Венера из меди

Дэвис Линдсей

Я планировал следующие три дня провести, посвятив их исключительно моим удовольствиям и пользе. Я сумел справиться с этим всего за два дня: неплохой показатель успешности моего плана.

Сначала я провел утро в постели размышляя.

Затем, так как я все еще считался официально работающим на Императора (я как-то не удосужился сообщить ему об обратном), я отправился на Палатин 99 и обратился с просьбой об аудиенции у Веспасиана. Я целый день бродил по лабиринту дворцовых контор, прежде чем какой-то лакей не соизволил мне сказать, что Веспасиан отсутствует, он наслаждается летним отдыхом на холмах Сабины 100 . Теперь, когда он стал носить пурпур 101 , старик

любил напоминать себе о своих скромных корнях, скидывая императорские сандалии и шевеля пальцами ног в пыли старых семейных поместий.

99

Палатин (лат. Palatinus) – центральный холм Рима. На нем строили свои дворцы императоры, начиная с Августа.

100

Сабина (лат. Sabina) – регион в центральной Италии, северо-восточнее Рима. Область обитания племени сабинов.

101

Одежда, полностью окрашенная пурпуром, считалась символом императорской власти.

Опасаясь встречи с Анакритом, если я буду тут крутиться слишком долго, я покинул Дворец и отдал личность Фалько в распоряжение своих старых друзей. Тем вечером я обедал в доме Петрония Лонга. У него была жена и трое маленьких детей, поэтому это было тихое событие, которое закончилось рано (и по нашим меркам, довольно трезво).

Утром я перенаправил свое прошение об аудиенции к старшему сыну Веспасиана Титу Цезарю. Тит управлял империей, по сути, вместе с Веспасианом, таким образом он обладал достаточными полномочиями, чтоб приказать Анакриту перестать меня беспокоить.. Он также был известен как чрезмерно доверчивый человек. Это означало, что мое прошение должно будет занять место в горах других свитков с историями разных несчастий от всяких сомнительных типов. Тит трудился упорно, но в августе расточение милосердия на бедствующих должно было продвигаться медленнее, чем обычно.

Пока я ожидал, что моя собственная записка привлечет утомленное внимание Его Цезарского Величия, я отправился на конский рынок со своим шурином Фамием. Мне очень не хотелось расставаться с Малышом, но в конюшне для колесничных лошадей, где Фамий работал ветеринаром на партию Зеленых 102 , не ожидали, что предоставят место моему коню навсегда, – хорошо, хоть не даром, каковой и была существующая договоренность (неизвестная Зеленым). Таким образом Фамий и я выставили на аукцион бедного старого Малыша, прежде чем стоимость его содержания не превысила его выигрыша. С деньгами в кошельке я направился в Септу Юлии 103 , где позволил себе соблазниться ржавым канделябром, выглядевшим так, словно его можно отчистить (как обычно, неправда), и перстнем египетской работы (который хорошо подходил, когда я его примерял, но оказался слишком большим, когда я пришел домой). Затем я заглянул к паре букинистов и ушел с охапкой греческих пьес (не спрашивайте меня зачем, я ненавижу греческие пьесы). Я отдал часть денег матери на ее ежедневные расходы, и, наконец, отнес, что осталось, своему банкиру на Форум.

102

В римском цирке существовало четыре партии колесниц: белые, красные, синие и зеленые. Партии являлись прообразом современных спортивных и фанатских клубов. В византийскую эпоху партии ипподрома играли и политическую роль.

103

Септа Юлии (лат. Saepta Julia) – строение на Марсовом поле в Риме. Было построено Августом для проведения голосований среди римских граждан.

На следующий день еще не было никаких приглашений подняться во Дворец и заставить Тита посмеяться над моими злоключениями, поэтому я отправился к сестре Майе. Она позволила мне поболтаться вокруг ее дома большую часть утра, что привело к обеду, а затем к послеобеденному сну на солнечной террасе. Я пообещал Майе принести ей кое-каких пирожных с Пинция, но она знала, как со мной следует обращаться: ей удалось расширить обещание до предложения отпраздновать мое новоселье в просторной новой квартире. Подобно дельцу, обещающему все уладить со своим банкиром, я побыстрее ускользнул, забыв условиться о дате.

