Венецианские страсти
Шрифт:
– Пусть и сын, - склонился милый над нею и стал гладить то волосы, то щеку.
Взгляд выражал такую ласку и тепло от любования, что Кэтрин прослезилась:
– Ты не злишься, что я всё же приехала следом?
– Нет, - улыбнулся любимый, тепло прикоснувшись губами к её губам.
– Я должен был просто послушать тебя и взять с собой. Я рад, что наши гвардейцы верно оставались подле вас и вы приехали все сюда без приключений.
– О, они были такими недовольными. Всю дорогу молчали, но были рядом, - смеялась Кэтрин.
– Виктория же их заставила поехать с нами. Одним нельзя. А охранники боятся, что гнев короля будет большим.
– Крис не будет в гневе на них. И вообще он не в гневе. Ты же видела, и они жарко встретились, и он счастлив, - улыбался Алекс, и на душе у каждого становилось светлее...
Глава 6
На следующий день Пётр и Иона собрались посетить представление в театре. Но пока было время, прогулялись к площади Святого Марка.
Свободные. Счастливые. Всё казалось праздничным, как никогда. Народ веселился на этом последнем карнавале, и на этот раз карнавал был самым роскошным,... самым дорогим.
И вот, перед колоннами дворца Дожей выстроились французские офицеры. Под указанием вышедшего гордого предводителя они сняли с одной из колонн льва, чтобы отправить его во Францию, а вместе него, как сразу объявили, скоро будет на этом месте цвести Дерево свободы: символ революции.
Понаблюдав за недолгим затишьем от полученных новостей, Пётр и Иона заключили друг друга в объятия:
– Страшно, если зло власть над миром возьмёт, - прошептала с тревогой Иона, но милый промолчал.
Он крепче прижал её к себе, а сам смотрел на французов, удаляющихся с площади, а потом на народ, который, словно ничего не случилось, продолжил танцевать, петь и веселиться. Снова поднимались бокалы или бутылки вина. Снова люди в масках флиртовали друг с другом, одаривая то мишурой, то конфетти.
Артисты тут же принялись продолжать показывать свои трюки. Гимнасты взобрались друг на друга, строя высокую человеческую пирамиду. И та тянулась вверх,... высоко! Гимнасты один за другим залезали всё выше и выше по телам друг друга, и Иона спрятала лицо у груди любимого:
– Лучше уйдём... Они же упадут... Умрут на глазах...
– Голубка... Смотри, они используют голубку, - удивлённо молвил Пётр.
Он неотрывно смотрел на последнего гимнаста, который устроился на верхушке той пирамиды, высотой в семь этажей, а туда, на протянутую руку последнего гимнаста, прилетел белый голубь.
– Это традиция, - на французском сказал еле слышно стоящий рядом пожилой господин без маски.
Пётр и Иона взглянули на него. Тёплый взгляд собеседника вдруг стал печальным. Прослезившись, словно вспоминал нечто ужасное из личного прошлого, тот кратко рассказал:
– В тысяча семьсот пятьдесят девятом это было... Трагедия... Так вот их канатоходец сорвался с троса и расшибся здесь же, на этой площади, насмерть. Поэтому с тех пор в каждом выступлении его заменяет голубь... Будто его душа...
Он только сказал это, сразу развернулся и ушёл в момент, как улетел к небу и тот самый голубь. Иона и Пётр наблюдали за парившей над площадью птицей, словно это, и правда, была душа погибшего артиста... Она сделала несколько кругов и скоро укрылась в клетке, которую держала молодая девушка. Слёзы катились по её щекам, хотя улыбка отрады не покидала... Душераздирающим казалось зрелище каждому. Прослезились и даже плакали многие.
– Давай уйдём уже в театр?
– молвила Иона, вытерев свои покатившиеся слёзы.
– Да, ты права, - ответил Пётр.
С чувством глубокого сожаления о погибшем они ещё некоторое время молчали, ступая подле друг друга. Крепко держались за руки. Обменивались ласкою взглядов. Только бы не потерять всё это никогда.
Когда сидели уже в театре, ожидая представления, Пётр наблюдал за людьми, медленно рассаживающимися на свои места, а Иона оставалась пока в печальных мыслях. Сцена была ещё закрыта тяжёлыми бордовыми шторами. Вокруг гул и разговоры толпы.
– Я так и подумал, - вдруг сказал Пётр с гордостью о подтверждении своих догадок, глядя куда-то в зал.
Иона посмотрела туда же и удивилась:
– Алекс с Кэтрин, Крис с Викторией... Они тоже здесь. Нетрудно было догадаться. Нынче показывают самые лучшие оперы. Такой роскоши нигде нет и не будет.
– Да, разумеется, - кивнул любимый.
– Надеюсь.
– Знаешь, о чём я сейчас подумала?
– не дожидаясь ответа, улыбнулась Иона.
– Его история похожа на историю твоего брата. Кстати, даже имя похоже — Алекс... Алексей... Их враг Филипп, что тот Мамонов... Ужас... Ведь и брату твоему с Софьей смерть приходилось видеть*.
– Сколько таких историй в мире, - улыбнулся он нежно в ответ.
– Но не с каждой тебя сводит судьба, - прищурилась милая и обратила внимание на столкнувшегося с Алексом человека.
Будто случайно задев его, этот человек скорее извинился и поспешил пройти к выходу из зала. Пётр насторожился, наблюдая за этим, но не успел подумать что, как Иона удивлённо сказала:
– Ой, это же тот моряк! Тот самый, который помогал мне тогда!
– Подслушивать, следить за Алексом?
– уточнил любимый, не сводя глаз с открытых дверей, куда обсуждаемый удалился.
– Да, именно он, - улыбалась она.
– Ты уверена?
– был ещё больше поражён Пётр.
Опираясь на свою модную трость, которую брал с собой только на светские мероприятия для солидности, он медленно поднялся. Он на миг закрыл глаза, что-то вспоминая и расставляя события в голове по порядку, но времени было мало.
Пётр отдёрнулся. Иона уже стояла рядом, предчувствуя неладное, и была готова уйти вместе. Как знала: любимый взял её под руку, и они направились покинуть театр.