже незнакомец так ко мне не прикасался. Он обнимал меня, целовал, ласкал, но не гладил.
Я зажмурилась, изо всех сил стараясь взять себя в руки. Сконцентрировав все свое внимание на холодности, что еще оставалась у меня внутри, словно никогда не тающий ледник, я обрадовалась, что моя неуместно вспыхнувшая страсть не смогла его растопить.
Я намного выше всего этого.
Выше него.
Попятившись в сторону, где его рука не опиралась на шкаф, я юркнула за стойку с висящими брюками и надела на себя маску серьезного руководителя.