Венера из меди
Шрифт:
– Итак, твоя лучшая часть натуры одержала верх.
Казалось, она была восхищена мной за то немногое, что я сделал. Я помешал ложкой свой напиток.
– И давно ты ненавидишь домовладельцев, Фалько?
– С тех пор, как первый начал напоминать мне о моей задолженности.
Северина смотрела на меня поверх своего кубка, недорогого, из красной глины, но удобного в руке.
– Сдача участков в аренду, это как заразная болезнь. Мой двоюродный дед имел на этот счет мнение…
Я запнулся. Она умела слушать:
– Мой двоюродный дед владел садом и торговал фруктами, он разрешил своему соседу держать у него в саду в сарайчике свинью. Двадцать лет они жили в мире и согласии, пока у соседа не завелись кое-какие деньги, и тот не предложил деду ежегодную плату. Мой дед сперва принял эти деньги, а потом задумался, должен ли его старый друг заплатить ему и за замену крыши в сарайчике! Это привело его в такой ужас, что он вернул тому деньги. Мой двоюродный дед Скаро рассказал мне эту историю, когда мне было около семи. Он рассказал, как будто это была просто история, но он предупреждал меня…
– Не становиться арендодателем? – Северина бросила на меня короткий взгляд. Я был одет в свою обычную залатанную тунику, повседневный пояс и не причесан. – Нет большей опасности, чем эта, верно?
– Охотники за приданым не обладают монополией на амбиции!
Она восприняла это с хорошим самообладанием.
– Мне лучше признаться. Причина, по которой владелец помещений под лавки не является моим домовладельцем…
Я догадался, – Эта квартира у тебя в собственности?
– Так получилось, я контролирую все сдаваемые в наем квартиры в этом квартале, но не магазины, я в них никакой доли не имею.
Она говорила смущаясь, так как это признание подводило нас к вопросу о ее быстро приобретенных наследствах. Я знал от резчика гемм в Субуре, что по крайней мере некоторые из арендаторов Северины были ею довольны. Но меня больше интересовало, как она сначала приобрела свою добычу, нежели как она ее после вложила.
Я встал. Мы были в комнате, окрашенной в яркий желто-охристый цвет, в комнате были складывающиеся двери. Я раздвинул их шире, надеясь увидеть зелень, но нашел только замощенный двор без единого деревца.
– А сад у тебя здесь есть?
Северина покачала головой. Я изобразил разочарование, отвернувшись от тоскливого затененного дворика.
– Конечно, ты продвигаешься слишком быстро. Сажать растения удел тех, кто склонен оставаться на месте… Не бери в голову, с Новом ты приобретешь половину Пинция…
– Да, хватит места, чтоб развлекаться фигурной стрижкой кустов… А какое у тебя жилье?
– Всего четыре комнаты, одна под офис. Я недавно снял эту квартиру.
– Нравится?
– Не очень; соседи шумные, мне не хватает балкона. Но там просторно, мне это нравится.
– Ты женат?
– Нет.
– Подружки?
Она заметила, что я колеблюсь.
–
– Почему ты так думаешь?
– Ты похож на человека, что любит переоценивать свои силы.
Она надо мной издевалась, но с пятью сестрами я научился игнорировать чужое чрезмерное любопытство. Северина, которая была умнее моих сестер, сменила тему:
– Когда ты за кем-то следишь, у тебя есть помощник?
– Нет, я работаю один.
Услышав это, она рассмеялась; я чувствовал, что по какой-то причине она все еще дразнит меня. Причину я выяснил много позже.
– Ты выглядишь смущенным, Фалько. Тебе не нравится, когда обсуждают твою личную жизнь?
– Я тоже человек.
– О да! Под личиной крутого мужлана скрывается очаровательная личность.
Это была липкая нить паутины: неприкрытая умелая лесть. Я почувствовал, что у меня по спине побежали мурашки.
– Брось это, Зотика! Если ты намерена продолжать этот приятный диалог, то я попрошу меня извинить.
– Расслабься, Фалько!
Я продолжал сопротивляться.
– Я не нуждаюсь в лести. Я и так знаю, что у меня большие карие глаза, я остроумен…
– Тонко!
– И кроме того, я ненавижу рыжих.
Ее взгляд стал пронзительным.
– Что тебе сделали рыжие?
Я слегка улыбнулся. Некая рыжеволосая девица когда-то сбежала с моим отцом. Но я вряд ли мог обвинить в этом все племя огненноволосых; я знал своего отца, и я знал, что это была его вина. Мое мнение было исключительно делом вкуса: рыжие никогда не притягивали меня.
– Может быть мы поговорим о деле? – предложил я, не позволяя ей продолжить расспросы обо мне.
Северина наклонилась к столу, наполнила свой кубок, затем взяла мой и долила его до края. Так как я подозревал ее в убийстве трех мужей, один из которых был аптекарь, я не исключал возможности, что меня отравят, поэтому я был в растерянности. Зная историю Северины, любой разумный человек отказался бы принять угощение из этих изящных бледных рук. С другой стороны в этом уютном доме, убаюканный приятной беседой, когда тебе предлагают изысканные закуски, казалось было бы плохими манерами отказаться. Был ли и я обезоружен этим так же как все предыдущие жертвы?
– Так что я могу сделать для тебя, Фалько?
Я поставил свой кубок, и водрузил свой подбородок на сплетенные пальцы.
– Я отплачу за комплимент тем, что буду совершенно прям.
Мы разговаривали без резкостей, в открытую, хотя серьезность дела усиливала напряженность. Она смотрела мне прямо в глаза, их расчетливая холодность была смягчена удовольствием, которое она, очевидно, получала от торга.
– Мои клиенты, женщины из дома Гортензиев, попросили меня выяснить, какая сумма потребуется, чтоб ты прекратила отношения с Новом.