Мы с

Петронием провели этот вечер в различных винных лавках, пытаясь выяснить, настолько ли они хороши, какими мы их помним во времена нашей молодости. Благодаря бесплатным чашам, которые нам наливали, чтоб мы почаще заглядывали, кувшину, которого я купил для Петрония, и стопочек (Петроний честный человек), которые он в ответ выставил мне, это событие закончилось не рано и не трезво. Я проводил его до дома, так как начальник стражи рискует стать жертвой мести, если злодеи, которых ему, возможно, случалось арестовывать в прошлом, встретят его спотыкающейся походкой бредущего через город.

Его жена Сильвия заперла перед нашими носами дверь. Но служители правопорядка знают, как взламывать замки, а информаторы могут силой взять там, где первые потерпят неудачу, итак мы оба оказались внутри, и без того, чтоб слишком многим из соседей пришлось открыть свои ставни, и орать по поводу поднятого нами шума. Мы сломали засов, но дверь осталась целехонькой. Петроний предложил мне кровать, но Сильвия спустилась вниз и стала пытаться при помощи пинцета для выщипывания бровей починить замок, пока Петроний нежно пустил в ход руки, чтоб склонить ее к мирному соглашению (без успеха, я думаю). Затем их дети проснулись напуганные, и младшая дочь Петрония начала кричать, что ее котенок накакал в ее сандалик. Я предпочел удалиться.

Как и большинство решений, принятых после пяти или шести амфор посредственного вина в дешевых пивнушках, это было плохой идеей.

Важный момент: в первый раз я пытался найти свою новую квартиру, когда был безумно пьян. Я заблудился. Большая собака с тонкой мордой чуть не укусила меня, несколько проституток, предложения которых я отверг, кричали мне всякие оскорбления. Затем, когда я все же нашел свои район и улицу, я не заметил, что Преторианский гвардеец низкого ранга (из тех, кого называют "всего пять дней в униформе") поджидает меня, с ордером от Анакрита, набором неудобных ножных кандалов, и тремя такими же зелеными новобранцами в сияющих нагрудниках, которые горели, как Бетийская горчица, желанием выполнить свою первую официальную миссию, арестовав опасного преступника, у которого, по-видимому, было такое же имя как и у меня.

После того, как они опутали меня железом, я просто лег на землю и сказал, что отправлюсь куда им только будет угодно – но им придется нести меня на ручках.

XXIX

Следующие два дня я отходил от своего похмелья, снова помещенный в Латомийскую тюрьму.

XXX

На второй вечер я снова встретился со своим старым сокамерником-крысюком. Я старался держаться в одном углу так, чтоб не беспокоить его, но тот начал поглядывать на меня голодными глазами. Мне пришлось его разочаровать. Меня вызвали из камеры; некто, обладающий большим влиянием, начал расследование моего случая.

Двое преторианцев-первогодков вернулись забрать меня. Сначала я сопротивлялся. Мое хмельное состояние сменилось тяжелым похмельем. Я был не в том состоянии, чтоб выдержать очную ставку с Анакритом и его костоломами, которых он использовал, чтоб стимулировать чистосердечное признание. Только не бояться! Анакрит планировал засадить меня в тюрьму пока я не контролировал себя и был беззуб. Пинком по моей коленной чашечке тюремщик дал понять, что некая шишка хочет на меня взглянуть. Видимо, мое прошение к Титу всплыло из той кучи.

Молодые солдаты были в восторге от перспективы аудиенции у заместителя императора. В прошлом телохранители проявляли склонность заменять императора, который был поручен их заботам, на любого, кто попадется на глаза после хорошей ночной пирушки (Клавдий, благодарение всем богам, и это разряженное ничтожество Отон 104 ). Не буду продолжать. При вступлении его отца на престол, Тит благоразумно взял на себя прямое управление Преторианской гвардией; поскольку он щедро одарил их в свой день рождения, они прилипнут к своему командиру, как колючки к юбке пастушки. Теперь Прокулу и Юсту (если вас случайно арестуют, всегда узнавайте имена своих охранников) предстояло встретиться лицом к лицу с их знаменитым новым префектом в первую же неделю службы, и все благодаря мне.

104

Марк Сальвий Отон (лат. Marcus Salvius Otho) – римский император, правил после убийства преторианцами императора Гальбы в течении трех месяцев 69 г. н.э. Отличался распутным поведением.